Владимир Митюк - Грубые хроники. Роман из цикла «Пространство холода»

Однако каждый день, хотите вы или нет, не обходится без приятного. Я, признаться, задремал, и пропустил приход старушки. Поскольку в дальнейшем обстоятельства развивались нетривиально, буду звать её Марией Ивановной, дабы настоящее имя впоследствии не упоминалось всуе, и не позволило провести идентификацию. Здрасьте, Мария Ивановна, что-то Вас давно не было. – Да болела, – она не добавила, в моем-то возрасте немудрено. Но это было вполне очевидно. – А как сейчас? – Пока могу двигаться, ещё покопчу небо. А Вам спасибо, прибрались, позаботились. – Да, честно, волновался. Я таки попросил её телефон и обещал позванивать. Хотя, наверное, она меня переживёт, такое предчувствие. Мария Ивановна пошла к своей могилке, что-то поправить, посидеть, и просто отдохнуть с дороги. Я поглядел ей вслед. Она передвигалась с трудом, однако не пользовалась палкой. Крепкий народ, кто сумел пережить многочисленные потрясения, перевороты и катаклизмы, держится, старается сделать все сам, пока есть силы. Такие вот дела. Раздался колокольный звон – полдень. А я всё сидел, думал. Через час она подошла снова – поеду, пока доберусь до дома. Но сначала мы минут десять посидели, помянули родственников. Молча. А жила она не так уж и далеко по нашим городским меркам, прямой транспорт. – Давайте, я Вас провожу. – Да не стоит, сама как-нибудь. – Ничего, мне нужно ещё в магазин, – я действительно проголодался. Вернусь потом. Это я про себя. Мы опять пошли на ближнюю остановку, мимо разрытой ямы – её таки оградили, положили сверху доски, мимо брошенной могилки с памятником, – там и сегодня никого не было, мимо колонки – очередь убавилась, только припоздавшие.

Неожиданно моя спутница, под которую мне приходилось подбирать шаг, разговорилась. Вот, упала, и еле домой дошла. Вызвала врача – пришел, что-то прописал. Но ведь я знаю. Опускаю медицинские подробности. – Месяц из дому не выходила. – А как же? Позвонить кому, или как? – А зачем? Холодильник забит, крупы, сгущёнка. Сваришь кашку и сыта. – А хлеб? – вырвалось у меня. – Какой хлеб, милок? – Я его уже лет, – она замялась, – не ем. С тех пор, как его стало вдоволь. Она замолчала и не стала углубляться в воспоминания. Странно, я почти ничего не знал об этой худенькой крошечной старушке. – А если что? – И так зажилась, ничего, справляюсь. Да, конечно. Оставлялось только подивиться мужеству и воле. Но все же? Все бывает, если надо, то я. – Нет, что Вы, и так заботитесь. Впрочем, так или иначе, я оказался обладателем адреса и телефона.

Действительно, маршрутка подходила почти к дому, на обратном пути и дороги переходить не надо. Я подсадил Марию Ивановну, сунул двадцатку водителю, помахал вслед и отправился на свой пост. Вот, так живёт человек, никому не мешает, и ничего не требует. Что, жизнь есть всему основание?

По случаю праздничка я был более вооружён, но перепутал календарь. Или день недели? Не важно, иногда на меня и наяву находило нечто, отрывающее от реальности, пронзающее мою пока нетленную сущность. То есть, намеревался сбежать от июльской жары, отсидеться в тенечке, и строго выполнять правила. На сей раз в мою объемную сумку, кроме складных принадлежностей для уборки, поместилось достаточно много.

Предвидя, что день может затянуться, я заранее забросил в стиральную машину недельный запас рубашек, маек, носков, и, простите, трусов. Постиранное бельё развесил на балконе. На работе я должен быть в идеальной форме, а что вне её – каждый проводит время сообразно, сообразно своим пристрастиям.

С собой – две бутылки водки «Абсолют», холодный, из морозильника, квас – полтора литра, лимон, два шоколадных батончика. Бутерброды с сыром, колбасой, отварным языком и салом. И ещё маринованные огурчики, с пупырышками. Можно подумать, что я собрался на уик-энд. В сущности, так и было. Если добавить набор пластиковой посуды на шесть персон – стаканчики, тарелочки, вилки и салфетки, диспозиция представляется вполне нормальной.

Я не рассчитывал на компанию, собираясь провести предстоящий день в одиночестве, а потом вернуться домой, покидать гирьки, принять душ и войти в норму.

Мои слишком много килограммов требовали ежедневной подкачки, если я об этом ещё не обмолвился.

Итак, я сегодня решил употребить сорокоградусной, пусть она не казалась мне особо вкусной, скорее, наоборот. Но мною управляла не то чтобы невидимая сила, а провидение. Американский термин, но иногда подходит. А виски на православном кладбище, пусть я и неверующий, – нонсенс, вы согласны?

У магазина «24 часа», что напротив входа, выкатили лоток с мороженым. Меня опять что-то подтолкнуло, я взял вафельный стаканчик крем-брюле, нашего родного хладокомбината, и поглотил его в два укуса. Прошел знакомой дорожкой до угла. Одинокий памятник стоял неприкаянным. Что-то я сделал в прошлый раз. Но почему никого нет? Не могло быть так, чтобы молодого мужчину забыли так быстро. Впрочем, мне было не до разгадывания кроссвордов. Стало жаль неизвестного парня, я добрался до своего места, расположился, отвинтил крышку и нацедил половинку пластикового стаканчика. Два глотка за упокой. Занюхал тыльной стороной ладони, разложил бутерброды, прикрыл салфетками и газетой, чтобы не таяли – и в тени было жарко. А пошло хорошо. Посидев ещё чуток, глотнул квасу, осмотрелся, взял два баллона и отправился к колонке. Вряд ли кто покусится на мою снедь.

***

Приступил к знакомой работе, хотя, по большому счёту, в ближайшей окрестности царил почти идеальный порядок. Сухие сорняки легко поддавались, земля крошилась под руками. Вот, пожалуй. Я отвинтил крышку и заменил её другой, с дырочками. Так, во-первых, удобней поливать, и, во-вторых, подсохшая растительность лучше впитывает влагу и равномерней. Лейкой я не пользовался – те две, неосторожно оставленные мною под скамейкой, бесследно исчезли.

Цветочки медленно оживали, и тянулись к солнцу. Я присел на скамейку и закурил. Все, на сегодня моя миссия почти закончена. Собрать со своего участка оставшееся, сесть на маршрутку, приехать домой и действовать по намеченной программе. Но, в принципе, можно и здесь, на свежем воздухе и лоне, так сказать, природы. Второй вариант предпочтительней. В любом случае, я буду отдыхать. Сытые собаки – тоже, и лишь позже пойдут на вечерний круг. А мне надо помыть руки, переодеться – возишься с землей, и понимаешь, что остаться совсем чистым нереально.

***

Я подумал о старой женщине, сегодня её не было, но могилка была в порядке. Ей вовсе необязательно приходить, приезжать по выходным, когда сможет, тогда и выбирается, но какая воля. А мне что делать? Ехать домой расхотелось – лучше я приму ещё и посижу здесь. В квартире душно и жарко, а здесь, под сенью, можно отдохнуть. Солнце пусть и переместилось, однако на меня падали только отраженные или пробившиеся сквозь густую листву лучи. Но сначала, захватив с собой бутыль, прошёлся по аллейке, сворачивающей к другому, почти центральному, входу. Почти – потому что главный был на Литераторские мостки, где покоились знаменитости… Я туда ни разу не заходил, и не думаю, что когда-нибудь проявлю подобный интерес.