Валера Жен - Катарсис

ДАМА ИЗ АРХИВА.

В архивном кабинете, в самом углу, один стол и два стула. Почти все пространство занимают стеллажи с пожелтевшими от времени грудами бумаг. На фоне квадратного окна с видом на городской парк она сама чувствует себя древней старушкой с пергаментным лицом и трясущимися руками. Только свет в окне связывает с внешним миром, наводит на философские размышления. И этот своеобразный мальчик – уже развлечение.

Далеко ли увлекли ее психологические игры с молодым специалистом? Вряд ли. Существует запретная грань в общении, они оба ее чувствуют. А беседы происходят на уровне теоретических экспериментов. Все-то он хочет шокировать. Ну, удивить, что ли. Наверное, нравится она ему. Иначе зачем разговоры о личной жизни и взаимоотношениях мужчин и женщин. Она разговаривает с ним нарочно грубовато, чтобы не возгордился и не размечтался напрасно. И опять она не права. Ей очень хочется, чтобы его голова была занята мыслями о ней. Женщина она или нет!? А так ничего, разве что мечтатель. Ей, как женщине, интересно, какой он придумал ее, как она выглядит в его воображении.

Интригующая и загадочная? Глупец! Не понимает, что везде одно и то же. Можно бы попробовать, так ведь разочаруется. Горячий паренек, эмоциональный. Не обманет в ожиданиях. Но это он. А она? Будет презирать, и – прощай любовь! Нет, уж лучше плыть в старом корыте. Какое корыто!? Надо срочно выбираться из маленького, хотя и светлого, кабинета, менять обстановку и психологию. Неплохо поразвлечься, да где мужика найти? Одни скоты.

Подруга познакомила с приятелем своего мужа, специально для этого в гости пригласила. Сказала, перспективный мужик – тридцать пять, а уже подполковник. Ну и что? В голове квадраты и треугольники, нет загадочной романтики. И цветы дарит только потому, что так принято. Галина уважает мужественных офицеров, на улице часто засматривается на стройных мужчин в тщательно подогнанной армейской форме, но предпочитает творческих людей. Или она лукавит? Красивый подполковник ей сразу понравился, она уже строила далеко идущие планы в их личных отношениях, резко пошла на сближение. Но тут ее постигло разочарование. Дима, как он представился с самого начала, не оправдал ее надежд в сексуальном плане. И куда что делось… Высокий, сильный, один его кулак стоит четырех ее кулачков. Шампанское было, увертюра длилась больше часа, так что она очень распалилась. И вдруг все закончилось. Она даже не поняла, проникал ли он в нее, и есть ли у него что-нибудь между ног. И это все!? – не сдержала досаду. Он своей огромной ладонью стыдливо прикрывал мужское достоинство, способное вызывать вместо оргазма только жалость. Офицерская гордость не позволяла терпеть насмешек, и он перестал к ней приходить. А как иначе?

Любаша обещает приключение. На что-то намекает, куда-то зовет. Вроде бы на туристическую базу. Обещает озеро, солнце, соблазнительные тела загорелых мужчин. Чудачка! Великовозрастная женщина, а все в романтику играет. Семья разваливается, ей все нипочем. Сын без матери растет, а у нее шашни с Игорем. Интересно, что за парень? По ее словам, отчаянный ловелас. Тошнит от дешевых прелюбодеев, хочется большой любви. Можно и просто развлечься, да от скотских взглядов весь интерес пропадает.

Вадеев – другое дело. Так ведь разочаруется. Ему бы девочку со школьной скамьи с чистыми помыслами. А Галина – больная, согбенная, уставшая от рутинной работы, старушка. Пусть нет тридцати, но и радости не предвидится. Сама себя заточила в пыльном кабинете, а могла бы преподавать иностранные языки. Зря что ли, заканчивала пединститут? Набирается духу, а все равно есть страх перед детьми – перед юными непорочными душами, копирующими хамство и невоспитанность собственных родителей. Или причина кроется в культуре всего общества, лишенного нравственных ориентиров. Ей непонятно, как смеют в школах преподавать люди грубые и невежественные, строящие отношения с детьми в зависимости от получаемых подарков. Почему великая деградация? Еще в 1736 году В. Н. Татищев в своих инструкциях учителям уральских школ указывал не только прилежно и внятно учить детей чтению, письму и другим наукам, но также и обучать их благочестивому житию и познанию полезных правил жизни человеческой . Куда что делось…

С каких-то пор появилась неприязнь к людям. Все человечество представляется носителем инфекционных болезней из-за собственного скотства и низменных страстей. Какая уж тут любовь, только бы и впрямь заразу не подхватить. Как будто все, без исключения, школьники – не результат греховности собственных родителей. Во все времена понятие греха понималось субъективно, надо избавляться от консерватизма.

Говорили о поездке давно, а удача подвернулась неожиданно. На дворе июль, жара сушит. Все располагает к пляжным удовольствиям. На всякий случай бросила между вещами бутылку водки. Пригодится на свежем воздухе, и глаза не будет мозолить в квартире. Обычно пирушки проходили за чужой счет. Да и зачем тратиться для скотов. Галина в одиночестве не пьет, ее мама – та вообще на запах не переносит. Оно и к лучшему, женщине надо быть всегда в форме. А водка размягчает, противно от водки. Раньше напитки были разнообразные и привлекательные – «Совиньон», «Янтарь», «Варна»… перечислять надоест. Взять пришлось водку.

Подбирала для поездки самые необходимые вещи, а все равно большая сумка не закрывалась. Пришлось отказаться от надувного матраса. Еще раз прошлась по квартире – не забыла ли чего. Ни к чему защемило сердце, как будто и впрямь не взяла чего-то главного. Все-таки сообразила, не будет ее личной поварихи – мамы Анны. Все-то она одна готовит, чтобы не скучать на пенсии. С той же целью все домашние заботы перекладываются на материнские плечи. А как иначе? Остались у матери две престарелые подружки, и те едва передвигаются. Больше общаться не с кем, и домашние хлопоты как нельзя кстати. Правда, мама Анна не оставляет надежды заполучить какого-нибудь крепенького старичка, с той же целью устраивает многочасовые прогулки по городу. Галина помнит школьные годы и шумные застолья с мамиными ухажерами. Отец в ту пору сгинул где-то в колонии строгого режима, осталась пожелтевшая фотокарточка из документа. Маму понять и простить можно, но осталась обида на все человечество. За что? Невозможно быть свободным от общества, которое является носителем всевозможных мерзостей. Иногда жить не хочется, и страшно перешагнуть роковую черту. Кто совершил отчаянный шаг, уже никогда не расскажет о собственных ощущениях. Что за мерзости и какая роковая черта – пока для Галины не конкретизировалось, она просто двигалась по жизни с широко открытыми глазами.