Михаил Ушер - Убийца с лицом ребенка

– Я вызвал его завтра на допрос, – пояснил Горпищенко. – Аркадий Кеосаян – совладелец титанового завода.

– Вот с него и начнем, – решительно сказал майор. – А с микрокамерой поступим таким образом. Изымем ее, посмотрим и если она нам не нужна, утопим в Южном Буге. Если там что-то будет полезное, оформим все необходимые бумаги и приобщим к делу как доказательство. – Про объяснительную я знаю, – оправдательно пояснил следователь, – Сам отбирал. Но почему он открыто об этом говорит с адвокатом? Если камеру ставили специальные органы, откуда он знает, что его вели и записывали… Слишком все как-то туманно. Мы ее не ставили, вы ее не ставили. Кто же, кроме Снаткина, мог ее поставить? Чувствую, что эта микрокамера нужна нам, как геморрой. Предположим, Кеосаян завтра покажет, что ничего у жены Снаткина не покупал и денег не передавал. Что мешает Снаткину заявить, что это деньги его и он одалживал их Перману, а Кеосаяна приплел к делу, так как не помнил о чем он говорил, лежа на полу в гипертоническом кризе. Мы должны расколоть Пермана по полной. Мы должны узнать, что их связывает или кто, за что он передал эти деньги Снаткину? Может быть, Снаткин связан с Кеосаяном, а Перман просто посредник, так сказать, почтальон? Или Кеосаян завтра заявляет, что это деньги его и он передал их в счет покупки акций жены Снаткина через своего знакомого Пермана. И микрофильм это подтвердит?

– Почему же тогда Перман это не сказал сразу? – удивился коллега Василия Васильевича. – А начал нести пургу?

– Ни Снаткина, ни его жида-адвоката я не выпущу, – просто и убедительно сказал Скоморох. – У меня есть свои простые методы ведения дела. Эти методы укладываются в четкое определение —параллельная реальность.

– Иголки под ногти? – подколол майора Горпищенко.

– Боже упаси, – перекрестился Скоморох. – Я никогда в своей жизни не бил подследственных. Я богобоязненый человек. И поскольку я верю в Бога, они сами чистосердечно все рассказывают, раскаиваются в содеянном и видят во мне искупителя своих грехов. Поэтому, если все окажется так, как говорит Снаткин, нам придется искать в этой цепочке самое слабое звено. Цепочка эта состоит из посредника, взяткодателя Кеосаяна, взяткополучателя Снаткина и его душеприказчика Альберта Кемельмана.

– А при чем здесь Кеосаян? – спросил следователь. – Даже, если выяснится, что он передавал деньги за акции. Этот факт подтвердится, скажем, договором купли-продажи. И что? Где тут взятка или служебное преступление?

– Кеосаян – самое слабое звено, – неожиданно добродушно хмыкнул майор. – Если завтра он подтвердит передачу денег Снаткину под любым предлогом, даже под предлогом покупки акций, я сначала подведу под цугундер Снаткина, а потом и его адвоката. Где это видано, чтобы начальник полиции города получал деньги за какие-то акции в собственном кабинете? За акции, отмечу, которые ему не принадлежат. По сути, это форма прикрытия получения незаконного вознаграждения лицом, занимающим высокое ответственное положение. А Кеосаян еще оплатит все наши волнения и сомнения по этому делу.

Майор сладострастно потер руки, а на его тонких синих губах появилось подобие улыбки.

– Не дрефь, Алексей, – сказал он следователю. – И более крутые перцы готовы были идти со мной на сделку. Уж очень я обаятельный человек. При этих словах Горпищенко снова почувствовал, как рвотные массы против его воли подкатили к горлу и он страшным усилием воли все-таки остановил их. Глядя в простое и добродушное лицо майора, следователь поймал себя на мысли, что панически боится его. На миг он даже подумал, а не уйти ли ему в отпуск и передать это дело другому следователю, но тут же испугался, что этот обаятельный человек слишком много поведал ему о себе, чтобы так просто его отпустить. «Я сегодня просто переработался, – подумал Горпищенко. – Что я себе вообразил? Этот Скоморох, обыкновенный работник службы безопасности, возможно, он тоже перевозбудился. Что в нем такого страшного? Пожилой человек, с удивительными водянистыми глазами, в которых ничего нельзя прочесть. В конечном счете, не он, а я руководитель следственно-оперативной группы и надо будет просто как-нибудь поставить его на место… Или попросить его руководство прислать кого-нибудь другого? А может ничего не предпринимать и поучиться у опытного чекиста как без пыли и шума раскалывать подследственных? Ну что в нем страшного? С виду добродушный дедушка, фантазер, открыто не любит семитов, таких в каждой стране не более пяти процентов, приходит домой, обнимает детей, внуков, целует жену… Фу! Метод налаживания контактов с обвиняемыми – „параллельная реальность“. Что это такое и с чем его едят? Неужели читает подследственным молитвы, рассказывает об апостолах и пробивает слезу в деревянных душах? Надо посмотреть, как он это делает. И все-таки не хотел бы я оказаться в его власти. В конце-концов, закончим это дело и разъедемся, как в поле комбайны. А с другой стороны надо показать этим ублюдкам из тайной канцелярии, кто тут в доме хозяин. И начинать надо не с допросов, этим, слава богу, есть кому заниматься, а немедленно провести повторный обыск в кабинете Снаткина. И если мы найдем там кинофильм о преступной деятельности полковника полиции города, наши собственные горизонты двинутся в направлении, о котором раньше невозможно было даже мечтать. Скажем прокурор города становится прокурором области, а прокурором города становится старший следователь прокуратуры пан Горпищенко. Такой случай упустить нельзя ни в коем случае. Господи, неужели и мне суждено оказаться в нужном месте в нужное время?! – спросил неизвестно кого Алексей Викторович, потому что с Господом у него были довольно прохладные отношения. Все в этой жизни приходилось выцарапывать самому, а количество выигрышных лотерейных билетов в тираже было, как обычно, небольшим, и выдавались Небом не каждому при рождении, а доставались почему-то другим, недалеким, ограниченным, но со связями.»

– Я решил, что надо немедленно провести повторный обыск в кабинете Снаткина, – твердо и сухо сказал Горпищенко.

– Это разумно. – неожиданно поддержал его майор Скоморох. – Я тут прикинул, что микрокамера нам нужна как воздух. Вашего технаря прихватим, или мне пригласить наших специалистов?

– Мы будем действовать по закону, – необдуманно произнес следователь, глаза которого горели как угли.

– Это как?! – усмехнулся Василий Васильевич. – А до сих пор что мы делали? Ты приложения к протоколу об обыске просматривал? Там на тебя компромат собран будь здоров. Десять админпротоколов за нарушения правил дорожного движения находились, между прочим, в столе начальника полиции в грязной папке, на которой, наверное, резалась колбаса и селедка. И если мы будем действовать по закону, то я обязан сообщить твоему непосредственному начальнику, что тебя необходимо немедленно отстранить от следствия в связи с личной заинтересованностью в исходе уголовного дела.