Неля Булгакова - Штрафная зона

– Валя…

– Да, Саш, я не успела тебе сказать. Я поступила в организацию «За свободный выход на Марс». Дайте нам выбор. Я не могу больше сидеть в этой банке.

– Валя, ты с ума сошла. Что вы там собираетесь делать? Жить в скафандре?

– Я не уверена, что на поверхности Марса необходим скафандр.

– Что ты несешь?

– Там можно дышать. Да, там бедная атмосфера, но не смертельная. У нас есть некоторые доказательства…

– У кого – у вас? С кем ты связалась, Валентина?

– С неидеальными людьми, Саша. Не все мы тут, как выяснилось, подходим для идеального мира. Видишь, собрали лучшие умы, а на выходе снова образовалась партия дураков. Давайте закончим об этом. Дома поговорим, Саш.

– Да, Валя. Я думаю, Саша тебя в любом случае поддержит, – мама угрожающе посмотрела на старшего сына, – а я хочу напомнить о ещё одной отличной новости – наш младший сынок наконец бросил свой ужасный футбол, – бодро отрапортовала дипломатичная мама.

– Аплодисменты, пожалуйста, – на этот раз с кислой физиономией выступил Дэн.

– Поэтому, мы можем сейчас все вместе решить, каким таким видом спорта было бы полезно заняться будущему историку-хронопатологу. Мне, например, нравятся прыжки в длину. Древний вид спорта, олимпийский.

– А в ширину есть прыжки? – спросил Дэн, – очень хочется научиться. Всю жизнь мечтал.

– Не ёрничай, Дэн. Не хочешь, не прыгай. Не нравится древний вид спорта, могу предложить самый новейший, – мама протянула небольшую коробку, – вот. Новый квест. Нам в лабораторию принесли рекламу.

– Мам, эти игры для подростков. Зачем Дэну такая ерунда, – влез Саша.

– Нет. Этот квест не для подростков, а для взрослых. Говорят, интересный, называется «Три шара». Около двадцати команд со всех городов станции. Тут всё написано.

Дэн неохотно взял коробку.

– Спасибо.

– Вот и славно, – мама удовлетворённо оглядела семью за столом, – а теперь давайте пить чай. С яблочным пирогом.

Вечер закончился мирно. Валентина за чаем порозовела, смягчилась, Саша не отпускал её руку. Отец рассказывал хохмы из жизни новичков в отделе безопасности. Все смеялись. Дэн уплетал третий кусок пирога. Потом Саша с Валентиной ушли в свой Питер.

Дэн остался ночевать у родителей в Москве. Он лежал в бывшей детской, привычно глядя перед сном на кусок искусственного неба в окне. Это небо он видел уже семнадцать лет. Один и тот же неменяющийся фрагмент с одной и той же застывшей луной.

Мальчики возвращались из школы по окружной дороге. Начало марта было непривычно сырым, поэтому ноги постоянно застревали в топкой жиже подтаявшего снега. Пашкины ботинки почти сразу промокли, но он и не заметил. К мокрой обуви мальчик давно привык – ботинки никогда не успевали за ночь просушиться в холодной квартире.

По прямой дороге идти было короче и суше, но там караулила банда Шелеста. Нарваться на них никак было нельзя, потому что в кармане у Пашки лежала драгоценная батарейка. Кроме того, на Боньке сегодня была надета невиданная куртка. Мать ему где-то выменяла. Очень старая куртка, вся залатанная, но теплая и прочная. Еще с «тех» времен. Такую куртку падальщики из банды Шелеста не упустят, вмиг разденут, еще и наподдают. А Боньке без куртки нельзя, он и так всё время кашляет. Пашка помотал головой, прогоняя мысли. Вот так же отец начал кашлять за год до смерти. Не смогли они достать лекарство.

Несмотря на то, что в охранной зоне жители получали дополнительный паек за повышенную ответственность, всё равно еды не хватало, не говоря уже о лекарствах. Утешались тем, что в других местах снабжали ещё хуже. Им хоть редко, но выдавали мясо и сахар, такая роскошь была доступна только шести посёлкам охранной зоны. В остальных городах мясо выделялось исключительно членам инспекции и комитетов. Но в охранной зоне все привилегии давались не просто так, а потому, что здесь находилось захоронение ядерного оружия и прочих дьявольских изобретений «страшного» века. Здорово люди придумали – оружие в землю закопать, саркофагом прихлопнуть и забором в три ряда обнести. Только непонятно, чем им батарейки помешали с фонариками. Пашка подумал, что ему повезло жить рядом с запреткой. Во-первых, голодали не так. И к тому же, сама запретка кормила. Бандюганов, правда, вокруг неё развелось. Однако, что ни говори, жили они неплохо. В дальних городах, по слухам, было совсем голодно. А все из-за Последней войны. Но ничего, они потерпят. Главное – чтобы до оружия никто не добрался.

Пашка думал о войне отстраненно, вроде как о монстрах с щупальцами из фильмов, про которые Песок рассказывал. Эти монстры потом так и стояли перед глазами, захочешь – не забудешь. Жуть какая, придумают же люди. Пашка сжал руками батарейку в кармане. Если Кривой ему фонарик принесёт и с собой пару раз возьмёт, он потом сам сможет на запретку ходить. Пашке обязательно надо стать сталкером. У него нет выбора. Нет отца, нет старшего брата, только мать и сестра Ольга. Ей семнадцать, а она уже на вторую работу устроилась, чтобы налог выплатить. Не выплатишь налог – придётся идти на завод в горячий цех, а после него кашлять как раз и начинают. Нет. Этого Пашка не допустит. Он уже взрослый. Пашка не сомневался, что у него всё получится. Ему Кривой показывал карту, ничего сложного там нет. Пашка ещё и ловкий, а то, что мелкий, так это на пользу – в любую щель пролезет. Ему игрушки с запретки не нужны, не для забавы пойдет, только на продажу. Будут деньги – через два года уйдет из ненавистной школы. И лекарства достанет. Их всем каждый день пить надо, про это Пашке один умный человек рассказал. Если каждый день пить, то кашлять даже после горячего цеха не начнёшь.

Бонька тяжело дышал, с трудом вытягивая из грязи тяжелые сапоги. Есть хотелось нестерпимо, из-за Пашкиного наказания колкой дров они задержались почти на час. Пашка вообще-то отлично колет, если дерево сухое, и для школы ему не жалко наколоть. Да только то, что он наколол, в школе не останется. Бушка гнилой дрова себе заберет. Он-то не в сырой квартире живёт, такие гниды все в избах деревянных расселились и топят школьными дровами. Никто Бушке поперёк не смеет сказать, знают, что сразу донесёт в инспекцию за то, что не выполняешь протоколы запретов. А как выполнять, когда и запомнить их все невозможно.

Чтобы отвлечься от мыслей и подбодрить Боньку, Пашка стал насвистывать любимую песню про звёздного коня. Песню им давал слушать знакомый сталкер Песок. Хорошая песня, но почему-то плакать от неё хотелось. Тоже с «тех» времен. И слушали «старые» песни только сталкеры на невиданных плеерах. Пашка сначала насвистывал, потом запел, но Бонька его не поддержал. Он давно уже устал. Быстро стал уставать Бонька в последнее время. Купить бы ему лекарство. Ничего. Пашке только до запретки добраться, он сразу разбогатеет и всем-всем поможет. Маме, сестре, Боньке… Надо думать о хорошем. Ведь есть же хорошее, есть.