Иван Солнцев - Индульгенции

– Да, он был мудрым мужиком, – киваю, соглашаясь отчасти с моей матерью.

Смерть ее давнего друга и друга нашей семьи, которого я знал все детство, сильно поразила ее, и мне пришлось отвезти ее на похороны и привезти домой, выдержав весь этот ритуал от начала до конца снова – спустя полгода после смерти отца.

– Ладно. Что-то я совсем не в уме, – вздыхает мать и отпивает чая. – Ты-то как? Как Соня?

Интерес к Соне у нее может быть лишь сугубо формальный – у них совершенно не заладились отношения, и моя мать стала для Сони свекровью в худших оттенках значения этого слова.

– Соня устала. Суета, домашние дела.

– Сходит с ума от декрета? – усмехается мать.

– Я этого не говорил.

– Я это говорю, – твердо произносит мать. – Потому что я с тобой сидела всего четыре месяца, и чуть с ума не сошла, а потом, как вышла на работу, дел стало больше, но жить легче. Смотри, как бы не было беды.

– Я подумаю, – почесываю затылок и срочно ищу тему для перевода разговора. – Что тебе подарить на День рождения? Я просто немного замотался и трудно сообразить…

– Заедь ко мне. А не присылай подарок, как в том году. Твой офис же рядом.

– Да, я постараюсь. Я надеюсь, получится.

– Заедь. Просто скажи «да» и заедь. Больше ничего не надо.

Я нервно сглатываю, и в живот проваливается камень. Гигантский булыжник, который прижимает меня к стулу.

– Я очень постараюсь.

– Ты редко бываешь. А так я буду просто одна сидеть.

– А подруги? Они-то приедут поздравить, точно.

– Я уже устала от них. От всей их болтовни. Устала от всех. От тебя не устаю.

– Может, потому что видишь редко? – улыбаюсь, пытаясь хоть как-то уйти от столь болезненной для матери темы.

– Не шути так.

Мы почти одновременно вздыхаем.

– Так что у тебя случилось?

Я даже не пытаюсь сделать вид, что удивлен этим вопросом. Мать всегда знает, что у меня что-то случилось. Возможно, когда-то я также буду знать все про Настю. Возможно, это не передается по наследству. Но в моей маме это точно есть.

– На позапрошлой неделе мне написал один человек. Из прошлой жизни…

– Юля?

– Просто один знакомый. Мам!

Она улыбается и смотрит мне в глаза, и я готов заплакать от собственной слабости перед этой престарелой женщиной, потом что она видит меня и все мои глупости, мои ошибки, сомнения – все видит насквозь. Но она не может указывать мне, как делать, чтобы не ошибиться снова. Или не хочет.

– Передавай ей привет. Вы наверняка увидитесь.

– Я не хочу.

– Хочешь. И я бы с ней переговорила.

– У тебя все хороши, кто уже стали моими бывшими.

– Не все.

– Ну, конечно, мам. Ты, как всегда, права.

Кто-то написал краской из распылителя во всю стену автобусной остановки недалеко от моего дома « ПРОСТО ЛЮБИ », и прямо под этой надписью ранним утром на лавке внутри остановки сидит молодая парочка. Я даю по газам и тихо матерюсь на чертовых вандалов, которые изуродовали весь город своими бессмысленными фразами.

Этим вечером у нас с моими хорошими знакомыми встреча в баре на Ленинском, и мне повезло попасть в типичную пробку в сторону Народного Ополчения.

Иллюминация на здании «Лидер-Тауэр» в виде гипнотизирующего калейдоскопа сменяется отвратительной рекламой какого-то фитнес-клуба, на что я огорченно вздыхаю и возвращаюсь в реальность и вижу, что пробка тронулась и проезжаю еще несколько метров, чтобы снова остановиться. Но на здание с иллюминацией уже не смотрю. Все теряется и блекнет когда-то. Что-то быстрее, что-то медленнее. Все выцветает и перестает привлекать интерес. Люди надоедают. Наркотики не приносят былого кайфа. Машина кажется медленнее. Жизнь прекращается. Все когда-то теряет свою сущность. Этим нужно бы восхищаться – движением значений вещей во вселенной, их перетеканием друг в друга. Но я не хочу. Я боюсь этого. Вот только вам этого знать не нужно. Это актуально только в моем мире. Вас это не касается. Кстати, вас и не существует – помните? Вот то-то и оно.

Причина моей встречи с этими людьми – двоим из них я должен по жизни, хотя они это не напоминают, а двое других – просто мои старые друзья. О чем мы говорим – вас точно не касается. Но вам стоит зайти попозже, когда дядя Юра – мой старший приятель, – примет побольше и начнет учить всех жизни. А вы пока погуляйте, возьмите себе немного пива – здесь отличное темное, вот которое в нижней части винной карты.

Да, вот сейчас можно и вам присоединиться. Как раз есть свободный стул – пока Серега – мой старый друг по институту, – отчалил на долгие объяснения жене по телефону, как так получилось, что он ее не предупредил об этой пьянке.

– Не завидую Серому, – ухмыляюсь я и отпиваю сразу полстакана пива.

– И не завидуй, – хихикает еще один наш товарищ – Антон Сергеич – нынешний заместитель коммерческого директора одной наверняка известной вам фирмы. – Я его жену хорошо знаю. На любые яйца опасную бритву найдет.

– Ну, пустой базар, пацаны, – включается дядя Юра, и я боюсь, что тема его зацепила, а, значит, переключатель сработал. – У человека есть жена. Есть дети. Конечно, она переживает. Но главное – что он не переживает за себя.

– Ну, да, – качает головой Антон Сергеич. – Убеди ты ее, что ты сейчас не в баре со шлюхами кокс нюхаешь, а с уважаемыми людьми сидишь в приличном заведении.

– Ну, а если в баре со шлюхами в чулках, так сказать, – дядя Юра всем на потеху почему-то показывает на себе груди размера так шестого. – Даже если так – что тут такого? Измена – это же когда ты своей бабе цветов подарить не можешь, только по праздникам если, а какой-нибудь мокрощелке даришь подарки за то, чтобы она для тебя ноги раздвинула. А перепих с какой-то шлюшкой, о котором никто, кроме тебя и шлюшки, не узнает – это ни разу не измена.

– Может быть, кстати, – неуверенно машет пальцем Игорь – еще один мой приятель с хипстерскими замашками, длинной бородой и весьма успешным интернет-магазином в кармане.

– Если ты нормальный мужик – точно, – категорично заявляет дядя Юра.

– Только вот нормальных баб это не касается, – Антон Сергеич делает драматическую паузу, медленно выпивает виски из своего стакана и трясет лед внутри. – Потому что они изменяют не мандой, а сердцем.

– За настоящих женщин! – провозглашает дядя Юра и вскидывает стакан с пивом.

– Ты погоди, мне бы наполнить, – возмущается Антон Сергеич.

Легкое опьянение заставляет меня зацепиться за тему измены. Говорят, если часто поднимать какую-то тему и показывать, как ты далек от нее и какие ее апологеты ничтожества, можно совершенно внезапно самому оказаться ее апологетом. И сейчас тема измены меня начинает выдавать. Кстати, вам дальше придется слушать стоя, потому что Серега вернулся. Ну-ка брысь с законного места человека, который в свое время меня от ментов спасал. Ну, была ситуация. Брысь, говорю.