Ульяна Завацкая - Кривые треугольники – 2

Синтия бросилась к двери, но Орландо, стремительно метнувшись за ней, успел поймать ее.

– Ты думаешь, можешь уйти после всего, что наговорила мне здесь? – с холодной яростью прорычал Орландо прямо ей в лицо, крепко прижимая ее к себе.

– Побойся бога, Орландо! Я беременна!

– Я не боюсь ни бога, ни черта! – сказал он, язвительно оскалившись, чувствуя, как она дрожит, видя, как ее лицо стало мертвенно-бледным, а и без того выразительные глаза расширились от ужаса.

«Как она красива, – подумал Орландо, – когда дрожит от ужаса!» Он с гневом и яростью приник к ее рту и жадно, со слепой страстью крепко поцеловал ее. Вопреки разуму, логике и чему-то еще должному сдержать ее, она с самозабвением покорно прильнула к нему. С безумной страстью отвечая на его поцелуй, она, словно хотела испить его до дна, запомнить его вкус, запах, трепет его знакомых, таких родных и любимых рук, еще сильнее прижимающих ее к себе, ласкающих ее округлившуюся талию под плащом. Вдруг он неожиданно отпрянул и, безжалостно бросив ее, не оглядываясь, вышел из подъезда, хлопнув дверью. Звук хлопнувшей двери вывел ее из сладостного оцепенения, вернув к ужасной действительности. Обессилено упав на пол, Синтия разрыдалась, сознавая свое безвозвратное поражение.

Проводив долгим взглядом из окна Орландо, который растворился в пелене дождя, Лаура бесцельно стала бродить по комнате, изнывая от тревоги и ожидания. Необъяснимое чувство утраты мучило и захватывало ее все больше и больше.

– Она не вернется! Она никогда не вернется! – коварно нашептывал ей дождь за окном, объединившись с трезвым разумом против нее. Но она отчаянно отгоняла от себя эти мысли, не желая с этим мириться, смотреть фактам в лицо. Не в силах больше выносить этой жестокой борьбы с самой собой, Лаура уверенно устремилась на кухню. Не обращая внимания на недовольные, укоризненные взгляды слуг, Лаура достала бутылку Мадеры и, захватит с собой бокал, вернулась в гостиную. Она села в кресло у камина, мягкое и глубокое, и налила себе вина в бокал. Она быстро справилась с ним, пытаясь снять напряжение и заглушить голос разума, который с безжалостной холодностью все кричал о своем.

Орландо был тем самым загадочным возлюбленным Синтии, которого она безумно, с безутешной безнадежностью любила, несмотря ни на что, и ждала его ребенка, ревностно охраняя его. Синтия любила Орландо так, как она любила Ника, с той же сумасшедшей, безрассудной непоколебимой преданностью. Лаура поняла это сразу, как только увидела их вместе. И теперь, она невольно стала между ними разлучницей. Должно быть, Синтия должна теперь ненавидеть ее.

Лаура чувствовала, что Синтию она потеряла безвозвратно, навсегда.

– Почему все должно было так случиться? – спрашивала себя Лаура и не находила ответа. – Я должна была, должна была догадаться и предотвратить, – безжалостно корила она себя, – Всё так ясно и отчётливо сходится. Он приехал в Англию, по рассказам Синти, в то же самое время, что и появился в её жизни. Он был властным и деловым. Но даже не это главное, как она не могла понять этого раньше, много ли итальянцев, да и вообще просто людей, с такими необычными золотыми глазами. Ну, почему я не поняла этого раньше?

Смахнув слезы, бегущие непрерывным потоком по щекам, Лаура залпом выпила еще бокал вина и поставила его на подлокотник кресла. Она привстала, чтобы помешать угли в камине и нечаянно столкнула бокал. Он упал и разбился на мелкие кусочки, с тихим жалобным звоном. Безразлично посмотрев на осколки, она спросила бесцветным голосом.

– К счастью?

Помешав угли в камине, Лаура снова опустилась в обволакивающее тепло кресла, глубокое, как ее горькая боль от чувства потерянности. Не желая покидать этой комнаты, Лаура подняла бутылку и отпила прямо из горлышка. С изумлением она ощутила, как приятно льется терпкое вино живым потоком. «Словно вода в реке» – подумала она.

Бесцельно смотря, как играет огонь, Лаура старалась не думать больше ни о чем. Она смотрела, как пляшут огненные язычки, как трещат они, словно исполняя какой-то магический танец.

И вдруг ее память выхватила из подсознания восхитительную картину, будто стараясь уменьшить боль, окутала ее реальной нереальностью, зовущей, манящей, успокаивающей тихим шепотом.

Мягкие, нежные, словно шелк, волосы разметались по зеленой сочной траве, цвета золотой спелой пшеницы. Искрящаяся теплая зелень сияла в любимых глазах, дразнящая своей таинственной глубиной, которую хотелось изведать, ямочки на щеках, трепетно бархатных, сводили с ума своим очарованием.

Звук хлопнувшей двери резко выбросил Лауру из мечтательного оцепенения. Она испуганно вздрогнула и растерянно огляделась. Наступившие сумерки заполнили комнату густой темнотой. Угли в камине тлели, тихо шурша. А за окном пел свою монотонную, заунывную песню дождь, тихонько играя каплями на крышах в такт своей песне. Оглядевшись и поняв, что находится в гостиной, Лаура поняла, что задремала. Приглушенные закрытой дверью голоса разбудили ее окончательно, выведя из сладостного забвения и обрушив ужасную действительность. Лаура поставила недопитую бутылку, которую она во сне прижимала к груди, на пол. И опираясь на подлокотники, встала, сделав над собой усилие, с невероятным трудом. Она постояла немного в спокойном оцепенении, пытаясь прийти в себя. Голова ужасно кружилась, а ноги казались ватными.

Широкая полоса света легла из открывшейся двери на пол, выхватывая их темного пространства часть комнаты.

– Лаура? – встревожено позвал голос Орландо.

И она бросилась к нему молнией, забыв о своем недомогании.

– Орландо! – подбежав к нему, Лаура бессознательно обняла его. Но, поняв, что делает, крайне смутилась и отступила на шаг, не зная, куда себя деть от неловкости и волнения. Но Орландо удержал ее холодные руки в своих больших теплых ладонях, нежно сжав их.

– Ты нашел Синтию? Скажи мне, ты нашел Синтию? – прерывающимся от волнения и вновь захлестнувшей ее с новой силой тревоги, спросила Лаура.

– Да, я нашел ее, – тихо ответил Орландо.

– Правда? – восхищенно воскликнула Лаура, – Где же она? Она, наверное, совсем промокла и замерзла. Нужно приготовить ей теплую ванную и… и… еще не знаю что, – вне себя от волнения, нервно, быстрым потоком говорила Лаура, – Но где же она? Нужно привести ее сюда и согреть у камина.

Лаура бросилась к двери, но Орландо неумолимо удержал ее, не выпуская рук.

– Постой, Лаура. Ее здесь нет, – виновато сообщил Орландо, – Я нашел ее, но она не захотела вернуться.

– Я знала! Я знала! – несчастно прошептала Лаура, и из ее глаз градом посыпались слезы.

– Не беспокойся! С Синтией все в порядке, – пытался утешить Орландо, сходя с ума от ее слез, которые приводили его в отчаяние, – Не беспокойся! Я дал ей денег на билет и отправил к своим друзьям в Майами. С ней все будет хорошо! – настойчиво убеждал он вкрадчивым голосом, словно втолковывая ребенку, – Она обещала тебе позвонить сразу же, как приедет. Не беспокойся! Мои друзья позаботятся о ней, и о ее ребенке…