Александр Филимонов - Дьявольский аттракцион

Однако Алена сейчас волновала только Беатрис. Он все больше и больше склонялся к мысли о том, что это скорее всего неземное создание, случайно залетевшее сюда из мира волшебства и кокетства. Ему казалось, что её нежный голос достигает его ушей вместе с тихим фантастическим придыханием, которое своим тонким прикосновением щекочет и дразнит мозг…

Он попытался вложить в свой голос максимум обаяния и ответил:

– Зовите меня просто Ален, добрая Беатрис! Сейчас мой друг Ларри отдыхает у себя в комнате. У него совершенно пропал аппетит! Я даже боюсь, что он не сможет принять участие в предстоящем сеансе! Было бы замечательно, если бы вы и ваша подруга смогли бы взглянуть на него… то есть, я имею в виду – осмотреть бедного больного Ларри. Точнее, он совсем не бедный, пусть ваша подруга по этому поводу даже не переживает, но сейчас уж очень неважно себя чувствует… Я думаю, он отравился вонючей химией, которую местные умники всучили ему в ресторане…

Слушая своего собеседника, Беатрис не раз издавала сочувственные вздохи, хотя прекрасно видела на своём экране, как его друг Ларри просто давится от смеха и даже придерживает рот руками, чтобы не обнаружить себя.

Но Ален сразу стал Беатрис симпатичен. Он выглядел чертовски привлекательным и представлялся ей сильным и умным. Этот мужчина казался ей хищником, который сразу определил, что она, Беатрис, может стать только его добычей. Поэтому девушка решила не выдавать себя и любезно предложила:

– Вы можете зайти к нам сразу же после представления! У нас здесь есть кое-какие медикаменты, и мы постараемся поставить вашего друга на ноги!

– Вы так заботливы, Беатрис!.. Я чувствую, что сам готов пострадать от болезни, чтобы ощутить на себе хоть каплю вашей заботы! Мне даже кажется, что я уже чем-то болен: сердце моё как-то сильно колотится!..

Ален тихонько взял в руки пульт управления и включил виртуальный бинокль. Глядя в его окуляры, он обнаружил нужную зрительную ложу, увеличил изображение и навёл его на стройные ножки Беатрис. Вдоволь ими налюбовавшись, он, наконец, оторвал от них взгляд, поднял картинку чуть выше и сфокусировал изображение на её коротенькой джинсовой юбочке. Она настолько плотно и ровно обтягивала аккуратную попочку Беатрис, что сразу исключала предположение о наличии под ней какого бы то ни было белья.

Бинокль двинулся выше и остановился на таком же обтягивающем топе девушки. Временно отключив микрофон, увлечённый оператор быстро произнёс несколько команд: «Хромакей!.. Голубой!.. Девяносто процентов прозрачности!»

В ту же секунду узкая голубая маечка Беатрис превратилась в почти прозрачный корсет, который будто невидимой тканью чуть сжимал её упругие, мясистые выпуклости. Верхняя часть их была хорошо загорелой, нижняя сияла девственной белизной.

Ален ещё немного увеличил изображение и увидел просвечивающиеся сквозь полупрозрачную ткань соски. Он настолько ясно и близко их видел, что мысленно ощутил их приятную шершавость на языке.

– Ну хватит, дружище!.. – попросил взволнованный Ларри.

Но Ален молча показал другу кулак и приложил палец к своим округлённым губам. В эту минуту он жадно вглядывался в лицо безумно понравившейся ему Беатрис…

Чтобы дать возможность себе и Ларри немного успокоиться, Ален решил перевести фокус бинокля на другую девушку и выхватил её изображение общим планом. Но увиденное произвело на мужчин обратный эффект и ещё больше распалило воображение.

На Люси были одеты только кружевные чёрные трусики. Её тонкие белые ножки были закинуты на массивные кожаные подлокотники кресла зрительной ложи, что выставляло девушку совсем беззащитной. Небольшие аппетитные пирамидки её груди были чуть расставлены в стороны и немного вздёрнуты вверх.

Одной рукой Люси нежно гладила их вершинки. Другая была запущена в трусики. Её лицо выдавало сильное внутреннее напряжение, рот был скованно приоткрыт, губы неестественно вытянуты вперёд.

Затуманенный взгляд девушки был прикован к экрану. Расширенные от возбуждения зрачки впивались, видимо, в ту область картинки, где должен был находиться полуголый Ларри…

– Прекращай Ален, так мы просто не доживём до начала сеанса!.. – взмолился журналист.

Беатрис насторожилась и начала внимательно всматриваться в окуляры бинокля. Она, видимо, что-то услышала или увидела и спросила:

– Эй, друзья!.. Это вы между собой?.. Или вы нас рассматриваете?..

И тут девушка захохотала.

– Так вот вы, оказывается, какие!.. – приговаривала проницательная красотка. – Вы просто очень испорченные мальчишки!.. Ха-ха-ха!.. Додумались, значит, подглядывать за нами!.. Ах, как же это некрасиво!.. Как ужасно!.. Ах-ах-ах… Ха-ха-ха!..

Беатрис продолжала смеяться. Она хлопала в ладоши и от безудержного веселья и смеха периодически запрокидывала голову назад.

Её подруга Люси, наоборот, как ошпаренная, вскочила вдруг с кресла и вприпрыжку помчалась в свою комнату. Она визжала и прятала руками лицо.

Внезапно изображение исчезло и в зрительной ложе мужчин стало тихо. Свалившаяся на них тишина будто остановила движение времени и начала неприятно тянуться вместо него… очень долго… До тех пор, пока её, наконец, не прервал мелодичный голос обаятельной Беатрис:

– Мальчики! Ау-у!.. Где вы там?.. Не пугайтесь!.. Мы с Люси вас прощаем… и будем с нетерпением ждать после сеанса!..

Ренди Мантео имел в своём распоряжении целый штат сотрудников и специалистов, которые были способны обеспечить работу аттракциона на самом высоком уровне. Однако при наличии свободного времени он тем не менее предпочитал сам быть ведущим на сцене волшебного колизея.

Ему нравилось находиться в центре внимания и переживаний, постоянно обострять их умелой и тонкой импровизацией, чувствовать восторженные взгляды и благодарность людей. Он обожал внезапные взрывы эмоций, которые динамиками зрительных лож выстреливались прямо в сцену и смешивались в дикий, безудержный рёв. Преломляясь акустикой колизея, эти всплески возвращались обратно в трибуны и ещё больше усиливали возбуждение, доводя его до экстаза…

Вот и сейчас Ренди Мантео в ярком свете прожекторов стоял у главного микрофона в самом центре, в самом сердце огненного амфитеатра. Такой же ослепительный и неподражаемый, с аккуратно зализанными назад блестящими чёрными волосами, в смокинге с бабочкой и натёртых до блеска туфлях ручной работы он величественно воздел руки к небу и медленно окидывал взглядом ложи присутствующих, ожидая их одобрения и шумной реакции. И они не заставили себя долго ждать…

Вдоволь насладившись овациями, ведущий сделал в воздухе резкий короткий взмах, призывая зрителей успокоиться. И затем в возникшей будто по волшебству тишине приблизил лицо к микрофону, включил своё бесконечное внутреннее обаяние и произнёс: