Саманта Даунинг - Моя дорогая жена

Я бросаю игру на диван рядом с ним.

– Спасибо, – бормочет он. – Но твое поведение не мешало бы скорректировать.

– Прекрати!

Рори ухмыляется, хватает коробку и отклеивает желтый предупредительный стикер с ее крышки. На картинке под ним изображены десятки тел, сваленных в кучу, а поверх них стоит уродливое рогатое существо, по-видимому, дьявол.

Рори косится на меня; его зеленые глаза загораются.

– А где игровая приставка? – спрашивает у меня сын.

После секундного колебания я указываю на стеклянный буфет в столовой.

– За серебряным подносом. Только не разбей ничего.

– Не разобью.

– И верни потом ее обратно.

– Ладно.

– Ты больше не будешь обманывать? – уточняю я.

Рори закатывает глаза:

– Каков отец, таков и сын.

Наш разговор прерывает телевизор. В дневное ток-шоу врывается реклама новостей.

На экране появляется сначала логотип местной новостной передачи, а за ним – тот самый молодой и старательный репортер, который освещает историю Линдси. Его зовут Джош, и я наблюдаю за ним каждый день с тех пор, как обнаружили тело Линдси. Сегодня он выглядит немного уставшим, но его глаза блестят безумным возбуждением.

Полиция, наконец, поняла, как убили Линдси.

– Сегодня вечером с нами в эфире доктор Йоханнес Роллинс, бывший медицинский эксперт округа Де - Калб, штат Джорджия , – говорит Джош. – Спасибо вам, доктор Роллинс за то, что согласились к нам присоединиться.

– Пожалуйста.

Доктор Роллинс выглядит старше всех моих знакомых, вместе взятых, и напоминает мне Санта-Клауса. Только одежка не та: на докторе клетчатый пиджак и однотонный синий галстук.

– Доктор Роллинс, вы уже видели сегодняшнее заявление полиции. Как бы вы могли его прокомментировать, исходя из своего богатого опыта?

– Она была задушена.

– Да-да. В нем именно так и говорится: асфиксия вследствие механического удушения .

Доктор Роллинс кивает.

– Я так и сказал. Она была задушена.

– Вы можете сообщить нам что-либо еще?

– Она потеряла сознание через несколько секунд и умерла через несколько минут.

Джош ждет, не добавит ли доктор Роллинс чего-нибудь еще к этим словам. Но тот молчит.

– Что ж. Благодарим вас, доктор Роллинс. Мы ценим ваше время и готовность пожертвовать им ради беседы с нами.

Камера наезжает на Джоша, и в следующем кадре он – уже крупным планом – делает вдох. Его официальный репортаж всегда сопровождается неофициальным комментарием. Джош амбициозен и, похоже, повсюду имеет источники.

– Это не все, что мы готовы вам сообщить. «Новости 9» всегда располагают сведениями, которые вы не услышите ни в одной другой новостной передаче и не найдете в заявлении полиции. По информации моих источников, следы на шее Линдси указывают на то, что ее, скорее всего, задушили цепью. Убийца стоял сзади и сжимал ей горло Линдси, пока она не умерла .

– Классно, – говорит Рори.

Я чувствую себя слишком плохо, чтобы одернуть сына. Потому что я представляю себе его мать, свою жену, убийцей, которого описывает Джош.

Картина убийства выстраивается перед моими глазами очень четко, отчасти потому что я знаю или знал обеих женщин. Я явственно вижу выражение ужаса на лице Линдси, и так же ясно я могу представить себе лицо Миллисент, хотя его выражение постоянно меняется: то она в ужасе, то спокойна, то наслаждается оргазмом, то улыбается.

Рори устанавливает свою видеоигру.

– Ты в порядке? – спрашивает он.

– В полном.

Сын больше ничего не говорит. «Кровавый ад» загружается.

Я ухожу из дома – мне нужно на урок, я отменил слишком много занятий в последнее время.

В клубе меня уже поджидает женщина средних лет: у нее прямые темные волосы, сильный загар и выраженный акцент. Кекона с Гавайев: когда она раздражена, то ругается на пиджине [1] Пиджин – язык, на котором говорят представители разных народов, живущих на одной территории. Обычно – смесь двух или более языков. .

Кекона – вдова на пенсии, а это значит, что у нее куча свободного времени, чтобы обращать внимание на то, что делают другие люди, и она постоянно судачит обо всех. Благодаря Кеконе я знаю, кто с кем спит, какие пары разводятся, кто от кого забеременел и чьи дети без конца влипают в разные истории. Подчас меня воротит от ее сплетен. Она выбалтывает мне больше, чем я желаю знать. Иногда мне хочется просто учить клиентку теннису.

Сегодня я узнаю от Кеконы, что одна из преподавательниц Рори состоит в отношениях с отцом ученика. Это, конечно, плохо. Но, по крайней мере, она не вступила в связь с учеником. Кекона также сообщает мне о разводе МакАллистеров, который затянулся на год с лишком и еще о гуляющих по округе слухах об их возможном примирении. Кекона быстро выносит свой вердикт: «скорее всего, так оно и есть, но никогда не знаешь наверняка».

Через полчаса нашего часового урока она упоминает Линдси.

Это необычно, ведь Линдси не являлась членом нашего клуба и нашли ее не в нашей маленькой общине, а в двадцати милях отсюда – вне зоны пересудов Кеконы, которая большую часть своего времени проводит в Оуксе, за воротами одного из самых больших домов. Кекона обитает в квартале от того места, где я вырос, и я хорошо знаю ее дом. Там жила моя первая подружка.

– В этом деле о девушке в мотеле много странностей, – заявляет Кекона.

– А что, все другие убийства в порядке вещей?

– Ну, это как посмотреть. Убийство – почти национальное развлечение. Но нормальных девушек обычно не находят мертвыми в заброшенных мотелях.

Кекона высказывает вслух то, о чем я думал все это время. Мотель сбивает меня с толку. Я не понимаю, почему Миллисент не похоронила Линдси или не отвезла ее тело за сотни милей отсюда, в лес или куда-нибудь еще. А оставила неподалеку от того места, где мы живем – в здании, где ее рано или поздно должны были найти. Это лишено здравого смысла.

Если только… если только Миллисент не хотела, чтобы ее поймали.

– Нормальные девушки? – переспрашиваю я Кекону. – А что значит – нормальная девушка?

– Ну, такая, которая не балуется наркотиками и не занимается проституцией, которая не ходит по лезвию бритвы. Эта девушка была нормальной: она имела работу, квартиру и, скорее всего, исправно платила налоги. У нее все было нормально.

– Вы, наверное, смотрите много полицейских сериалов?

– Конечно, – пожимает плечами Кекона. – А кто их не смотрит?

Миллисент не смотрит, но она читает книги. Детективы.

Я посылаю жене эсэмэску:

«У нас сегодня ночное свидание».

У нас с Миллисент не было такого свидания уже более десяти лет. Фраза кодовая – однажды мы с женой сели и разработали свой тайный код. «Ночное свидание» означает, что нам нужно переговорить о своих делах на стороне. По-настоящему поговорить, а не шептаться в темноте.