Ксения Пашкова - Шестеро

И правда. Насколько, должно быть, удушающей может быть болезнь.

– Эля?

Несмотря на очевидное недовольство, она не стала вредничать и сделала так, как попросили. Рисунок оказался самым красочным из всех, чувствовалась рука мастера.

– Это клоун. Как вы можете заметить, вместо привычного пышного зеленого парика, у него залысина, а по бокам остатки волос. В таком виде он не способен кого-то насмешить, дети теперь при виде него разбегаются в разные стороны. У него нет денег на новый парик, а таким он никому не нужен. Что я хотела сказать этим рисунком? Пожалуй, то, что моя болезнь обнажает и разоблачает все тайное.

Они все справились. Не говоря уже о том, что это первая встреча, прошедшая действительно плодотворно. Может, все не так уж и потеряно для меня?

– Сдайте, пожалуйста, рисунки, а после можете идти. Сегодня вы хорошо поработали. Спасибо, что помогли осуществить эту затею.

Эля, сдавая листок, взяла меня за руку.

– Продолжай в том же духе и, возможно, я не брошу эти встречи.

Яна, когда все ушли, начала поправлять пуфики, напевая при этом неизвестную мелодию.

– Лолита, и правда, хорошо пишет. Ты всегда все верно подмечаешь, – неожиданно сказала она.

– Да? – я удивленно подняла голову.

Яна взяла сумку и подошла ко мне.

– Ты многое даешь нам, Ева. Когда встреча проходит плохо, это все равно хорошо для нас.

– Спасибо, – я постаралась улыбнуться настолько благодарно, насколько это вообще возможно. – Как твоя дочь, кстати?

– Все хорошо, пока она маленькая. А что будет дальше? Неизвестно, Ева. Вдруг, из-за меня ее жизнь будет загублена? Ее репутация в школе? Дети бывают злыми и жестокими.

– Не думай об этом, не надо.

– Не буду, но и ты не переживай за нас, мы – не твои дети, не твоя ответственность, – она обняла меня на прощание и тихо вышла.

Никто не лишён вредных привычек. Моя – поглощение фастфуда. Я из тех, кому не надоедает ежедневное макание картошки фри в сырный соус, и тех, кто на день рождения заказывает волшебный сундучок для детей и радуется крошечной игрушке. Мне никогда не удалось бы стать вегетарианцем, потому что я не в силах отказаться от куриных наггетсев. Такой меня мало, кто знает. Мои вечерние ужины здесь проходят в одиночестве. Посетители настолько привыкли к моему присутствию, что воспринимают, как неотъемлемую часть или атрибут интерьера. На кассе в кафе меня уже знают и спрашивают: "Вам, как обычно?"

– Нет, сегодня подходящий день для сундучка. Один, пожалуйста.

– Так у вас сегодня день рождения? – с улыбкой спросила кассир Вика.

– Куда лучше.

В ожидании, когда сготовят заказ, я нашла себе место у окна. Повесила пальто на кресло, чтобы никто не занял столик, и принялась расхаживать по залу. Охранники одобрительно кивали мне, но большинство посетителей не замечали меня. Не знаю, как давно это случилось, но люди больше не обращают внимания на мир вокруг. И я не утрирую, это действительно происходит. Все снуют, словно невидимые тени мимо друг друга, проживая каждый свою жизнь.

В сундучке оказался бурундук, наверное, из какого-то нового мультфильма. Я прибрала его в маленький карман своей сумки и взялась за поедание заказа. Больше всего мне нравилось разнообразие, возможность попробовать все и сразу.

Эд всегда старался приготовить что-то для нас, но у него почти никогда не выходило. Семейные ужины нам так же давались непросто. Они напоминали о том времени, когда мама запекала пойманного отцом на рыбалке карпа, а мы были всего лишь детьми, в меру капризными, в меру серьёзными. Раньше нас с Эдом не связывали близкие отношения. Нас разделяла такая странная вещь, как пол. Не тот, по которому ходят, а тот, что разделяет всех на мальчиков и девочек, тот, что диктует, во что должны играть первые, а во что – вторые. Когда мы с братом шли по улице, нас воспринимали, как пару влюблённых. Будто иных связей между противоположными полами не существовало. Мы раздражались, негодовали, но почему-то все равно позволили этому разделить нас на некоторое время.

Импровизированные личные дела ребят всегда со мной. Я таскала их в сумке, как самые ценные документы. Работа идентифицировала меня куда лучше, чем тот же паспорт. Эд, несмотря на то, что сам практически не имел друзей, всегда критиковал за это меня. Главный его аргумент: "Ты же не больна". Может, у меня нет диагноза, но это вовсе не делает меня психически здоровой. Думаю, впереди нас ждёт открытие новых расстройств, в числе которых окажется и моё.

– Это ваш ребёнок нарисовал? – раздался вопрос: передо мной стояла приятной наружности женщина, держащая за руки близнецов лет шести.

Не дождавшись ответа, она усадила детей за мой столик.

– Они устали, находились мы сегодня по магазинам. Выбирали тёплые вещи к зиме, да только ничего не нашли. Цены запредельные, – одумавшись, видимо, что не даёт мне вставить слово, она вдруг покраснела. – Ох, простите. Все столики заняты. Сейчас что-то освободится, и мы уйдём.

– Можете остаться здесь, – многозначительно взглянув на рисунки ребят на столе, я принялась быстро раскладывать их по личным делам.

– Вы такая худенькая, наверное, не часто бываете здесь? – Ее взгляд остановился на моих папках. – Так это рисовал не ребёнок?

Никак эта женщина не уймет свое любопытство.

– Это рисунки людей с психическими расстройствами, если вам так интересно.

Возможно, я ответила слишком резко или из моих уст это прозвучало устрашающе, но её реакция превзошла все возможные ожидания.

Женщина прикрыла рот руками и, схватив детей, убежала прочь из кафе.

В выходные я всегда занималась аквариумом. Как и в рабочие дни, проверяла оборудование: температуру на термометре, лампочку на обогревателе, струю от фильтра, мощность компрессора, яркость осветительных приборов. Каждую неделю приходилось менять воду, чистить грунт и стекла, промывать фильтр, подкармливать и обрезать растения. Я старалась осматривать каждую рыбку: их окраску, аппетит, не отстает ли кто-то от стаи. Жители аквариума были мирными и совсем не агрессивными. Мне не нравились крупные рыбы, поэтому я содержала гуппи, данио, петушков и моих любимцев – акатофтальмусов. Эд подарил их мне в прошлом году на день рождения. Трех маленьких, похожих на змеек, рыбок с необычным полосатым окрасом.

Больше всего я любила наблюдать за их размеренной жизнью в созданном специально для них подводном мире. Эта маленькая утопическая вселенная принадлежала только им. Брат постоянно просил меня завести кого-то поинтереснее: собаку, кота или на крайний случай – говорящего попугая. Меня же все устраивало в моих маленьких питомцах, и пусть они всегда молчали, я всегда находила, что им сказать.