Ваган Арутюнов - Цветок сакуры. Сборник рассказов

Анастасия вдруг вспомнила, как Артур, когда еще учился в колледже, участвовал в дискуссиях, где девчонки активно доказывали свое равноправие с мужчинами.

– Я думаю, – сказала она, – что слово «равноправие» это подол платья, на который мы наступаем и спотыкаемся.

– Интересно, – с любопытством заметила Анна.

Кейт, раскрыв рот от удивления, ждала, что сейчас услышит нечто необычное. Эти разговоры о равноправии ей уже порядком надоели. Достаточно было бы того, чтобы все люди относились друг к другу с добром и пониманием.

– Продолжайте, пожалуйста, – попросила Анна.

– Ну, это то же самое, что требовать от ребенка и взрослого, чтобы они были равноправны в работе и зарплате. Кого бы тогда брали на работу? Естественно, того, кто сможет сделать больше. При этом один быстро устает, а другой более вынослив – тогда как требовать от них одинакового труда и платить одинаково, чью силу брать за единицу измерения? Так разве на пользу женщине отказ видеть ее естественное природное отличие от мужчины? И наконец, я думаю, женский шовинизм не менее разрушителен, чем мужской. Нужно признать, что неприемлем любой шовинизм. Нельзя насиловать меньшинство в угоду большинству, но и насиловать большинство в угоду меньшинству такое же, если не худшее зло. Разве нет?

Анна с интересом слушала новую знакомую и в глубине души понимала, что ее собеседница права. А та продолжала:

– Мстить мужчинам – это пытаться сделать с другим то, чего ты не хочешь, чтобы делали с тобой. Это значит перестать быть женщиной и превратиться в мужчину. А поскольку нам хорошо видны их преимущества, а они видят наши, я думаю, поиск гармонии и взаимное внимание, путь навстречу друг другу – вот к чему надо стремиться. При этом я не хочу стоять, когда мужчины стоят, я предпочту сесть в предложенное мне кресло. Если мне подадут пальто или откроют дверь, я не стану возмущаться, а вот если меня заставят делать ту же работу, что и мужчина, и будут платить столько же, я не соглашусь, потому что ему легче в силу его физиологических возможностей, ведь неделю в месяц страдает не он, не так ли? Я считаю, что минимальная оплата женского труда должна быть выше, а время работы меньше – тогда только можно говорить о равенстве. И еще я против феминистического фашизма, когда фильм или книга получают премию потому, что их создала женщина. Я против аргумента: первое – женщинам. Тут я хочу, чтобы меня признавали человеком и оценивали мои поступки, дела, достижения вне зависимости от того, женщина я или нет. Пусть уберут из анкет графы «имя» и «пол» и оценивают лишь мои достижения. Пусть демонстрируют фильм и выбирают победителя по оценке жюри – и только потом объявляют автора, тогда будет все честно. А если не так – тогда пусть как в спорте: распределяют кинопремии только среди женщин-участниц.

Анастасия широко улыбнулась уставившимся на нее слушательницам и добавила:

– Вообще твердить о собственном равноправии может только тот, кто себя не чувствует таковым. Конечно, я приветствую все достижения правового общества, какие мы сейчас имеем и к каким стремимся, но я воспринимаю это не как новое достижение, а скорее как возврат некогда отнятых прав. Я верю в равноправие, но превращать мир в антимир, возможно, будет еще большим несчастьем.

Выражение лица Анны несколько изменилось и уже не казалось Анастасии таким приятным, как вначале. Заметно было, что она услышала то, что в глубине сердца знала сама. Она встала из-за стола:

– Меня ждут дела, а вы развлекайтесь. – Она расцеловалась с Анастасией и Кейт на прощанье.

– Я тоже очень устала, – сказала Анастасия. – Пойдем, я тебя подвезу.

Кейт, чувствуя, что не совсем удачно выбрала место отдыха для босса, отказалась. Анастасия, угадав причину, взяла ее за руку и повела за собой. Они расплатились у стойки, где как змеи извивались несколько мужиков, демонстрируя свои прикрытые прозрачной сеткой причиндалы. Анастасия, взглянув одному из них в глаза, почувствовала жалость: ведь понятно, что он занимается этим из-за денег. Тот, будто прочитав ее мысли, вдруг встал, поклонился всем и ушел.

Всю дорогу до дома Кейт они молчали, и только остановив машину, Анастасия заговорила:

– Возможно, если бы мужчины не вели себя так, словно у них не было ни матерей, ни сестер, не будет дочерей, если бы представили на мгновение, как бы тем понравилось отношение, которое они сами проявляют к чьей-то жене, сестре или матери, то не возникало бы той реакции, которую мы видели.

– Пожалуй, – подтвердила Кейт. Она все еще чувствовала себя неловко.

– Ты молодец! Мне надо было увидеть то, что ты мне показала, я очень тебе благодарна. А теперь выше нос! Посмотрим, что мы еще сможем сделать в этой жизни сделать, а?

Кейт улыбнулась, Анастасия поцеловала ее, и та уже с легким сердцем пошла к своему подъезду.

Анастасия ехала по ночному городу, думая о том, как трудно женщине одной в этом мире. Они словно ангелы смотрят на него, входя во взрослую жизнь, и надеются, что от мужчин, которых они встретят на своем пути, зависит… – Она стала подыскивать нужные слова… – счастье во всем мире.

Да-да, продолжала размышлять она и вспомнила историю, которую когда-то смотрела по телевизору, об одном доме мод, наверное, единственном, чья продукция производится вручную и в самой Франции. Там среди работников один из самых высоких уровней счастья, удовлетворения работой и атмосферой. И этой компанией долгое время управляла женщина. Правда, потом ее сменил сын, но у него была замечательная жена, составлявшая его счастье, которое от нее, как от солнца, разливалось благодатными живительными лучами на весь их мир. Да, за каждым великим мужчиной всегда стояла женщина, которая в него верила. И любила по-настоящему. Любовь и была причиной его успеха…

Ее размышления прервал выехавший на встречную полосу для обгона автомобиль, из окна которого раздались хамские угрозы. Водитель требовал, чтобы она пропустила его в свой ряд. Анастасия не сразу переключилась из мира своих мыслей на реальность, столь резко контрастирующую с ним. А по встречной полосе во весь опор несся тяжелый грузовик, сигналя и мигая фарами. Она нажала тормоз, машина стала как вкопанная, давая возможность грубияну спастись от столкновения с грузовиком. Но в этот момент в нее с визгом врезался сзади другой автомобиль. Машину Анастасии слегка развернуло носом на встречку как раз в тот момент, когда до этого места домчался грузовик. От мощного удара ее машину закрутило и выбросило на обочину. Последним, что она увидела, были трещины на ветровом стекле… Когда она еще раз на мгновение пришла в себя, не понимая, где находится, это был коридор госпиталя.