Антон Геля - Второе рождение

Игорь, сосед по палатке, сообщил за чаем, что послезавтра, 13-го августа, в пятницу, они дежурные. Повар поднимет их в 06.00.

– Так и сказала: подниму вас пораньше, чтобы вы успели совершить побольше глупостей за день.

Времени было половина девятого, ещё не стемнело, но больше на этот день у Виктора не было сил. С трудом переодевшись в палатке в «ночное платье», с огромным удовольствием он влез в такой удобный спальный мешок.

… – Время подъёма настало!.. Просыпаемся!.. Витя… Виктор. Виктор! Просыпайся!

Да ладно… только легли же. Болело всё: руки, ноги, спина… Виктор шевельнулся и понял, что лучше встать прямо сейчас. С вечера он выпил три кружки чая с мятными пряниками, но не дождался, пока чай выйдет с вечера. Уснул в полёте и спал всю ночь в одной позе. Верно говорят, для хорошего сна нет плохой постели. Сейчас же, утром, в холодном сыром воздухе его разрывало на части. Была реальная угроза обмочиться. Выглянув из палатки не нашёл свои сапоги, поэтому без спроса надел силиконовые тапочки Игоря. Скорее, скорее… а, чёрт, у туалета небольшая очередь. Не важно, чуть вглубь леса, под деревце, всё равно это до первого дождя… Да-а-а-а… всё-таки счастье – понятие растяжимое. Рядом журчали Пётр и Алексей из палатки рядом.

– Скрестим струи на брудершафт? – предложил Алексей Петру.

– Только близко не подноси – предостерёг Пётр.

– Третьим буду – присоседился к этому странному развлечению зодчий скамеек по имени Миша.

– Витёк, а ты чё вчера слился? Сгущёнку зажал? – не отрываясь от развлечения, обратился к Виктору Алексей.

– Да нет. Спать хотел, устал, лёг пораньше – ответил Виктор через плечо. Он не ожидал от себя, что у него настолько большой мочевой пузырь, сколько же в него помещается.

– Да мы видели. Тебя Игоряха тряс, ты даже не мычал, как умер. Думали, заболел. Всё будили тебя, хотели дать снотворного – рассказывал Алексей.

– Зачем? – не понял Виктор. С утра голова не работала.

– А как ты хотел? Больной, проснитесь! Пора принять снотворное! Так же заболевших лечат. Но раз ты помер, мы твою сгущёнку сами сожрали. И сапоги твои пропили.

– Как сожрали? – напрягся Виктор. Он не помнил, куда дел полученную вчера награду, но почему-то стало жалко.

– Столовыми ложками! – уточнил Миша.

– Рано ещё, – произнёс Пётр. – Во всех смыслах. Не понимает человек ваших шуток с утра на третий день. – Обратившись к Виктору успокоил: – Ничего никто не жрал, не переживай. В палатку тебе отнесли сгущёнку, ты её на столе забыл. А сапоги Дядя Саша к костру пристроил, на просушку, а то ты вчера уже никакой был.

Такая внезапная забота от незнакомых людей удивила Виктора. Он молча вернулся к палатке. По пути вспомнился вчерашний пример Анатолия: «самые успешные люди те, которым надо в туалет…». А ведь в этом что-то есть. Что он там ещё умничал? Долго думать надо? Или от думания за несколько месяцев долго жить станешь? Что-то про долгую жизнь и думанье втирал. Надо будет спросить, пусть ещё раз скажет.

От палатки вернулся к костру за сапогами. Сапог вокруг костра было ещё много, не все обитатели лагеря обулись.

Катя, которую студенты-первокурсники Игорь, Олеся и Юля называли Екатерина Сергеевна, преподаватель конституционного права в университете, стояла на раздаче каши.

– Вы с Игорем в палатке? – спросила она Виктора. – Завтра ваша палатка с утра на дежурстве. Игорю я сообщила, вам говорю сейчас. Подниму в шесть утра.

Всё ещё туго соображая, преодолевая боль в руках и ногах, Виктор помрачнел. Очень не хотелось вставать так рано и сразу что-то делать. Не в армии же! От армии он старательно откосил, типа аллергия на куриные яйца, живот больной, голова не в порядке. Несколько раз в период призывов ложился в больницу с обострением гастрита, которое вызывал большими дозами аспирина на голодный желудок. В 28 лет получил военный билет с отметкой «ограниченно годен в военное время». Но радости не испытал. Тогда уже была мысль, что в армии может быть и не хуже, чем на гражданке. Но привычно боялся. А больше ленился. Вставать рано утром – это не для него. Здесь он для того, чтобы деньги зарабатывать, а не в 6 утра вставать, дежурить. Но спорить побоялся. Ладно, на Игоря побольше свалит, утром видно будет.

Завтрак, кофе, чай, сборы, и опять сразу после восьми утра вышли на шурфы.

– Ты завтра дежурный, тебе сказали? – уточнил дядя Саша.

– Да, сказали. А это обязательно? Я, вроде как, полевым рабочим ехал, а не на кухню.

– А ты и остаёшься полевым рабочим. Утром костёр, завтрак, сбор запасов, и с нами в поле. Что тебе весь день в пустом лагере делать?

– То есть у меня будет продлённый рабочий день? А это оплачивается?

– Ещё как оплачивается – с усмешкой почти в один голос выдали Пётр и Анатолий. – Это единственная возможность притырить вкусняшек, пока все спят.

– Но-но-но! – возмутился Александр Викторович, – никаких тут! Научите ещё плохому ребёнка. Ты, Виктор, не переживай, не переработаешь. Зарплату свою получишь, как положено, дежурства тоже учтены.

Некоторое время шли молча. За ночь воздух подсох, тучи стали посветлее. Сквозь облака даже чувствовалось солнечное тепло. Шли без карты, как по знакомому месту. Шеф, Анатолий и Пётр как будто каждый день здесь ходили, без карты и компаса, точно держась направления. Виктор узнал только вчерашние срубленные осинки. Весь остальной путь был для него новым.

– Баню ещё не ставим? Пока на реку ходим? – прервал молчание Пётр.

– Да нет, надо бы. Как раз что бы на День намыться, – неопределённо отозвался Шеф. – Давайте тогда сегодня и поставим вечерком.

– Это нам ещё деревья на баню валить?! – удивился Виктор.

– Зачем? Просто ставится больша-а-ая такая палатка, в которой при соблюдении определённых правил можно запалить небольшой костерок, хорошенечко намыться.

– Две надо будет ставить, или одной обойдёмся? – уточнил Пётр.

– Я думаю, народ уже свой, одной хватит. Вторую просто некуда. Две недели назад в одной заводи на Кубенском озере совместно намывались, никого не смущало, – размышлял Шеф.

– Новичков, если что, второй партией, там сами разберутся – дополнил Анатолий.

– Ты как в общей бане себя ощущаешь? – повернул голову к Виктору Пётр.

До ответа Виктора влез с шуткой Анатолий:

– Я в баню не хожу: в мужской не интересно, в женскую не пускают, – засмеялись все.

– Н-не знаю… Не приходилось – растерялся Виктор. Перспектива мыться в группе малознакомых людей смущала… и в тоже время возбуждала. – Ну, это в плавках и купальниках?

– Кто как. В основном, без всего. Но это дело каждого. Тут, как говорится, не хочешь – давай, как хочешь; а хочешь – так давай! Если что смущает – будешь в группе тех, кто не признаёт общей помывки. Со святошей – засмеялся Пётр.