Джорджо Фалетти - Я убиваю

Направляясь к машине, он прошел мимо бара, где пил кофе. Под платаном кота-Ронкая сменил кот-Юло. Он сидел, лениво шевеля кончиком темного пышного хвоста, и оглядывал сонными глазами мир вместе с его обитателями.

Юло подумал: почему бы не считать этот кошачий реванш добрым знаком?

Жан-Поль Франсис завинтил крышку пластикового распылителя и несколько раз энергично подвигал поршнем насоса, чтобы получить необходимое давление. Взял устройство и направился к кустам красных роз, что росли возле ограды из металлической сетки в зеленой пластиковой оплетке. Осмотрел короткие ветки розария. Они были сплошь покрыты белым пушком – множеством насекомых-вредителей.

– Война так война, – торжественно произнес он.

Повернул рычажок, и из носика брызнула распыленная струя инсектицида, смешанного с водой. Он начал поливать от корня, поднимая струю вверх и равномерно опрыскивая весь куст.

Как и следовало ожидать, инсектицид чудовищно вонял. Жан-Поль порадовался, что догадался надеть жесткую марлевую маску, чтобы не вдыхать этот препарат, который, как сообщала этикетка, «Может быть токсичен при попадании в желудок. Беречь от детей».

Читая предупреждение, он подумал, что препарат, токсичный для детей, в его возрасте вообще можно без всякого опасения вкалывать прямо в вену.

Опрыскивая, он приметил краем глаза белый «пежо», остановившийся недалеко от ворот. Машины заезжали сюда нечасто – разве что гостиница оказывалась переполнена настолько, что не хватало места на парковке. Из «пежо» вышел высокий человек лет пятидесяти пяти, с проседью в недавно постриженных волосах, довольно усталый с виду. Он осмотрелся и решительно направился к дому.

Жан-Поль положил свои инструменты на землю и, не ожидая звонка, пошел открывать ворота.

Человек, оказавшийся перед ним, улыбался.

– Вы месье Франсис?

– Собственной персоной.

Незнакомец извлек из кожаного бумажника удостоверение. Его фотография была видна на документе под твердым прозрачным пластиком.

– Я – комиссар Никола Юло из сыскной полиции Монако.

– Если пришли арестовать меня, то знайте: я и так уже отбываю каторгу, занимаясь этим садом. С удовольствием сменю его на тюремную камеру.

Комиссар невольно рассмеялся.

– Вот это и называется не бояться закона. Либо у вас идеально чистая совесть либо, напротив, вся ваша жизнь была крепко связана с криминалом.

– Виной всему коварные женщины. Они не однажды разбивали мое сердце. Но пока я оплакиваю свою судьбу, почему бы вам не войти? А то соседи подумают, будто вы пришли всучивать мне какие-нибудь щетки.

Никола вошел в сад, и Франсис-отец закрыл за ним ворота. На нем были синие выцветшие джинсы и голубая хлопчатобумажная рубашка. На голове красовалась соломенная шляпа, а на шее висела марлевая маска, которую старик опустил, начав разговор. Из-под шляпы выбивались густые седые волосы. Голубые глаза, особенно яркие на загорелом лице, казались мальчишескими. Всем своим обликом он вызывал живейшее расположение.

Протянув ему руку, Никола Юло почувствовал крепкое и сердечное рукопожатие.

– Могу успокоить вас. Арест не входит в мои планы. Скажу больше: я отниму у вас всего несколько минут.

Жан-Поль Франсис пожал плечами, снимая шляпу и маску. Никола подумал, что старик мог бы стать отличным дублером Энтони Хопкинса. [67] Энтони Хопкинс (род. 21 декабря 1937 г в Англии) – известнейший американский киноактер, снявшийся более чем в сорока фильмах, лауреат премии Оскар.

– Я занимаюсь садом не по призванию, а от скуки. Только и ждал какого-нибудь предлога, чтобы прекратить это занятие. Пройдемте в дом, там прохладнее.

Они прошли через крохотный садик, отделенный от дверей дома лишь бетонной нашлепкой, пожелтевшей от времени и непогоды. Дом не был роскошным, он на световые годы отставал от некоторых особняков на Лазурном берегу, но все здесь дышало чистотой и порядком. Они поднялись на три ступеньки и оказались в прихожей, откуда лестница вела на верхний этаж и две двери – в противоположные стороны.

Никола привык оценивать помещения с первого взгляда и ему сразу же стало ясно, что дом этот принадлежит человеку небогатому, но с хорошим вкусом.

Множество книг, безделушки на комоде, по стенам несколько картин и постеров – все здесь так или иначе имело отношение к искусству…

Но больше всего поражало обилие пластинок. Ими было заполнено все свободное пространство. Справа в открытую дверь Никола увидел гостиную, где сразу бросалась в глаза мощная стереоустановка, видимо, единственное излишество, какое позволил себе хозяин. Все стены тут, как и в прихожей, были заставлены шкафами с виниловыми пластинками и компакт-дисками.

– Похоже, вы любите музыку.

– Я никогда не умел делать выбор среди своими увлечениями, и потому пришлось смириться с тем, что они сами меня выбрали.

Франсис провел Юло в левую дверь, и они оказались в кухне. Рядом видно было помещение, превращенное в кладовую, а слева находилась открытая терраса, выходившая прямо в сад.

– Как видите, тут нет никакой музыки. Мы в кухне, а земную пищу не стоит смешивать с духовной. Выпьете что-нибудь? Аперитив?

– Нет, спасибо, меня уже угощал ваш сын.

– А, так вы были у Робера.

– Да, это он послал меня к вам.

Франсис взглянул на темные пятна у себя подмышками и хитро улыбнулся, словно ребенок, придумавший новую игру. Взглянул на наручные часы.

– Послушайте, вы уже ели?

– Нет.

– Хорошо. Тогда предлагаю вот что. Мадам Сивуар, моя экономка…

Он помолчал, и с некоторым смущением завершил фразу.

– По правде говоря, домработница, но когда я называю ее экономкой, это ей очень льстит, а сам я чувствую себя важной особой. Мадам Сивуар, итальянка и отличная повариха, оставила мне лазанью с приправой из толченых трав и пряностей. Ее надо только поставить в духовку. Поверьте, если внешность мадам Сивуар оставляет желать многого, то ее лазанья не вызывает никаких сомнений.

Никола опять не мог не улыбнуться. Этот человек – сама сила природы. Он излучал симпатию всем своим существом. Его жизнь была, наверное, одной непрестанной радостью. Во всяком случае, именно этого хотелось пожелать ему.

– Я не собирался задерживаться на обед. Но если речь идет о предмете гордости мадам Сивуар…

– Фантастика! Пока лазанья запекается, я быстренько приму душ. Боюсь, что если подниму руку, из-под мышек выстрелит автоматная очередь. И как я потому буду объяснять, откуда в моей кухне труп комиссара?

Фрэнсис достал из холодильника стеклянную сковородку и поместил ее в духовку. Установил температуру и таймер. По тому, как он управлялся с электроприборами, Никола решил, что Фрэнсис либо обожает кулинарию, либо одинок. Впрочем одно не исключало другое.