Александр Лукьянов - МАН¥ПУЛЯТОР. Веселая книга о грустной жизни

– Не суетись, Иваныч, бежать рано. Все только начинается, – поучал одноклассник.

Под Белогорском Жихарев заложил завод по производству тротуарной плитки.

– Я ж теперь не бандит, – говорил он Брыгину. – С блатными решил. У них претензий нет. Все торговые точки, рынки, магазины, заправки им оставил. А мои дела теперь мои дела. Делать мы их будем так, Степик. Ты посмотри, что в городе с дорогами-то творится? Правильно, бардак. А мы с тобой на паях заводик построим. Город родной в порядок приведем. Хочет, к примеру, человечек магазин или кафешку открыть – милости просим. Только по городскому закону он должен прилегающую территорию облагородить. Скажем, метров на сто-двести. Плиточкой тротуарчики выложить. А где ему красивую плиточку взять? Правильно, Степан Иваныч, на нашем заводике. Глядишь, и город станет краше. Все ровненько, по одной технологии. Европа!

Брыгин только успевал изумляться предприимчивости малообразованного одноклассника. Свою половину акций нового завода он оформил на Асеньку. К этому времени она уже успела из Сверчковской стать Брыгиной.

Через десять лет, к 2003 году, Степан Иваныч был долларовым миллионером, имея счета в небольших теплых странах, жил в капитальном особнячке, не слишком грандиозном, чтобы не смущать горожан и областное начальство. Но и не слишком скромном, чтобы было не стыдно людей пригласить.

Одна проблема отравляла его существование – Жихарь. Нет, одноклассник не обижал Степу. И уже дважды после первого избрания помог ему с перевыборами. Но Брыгин не чувствовал себя в городе хозяином. Он всегда по-дурацки робел и заикался, когда смешливая секретарша Наташенька сообщала по телефону:

– Степан Иваныч, к вам Жихарев.

Степе казалось, что в голосе девушки звучат ироничные нотки и она знает, кто реальный хозяин в городе. А между тем он давно обхаживал девицу, и ему хотелось быть в ее глазах не просто великим, а небожителем.

И снова судьба сделала Степе подарок. На этот раз в 2004-м.

С «Черным Вороном» Жихарь вопрос закрыл еще десять лет назад, в 94-м. Воры не то чтобы с радостью отпустили бригадира самой крупной группировки, но у них просто не было выбора. Вступив в войну с Жихаревым, они сильно рисковали. А так он отдал братве все контролируемые им точки и обещал помогать чем сможет впредь. Из своих спортсменов он сформировал пару охранных агентств, которые стали пополняться и бывшими ментами. Денег Жихарев не жалел.

В общем, через десять лет в сухом остатке Владимир Кириллович имел своего мэра, полументовско-полубандитскую структуру и нейтрально дружелюбное отношение авторитетов города. Была только одна проблема. У Жихаря было все, но не было наследника. Уже восемь лет его жена Лиза не могла родить. Пока Володя боролся за выживание, так было даже проще. Он шел напролом, не опасаясь, что оставит детей сиротами. Их просто не было. Но теперь, когда жизнь стабилизировалась, а годы брали свое, он все чаще и чаще задумывался: а на фига ему эта стареющая женщина? Нет, Лиза, конечно, по-прежнему была красавицей. Но с годами они все больше отдалялись друг от друга. Не было связующей ниточки. Жить было не для кого. Все изменилось весной 2003-го.

– Владимир Кириллович, вы просили напомнить, чтобы постричься не забыли, – вывел из задумчивости Жихарева водитель-охранник Коля.

– Ну, тормозни где-нибудь возле парикмахерской. Не то чтобы Жихарь не следил за собой, но на такие мелочи, как стрижка смотрел сквозь пальцы. Да и не любил Володя стричься. Это осталось еще с детства. Трудно представить себе здорового на голову ребенка, который любил бы это занятие. Потом ведь все чешется и колется. А как-то мужик-парикмахер, что в советские времена было большой редкостью, погладил пятнадцатилетнего Вову по щеке. Жихарь поднял глаза и, не оборачиваясь, глядя в зеркало, произнес:

– Еще раз так сделаете, я вам в рожу дам!

Тот молча спрятал сглаза. И когда в следующий раз Володя приходил стричься, делал вид, что очень занят, и пацан попадал к другому мастеру.

Парикмахерская была пуста. К Жихареву подошла женщина лет двадцати пяти, как он определил для себя.

– Садитесь, пожалуйста.

Жихарь сел в кресло.

– Как стричь?

– Сзади и с боков под насадочку три миллиметра, а сверху просто подровняйте.

Зажужжала машинка. Парикмахерша не была красавицей. Но с первыми же прикосновениями ее рук Жихарев впал в легкий ступор. Такого состояния он не испытывал уже давно. Не то чтобы он был возбужден. Он просто балдел. Вместе с волосами, которые сыпались на пол, с Жихаря сыпались его жесткость и цинизм. Он поднял глаза в зеркало. Немного бледное лицо, серые глаза. Но главное – руки. Такого прикосновения женских рук Жихарев не испытывал никогда.

– Готово, – девушка улыбнулась.

– А, да. Спасибо.

Володя встал. Смешно, но один из хозяев города смущался взглянуть в лицо парикмахерше.

– Сколько я должен?

Жихарь расплатился и, не поднимая глаз, вышел. На следующее утро в девять он снова был там.

– Меня здесь вчера девушка стригла, черненькая такая. Где она?

– Оксана сегодня не работает. У нас смены через день, – ответила крупная крашеная блондинка, похожая на кобылу кавалериста.

Жихарев молча вышел. На следующий день он подъехал ближе к вечеру. В кресле у Оксаны сидел усатый мужик.

Володя закурил на крыльце. Когда усатый ушел, Жихарь зашел снова.

– Вы знаете, кто я?

На этот раз он смотрел прямо в глаза девушки.

– Да.

– Могу я пригласить вас на ужин? Не бойтесь, я обещаю хорошо себя вести.

– А я и не боюсь, – улыбнулась девушка.

Через три дня они улетели в Арабские Эмираты. Оксана никогда не была за границей, не летала на самолетах. На все окружающее она реагировала, как ребенок, всплескивая руками и визжа от восторга. Жихарю очень нравилась ее непосредственность и естественная простота. Лежа на широченной кровати номера люкс, Оксана спала, посапывая ровно, как ребенок. Он гладил рукой ее небольшую, упругую грудь и впервые за долгие годы ощущал невероятный покой. Брыгин, воры, заводы, терки-разборки – все это казалось чем-то из другой жизни. А может, он просто заснул и вся эта пакость ему приснилась.

– Ксюш, – он тронул ее за плечо.

Потянувшись, как кошка, она открыла глаза.

– Вов, я больше не могу. Давай утром. Ты такой неугомонный.

Она придвинулась ближе и поцеловала его в щеку, потом в глаза. Жихарь погладил ее по голове.

– Ксюш, а поехали на Кипр?

– Что, прям отсюда?

– Нет, жить. Денег хватает. Бросим к чертям Белогорск, оставлю там все на пацанов.

– А жена твоя?

– Да, Лизку жалко. Но, с другой стороны, все равно у нас уже жизни не будет. Оставлю ей деньжат. Она баба еще красивая, найдет себе кого-нибудь.