Олег Ока - Этика уничтожения

– И опять северные арии… А что тебе не нравится в северных арийцах? Каким боком они нас касаются? Было оно, или опять врут, нам-то плевать, – лениво отозвался с кровати Геннадий Кисельников по кличке Гена-гендер.

– Да в общем-то ты прав. Но задевает. Вот смотри – с того момента, как человек осознал себя в этом мире, он занимается интереснейшим делом – добывает знания об этом мире. Зачем ему это надо, понятно – хочется жить в уюте и безопасности. Ну и простое любопытство :

– А что это там такое? (можно ли это съесть? или надеть?)

И не мешают ему ни смены общественных формаций, ни развитие технологий и производственных отношений. Знания добываются постоянно. Истинные, или ложные. Глобальные, влияющие на судьбу мира (изобретение пороха, ядерный синтез, кибернетика.) Или так, для кухни. Я вот постоянно удивляюсь этой потребности человека, постоянно добывать информацию.

– Только отношение людей к новым знаниям складывается странное, – Гена отозвался нехотя, глядя в потолок, больше по обязанности поддержать разговор, по причине отсутствия в их хозяйстве каких-бы то ни было источников информации, да и просто новых впечатлений было в дефиците для поддержания интересного разговора. – Какое-то потребительское. Что-бы ни накопали, сразу в производство. Хорошо оно, или плохо, не нам судить. Любое знание нейтрально. Вот способы его применения порой печальны. Нет у нас законов, регламентирующих обращение с новым знанием. И дело не в его применении, любое знание неминуемо найдёт путь в цивилизацию, в той или другой отрасли человеческой деятельности.

Только вот есть опасность, о которой мало кто думает. Все знают, что знания бывают преждевременные, не имеющие ни технологической, ни практической основы. Но есть знания и вообще не наши. Не имеющие права на существование в нашем мире, но имеющие адептов и проповедников. К ним можно отнести и знания о Боге (часто спекулятивные, основанные на крупицах истины, но используемые в жульнических, меркантильных целях, а потому воспринимаемых скептически.) Возможно, сюда можно отнести знания о Пространстве, тоже подаваемые спекулятивно, в виде странных, изначально неподтверждаемых теорий о Мире, но порождающих порой смешные, порой глупые, но неизменно дорогостоящие проекты, находящие неизменно толпы поклонников. А ведь выбирая предмет изучения, исследователь должен прежде всего решить вопрос о применении знания – что оно даст практически. Нужно ли оно вообще в огромной копилке землян, или в перспективе грозит вылиться во что-то невообразимо страшное. Генетические исследования, но они уже такие корни пустили в обществе, что говорить об этом – уже поезд ушёл… Впрочем, ты в своём ГИПХе, наверное, на этих вопросах собаку съел?

– Да, в общем-то, у нас таких работ не было, впрочем, там было отделение за бетонным забором, что там делалось, ну, очень большая гостайна. Что там делалось, неизвестно, но большие машины постоянно что-то завозили и вывозили. Представляешь, территория обнесена забором с колючкой, проход через солдат с автоматами, а внутри территории опять бетонный забор, да ещё и с постоянным обходом патрулём в сопровождении собаки!

– Да и Бог с ними. Это давно было? До перестройки? Так давно уже эту шарашку наши новые ухари разбомбили, или на загранку работают, если что интересное.

– Значит, ты не занимался ничем подобным?

– Прикладная химия, это в основном, отравляющие вещества, боевая химия, понимаешь? Ещё разработка новых видов ракетного топлива, газ, давление, лазерные вспышки… Никакой физиологии. Такие работы, конечно, подразумеваются, но я видел у учёных только сводки с параметрами, видимо, их разрабатывали где-то в другом месте.

– Жрать охота, как думаешь? Конструктивные мысли есть? И сигарет мало осталось.

– Пойдём, подработку поищем? – вопросительно предложил Роберт, поесть, действительно, было-бы неплохо, но вот что-то предпринимать решительно не хотелось, в вопросах еды он был неприхотлив, и желудок наполнял постольку, поскольку это придавало некий уют в жизни, но и сонливости.

– Прописку-бы нам, половина проблемы исчезло-бы.

– А если купить?

– Или склад поискать? Конечно, можно попытаться на рынке заработать, но конкуренция, алкаши сбивают заработок, только на еду заработаешь…

– Может быть, расклеить объявления, работы по дому, участку, всё-таки, руки у нас на месте.

– Можно, от нечего делать… И здесь конкуренция…

– Хорошо, с жильём повезло.

– Это главное, крыша над головой. Ты оказался удачлив, мальчик-бой. Как говорил Остап Бендер, блестящая комбинация. По крайней мере до весны мы обеспечены. Батареи почистить-бы.

Им в самом деле повезло, что в условиях современного города было похоже на подарок с неба. Этот дом на улице Бумажной, довоенной постройки, серый и угрюмый, служил им пристанищем в непростые моменты, в тёплые ночи они приходили сюда, чтобы переночевать на чердаке, где у них было спрятано пару подобранных на мусорной площадке матрасов. И как-то, обходя участок, Роберт обратил внимание, как жильцы из второго подъезда выносят мебель в стоящий тут-же грузовик. Придав себе незаинтересованный вид, Роберт вынул предпоследнюю папиросу и, прикурив у скучающего водителя, кивнул в сторону парадного:

– На дачу едут?

Водитель с вполне понятным подозрением оглядел его, плюнул, подумал, какое-то соображение придало выражению его лица облегчение:

– Квартиру получили, переезд. Дом-то уже лет двадцать на расселение предназначен, вот, наконец и до него дошло.

– Значит, в освободившуюся квартиру скоро кого-то вселят?

– Кого вселят? Говорю-же, дом на расселение, в такие никого не заселяют. Двери забьют, и все дела.

Квартира располагалась на пятом этаже, площадкой выше была дверь на чердак, и следующей ночью друзья неслышно взломали замок, перенесли в пустые комнаты свои матрасы, Геннадий занял брошенную хозяевами кровать, а Роберт в углу у батареи настлал на пол газет и устроил себе постель. На кухне имелась старая газовая плита с не работающей духовкой, и они, затаив дыхание, включили газ. Услышав шипение, радостно вздохнули.

– Теперь чайник найти, и будем чаи гонять! – потёр руки Гена по кличке Гендер.

Сейчас чайник у них уже был, старый, но не дырявый, как и пачка дешёвого чёрного чая и пол-булки чёрного хлеба, и пришло время завтрака.

На улице стояла обычная осенняя погода, отопительный сезон ещё не начался, и батареи, облезлые и открывающие несколько слоёв старой краски, служили только как декоративный элемент. В квартире было сыро и холодно, поэтому плиту оставили включённой, шипение горящего газа создавало иллюзию тепла, хотя помогало только воображению.