Олег Ока - Горящая жизнь

© Олег Ока, 2020

ISBN 978-5-4498-8706-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В мокром лесу за спиной чирикали и хохотали, сбившись в стайки, смешные птички перелески, как назвала их Мышь (именно так все называли врача Марину Мышкову), и это название тут-же было внесено в местную энциклопедию, составляемую насмешником Ториллом Ингордом, экзобиологом, врачом, этнографом и самозваным летописцем экспедиции. Впрочем, гордое именование "экспедиция" тоже было присвоено, совершенно без оснований, самым арапским образом, Ансельмом Горгом, задумавшим и организовавшим сиё безумное мероприятие.

Небо здесь было королевского фиолетового оттенка с синим эллипсом местного светила ZEN5905, и смотреть на него интереса не представляло, почему-то всегда возникало ощущение, будто ты в плавках торчишь в февральской тундре Ямала. Океан, наоборот, радовал жижей оранжево-зелёного оттенка, но Герт уже разведал, что у дна вода совершенно прозрачна, и впечатление грязевой ванны обманчиво. Соли не хватало этой водичке, а мельчайшая водорослевая взвесь придавала сладковатое послевкусие. Водоросли, впрочем, опасности для желудка не представляли, что-то вроде земного хлорофилла. Вообще, свежеоткрытая экзопланетка Годива, до которой ещё не добрались отряды научной братии, по биологическим параметрам являла собой копию Земли, иначе их здесь не было-бы.

Песок, набросанный на пляже круглыми холмами, был крупной фракции, колющий острыми гранями, и приходилось постоянно ходить в обуви. Герт задумчивым взглядом проводил рыбачивших в волнах заглядков, четырёхкрылых, тоже жёлто-грязных, с длинными пальцами, хватающих плавающую у поверхности живность и запихивающих добычу глубоко в пасть. Дикость! Плезиозавров-бы на вас, или акул напустить. А вот вид стоящего чуть накренившись, "Алвариша", создавал совершенно сюрреалистическое впечатление, старинная каравелла в глубинах космоса. Всё-таки, Ансельм с его сумасшедшим воображением это здорово придумал, на всю жизнь воспоминание о причудах бытия. Герт отвернулся от моря и увидел группу ребят, вышедших из тени леса, наверное, за фруктами ходили. Маленькая Мышь, прижимая к голой груди охапку чего-то синего, задорно помахала свободной рукой, махнула пару раз в сторону "Алвариша", названного в честь капитана флагманского корабля Васко да Гама, припрыгивая, поспешила к причалу.

На борту "Алвариша" царила суматоха, свидетельствующая о скором окончании работ, ситуация рутинная и самая нудная, но необходимая, когда в последний момент оказывается, что любимая полочка над кроватью висит на двадцать сантиметров ближе к иллюминатору, чем хотелось-бы прекрасной владелице, или экран эхолота не соответствует разрешению самого прибора, и глупые монтировщики чешут затылки, перебирая программы, приведшие к недоразумению.

С палубы форкастля раздавался громкий смех девушек и змеиный голос Торилла, двухметрового белобрысого классического скандинава, рассказывающего страшные байки из арсенала этнологов:

– Лет пятьсот назад в разных фольклорах были распространены легенды о чудищах, любящих закусить человеческой плотью, пишачи, ракшасы, прета, но самые страшные назывались "чудо-вудо", родом с диких островов Карибских морей, или их родственники веталы, которые вселялись в умерших людей и посредством этого добывали еду среди живых. Представляете, девчонки, их почти невозможно было отличить от обычных людей, разве что по мутному взгляду, бессвязной речи, ковыляющей, неуклюжей походке… Здесь, на Годиве не хотите встретить?

– Кажется, недавно я встречала подобного, – раздался захлёбывающийся от смеха голос Милки Кравены, – Это было после выпускного бала, ночью, во дворе сити-холла. Запах, действительно был ещё тот, смесь джина и текилы. И это чудо-вудо, почему-то нельзя было отличить от тебя, Торилл. Что скажешь на такой фольклор? И это могло-бы объяснить появление чуда-вуда здесь, на Годиве…

У подножия грот-мачты, в тени ретонды показался Ансельм, на наручном компе включил режим громкости и обратился к команде:

– Прошу всех послушать! Механизмы закончили разгрузку "Волопаса" и приступили к консервации корабля! Не говорите потом, что не слышали, корабль будет блокирован на два месяца, для защиты от неожиданных экстренных ситуаций. В течение часа прошу каждого посетить корабль, забрать забытые личные вещи, без которых ему жизнь не мила, и ещё раз пройти идентификацию у блокиратора. Как это делается, знает каждый, и если этому каждому при случае придётся ночевать в одиночестве под кормой "Волопаса", этот каждый будет знать, кто в этом виноват!

Над каравеллой пронёсся дружный стон:

– Сколько можно!

И вдруг прозвучал визг Милки:

– Косметика! Моя косметика для кожи! И мишку забыла!

Это была её любимая плюшевая игрушка!

Под дружный смех Герт уточнил:

– Значит, завтра отплываем?

– Если у биологов нет особых заявок, старт утром, с отливом. Парусную команду, кто там по графику, боцман, разберётесь сами, прошу быть у пультов управления в пять часов, нам поможет бриз. У метеорологов замечаний нет? Значит, продолжайте устраиваться, механиков прошу проверить автоматику парусов и присмотреть за погрузчиками. Дежурный повар может готовить ужин. Предлагаю ужинать на палубе, небольшой праздник по случаю отплытия, только без излишеств!

До позднего вечера Герт возился управлением рангоутом, всё должно было слушаться без заминки, никто не знал, что их может ожидать за ближайшим мысом, фиолетовый шквал, или жёлтая грязь цунами, и остался вполне удовлетворён тестами. Единственное, что вызывало его сомнение, натуральное дерево мачт и реев, о чём было достаточно дебатов на Земле, в процессе разработки экспедиции. Победила точка зрения Ансельма, настаивавшего на предельной достоверности оборудования. Единственное, на что он дал себя уговорить, усиленный металлом пояс ниже ватерлинии, что было понятно, ни у кого из них не было опыта подводки пластырей под днище, а то, что они прочитали об опыте экспедиций Лаперуза и Кука, вдохновения не вызывало, особенно в части использования навоза коров и свиней. Упомянутых животных брать с собой им не хотелось, и заменителей ингредиентов им подобрать не удалось.

Всё было хорошо, кроме пристального внимания Виктора Ланса, экспедиционного художника, унылая, растрёпанная голова Вика могла неожиданно просунуться между ног, чтобы сделать снимок выгодного ракурса, несколько раз Герт в сердцах посылал художника далеко за линию горизонта, чуть не получив инфаркт, но тот не отставал. Так продолжалось до бесконечности, но Герт любил спать спокойно. На палубе, в искусственном свете ночи уже сновали товарищи, готовя праздник, со стороны бака, с камбузной печки приносились вкусные запахи, девчонки блистали нарядами, когда Герт, наконец, закончил работу и доложил об этом Роберту Вудсу, корабельному боцману.