Павел Трушников - Миров двух между

Ознакомившись с документами, я сделал для себя, с учетом вышесказанного, определенные выводы. Далее Галютин назначил судебно-медицинскую экспертизу, при этом Чабаров немного напрягся, но не возражал. Подобная экспертиза в делах о причинении вреда здоровью является обязательной, вред и его степень должны быть установлены судмедэкспертом, и я об этом знал. Но существуют определенные правила и принципы проведения такой экспертизы, про что в силу своей судейской неопытности, по всей видимости, не знал Галютин. Например, о том, что на обследование эксперту обязательно представляется само лицо, в отношении которого проводится экспертиза. Однако же, Галютин отправил экспертам только одни бумаги. А я в свою очередь заявил ходатайство, в котором указал дополнительные вопросы экспертам и заявил о желании участвовать при проведении экспертизы. Данное ходатайство Игорь также удовлетворил.

В принципе, что примерно будет написано в заключении, я знал заранее. Тем более, здесь уже я мог не сомневаться в честности эксперта. Подобными экспертизами занимался судмедэксперт, а по совместительству хирург, Виталий Папинен, человек безупречной репутации. Именно он оперировал меня в начале 2005 года и, скорее всего, я даже обязан ему жизнью.

Но человеческое любопытство все ж не давало покоя, и я попросил кое-кого из знакомых проинформировать меня, когда экспертиза будет проведена. Точнее сказать, когда появится заключение. О том, что меня никто никуда не пригласит, я тоже знал заранее. И уже в первых числах июня я владел информацией о заключении судмедэксперта. « Вред здоровью установить невозможно» – это единственный вывод, который мог сделать эксперт из всего представленного Галютиным. И это уже само по себе исключало то обвинение, которое инициировал в отношении меня Чабаров [28] .

Я же время даром тоже не терял. Используя различные знакомства и связи, я негласно получил информацию по Чабарову из Медстраха и ФСС.

Это лишь Рифкату и его супруге могло наивно казаться, что достаточно слова любого медика, изложенного на бумаге, и не будет никаких сомнений в том, что человек посещал врача и имеет соответствующие диагнозы. Однако, система медицинского страхования у нас устроена таким образом, что любое соприкосновение человека с медициной отражается в реестре страховой компании. Как и следовало ожидать, Медстрах был только в курсе того, что гражданину Чабарову 18 декабря 2011 года осуществлялся вызов «скорой», он был доставлен в приемное отделение областной больницы и там был проведен первичный осмотр. Более, ничего из того, о чем говорил Чабаров в суде и что было написано в справках травматологом Пягаем, в реестре страховой компании обозначено не было. Даже данных о приеме того самого травматолога. В свою очередь Фонд Социального Страхования не обладал информацией ни о каких больничных листах Чабарова в конце 2011 года.

Вот это уже было что-то. Информацию из таких органов оспорить нереально, и она конкретно подтверждала, что частный обвинитель представляет в суд заведомо ложные сведения и доказательства обвинения. Дело оставалось за малым – запросить в суд эти сведения официально, и я считал, что в подобном ходатайстве Галютин мне не откажет.

– 7 —

Но встретиться с Игорем Галютиным в судебном заседании нам уже было не суждено. Он был назначен судьей по гражданским делам в Тобольский городской суд, а наше дело частного обвинения было передано мировому судье Шишкину. Он лишь недавно начал работать в Тобольске, ранее работал в суде Вагайского района, поэтому я его не знал вообще ни с какой стороны.

Следующее судебное заседание было назначено на 6 июня, о чем за пару дней до этой даты сообщила по телефону помощник мирового судьи. Но, приехав в суд в назначенное время, я узнал, что заседание не состоится, так как с экспертизы не вернулись направленные туда бумаги. Помощник судьи выдала мне повестку на 13 июня. Но и в этот день заседание не состоялось по тем же причинам. Мне это казалось странным, потому что по моим сведениям уголовное дело с заключением эксперта покинуло бюро судмедэкспертизы еще 2 июня, и было непонятно, где оно могло потеряться в одном городе в пути до мирового суда.

Очередной датой заседания было обозначено 19 июня. Но за день до этой даты последовал звонок от помощника мирового судьи, которая сообщила, что заседание снова откладывается, но уже по другой причине. Мол, частный обвинитель заявил ходатайство отложить судебное заседание в связи с неожиданным отъездом. Теперь установленной датой следующего судебного заседания было 5 июля, и помощник судьи просила меня до конца месяца подъехать, чтобы получить повестку.

Но по стечению обстоятельств на 22 июня у того же мирового судьи Шишкина должно было рассматриваться административное дело о якобы совершенном правонарушении моей супругой. Я собирался представлять ее интересы в этом заседании, поэтому специально ехать за повесткой мне бы не пришлось. Я лишь уточнил у помощника судьи, нет ли каких-то изменений в графике судьи Шишкина и состоится ли рассмотрение административного материала по гражданке Трушниковой. Помощник немного удивилась, что мы не просто однофамильцы, да еще, что обвиняемый по уголовному делу собирается участвовать в судебном рассмотрении по делу супруги в качестве защитника, а я еще пошутил, мол, вот такая у нас семья, сплошь одни уголовники.

Почти месяцем ранее доблестные сотрудники ГИБДД вменили моей жене нарушение Правил дорожного движения, наказанием за которое предусматривалось лишение водительских прав на несколько месяцев. Вменили необоснованно, но на месте не захотели признать свою ошибку, составили протокол с последующей его передачей на рассмотрение мировому судье. Административный материал в конечном итоге был передан мировому судье Шишкину. Чтобы облегчить процесс возвращения водительского удостоверения супруга заявила меня своим защитником по делу, как позволяет это сделать закон.

22 июня мы с женой поехали в мировой суд. Так уж сложились последующие события, что мое знакомство с судьей Шишкиным было первой и последней с ним встречей.

После того, как мы закончили общение по административному делу, Шишкин сам, обращаясь ко мне, сказал: « А Вы же у меня обвиняемым по уголовному делу проходите? Останьтесь, пожалуйста, мне нужно с Вами поговорить» . Кроме получения повестки изначально никаких планов связанных с делом Чабарова у меня в тот день не было, а тем более я не планировал вне судебного заседания общаться с судьей. Видимо помощник сказала ему о нашем последнем телефонном разговоре, и, может быть, любопытство заставило его инициировать эту неформальную беседу. Супруга моя покинула кабинет Шишкина, а я, как он попросил, остался.