Рауан Даулеткалиев - Плачущий в ночи…

А мое время еще придет! Высшие силы и силы моих предков не покинут меня тут погибать, нет! Только не мы, только не мы…

Взяв стул и удобно туда присев, как всегда разговор начался с его подачи:

– Ну, как вы тут поживаете? – вопрос больше был риторического характера, и ответа он, следовательно, не ждал, но я решил вступить с ним в беседу.

– А ты не видишь? – спросил я, немного хрипя в голосе

– Ну вот, смотрю на вас обоих и думаю, какой подарок судьба преподнесла то!

Таких голубков то и сюда ко мне. Чтоб не было вас теперь только двое, появился и я. Нас теперь трое, и я так счастлив этому!

– Да, вы хоть понимаете, что я люблю вас теперь? Вы стали мне как это сказать, забыл это слово… а, как родные! Никогда меня особо не любили, но от вас я чувствую что-то другое, как будто родство душ, – понимаете? Вы особенные люди, и это меня даже заводит еще больше.

Я молчал на тот момент, и не мог внимать тому, что за чушь несли его поганые уста.

Пытался понять, что за игру он снова затеял с нами; или он просто испытывает нас? Но в любом случае, и ни в коем случае нельзя было идти ему в резонанс. У таких на голову больных психов в голове свой расклад, свое мировоззрение, свое Я.

Дальше говорил лишь наш хозяин, мне казалось, что он любит, когда его слушают. То внимание, которое оказывали ему мы, было нам на руку. Быть может за это он и держал нас все еще живыми, хотя слово «живыми» очень громко сказано. Скорее всего полумертвыми. Но речь сейчас о другом.

Мне ни раз говорили, что я умею слушать собеседников, и смотрю им в глаза, также мог запоминать любые мелочи их жизни и это их радовало и даже этого «Маминого сыночка». Задавать ему вопросы о его жизни было составной частью нашей односторонней беседы.

Ведь, он мог подумать, что его не слушают, а это очень огорчило бы и не сыграло бы в нашу пользу.

Тяни время, сказал я себе, тяни. Еще один день, и пока мы живы, значит есть еще шанс остаться в живых.

Возможно, ранее, если таковые и были пленники, как мы – могли хныкать и реветь, умоляя отпустить и сжалиться. И быть может он негодовал от этих просьб. Ведь кому могут понравиться постоянное нытье и взывание о жалости. Жалость ему не присуща!

А посему, мы живы лишь благодаря тому, что перестали этого делать сразу же, как поняли в какую пропасть и логово зверя мы угодили.

Я все пытался разобраться в его сущности. Ведь он, если подумать холодной головой, тоже человек, состоящий из плоти и крови. Значит, должны быть и его больные точки.

Конечно же, я не в том положении, чтоб нажать на них, но и это могло пригодиться.

Выиграть я мог, если смогу угадать его настроение, а значит сказать нужные ему слова, а значит и успокоить и, следовательно, мы останемся целее на этот или день грядущий.

Я стал понемногу засыпать от гнусных и скучных рассказов, как казалось мне даже где-то и вымышленных. Только я закрыл глаза, как получил сильную встряску ударом по лицу, а дальше пошли удары по реберной части моего уже успевшего исхудать грязного и источающего неприятный запах тела. Удары приходились довольно таки сильными, так как носок его ботинка был резиновым. Я скрючился как младенец, продолжая неистово принимать каждый удар, что отзывался в моем мозгу, а моя девушка кричала и пыталась накрыть меня собой, чтоб хоть как-то облегчить мои муки.

Дверь неожиданно снова отворилась и показался силуэт его Матери. Она грозно приказала, закругляться с нами и идти к столу на ужин. Ответ был наимилейшим:

– Иду, Мамочка!

Этот душегуб быстро поднялся по лесенкам, затворив после себя дверь на замок, и мы снова остались наедине в кромешной тьме.

– Детка, не плачь, прохрипел ей. Я в порядке. Не такие уж и сильные удары.

А она продолжала тихо плакать, обнимая и согревая нас. Так мы и уснули вместе.

Ночь показалась мне долгой, и я словно погрузился в глубочайший сон. Я не был тут, я был там, там, где много солнца, там, где мы много смеялись и шутили, и ни в чем себе не отказывали.

Видится мне, как шагали мы по горло в Средиземном море на отдыхе с моей любимой. Вернее, я был лошадкой для нее, а она висела на моих руках в воде и мне не доставляло труда сдерживать ее вес на плаву, хотя она гораздо меня тяжелее, уж поверьте.

Плескались в прохладной воде, радужно смеясь и подшучивая друг над другом. Цвет моря был светло – зеленого драгоценного камня, и его никак ни забрать, ни украсть. Все остается в памяти, только в памяти; как жаль…

Путешествия людей сближают, общение людей оголяет, прикосновения объединяют в одно целое настолько близко, что порою сам можешь не заметить, как тело отзывается на боль близкого человека такой же болью. Время бежало, месяц за месяцем нашего приближения к истинности нашего нутра. Слова больше были не нужны, теперь главенствовали наши чувства, поцелуи и прикосновения.

Ведь, так обычно люди и влюбляются, не так ли? Самое интересное, что у нас есть разница в возрасте, но это не мешает нам. Обычно, мы вдоволь наговариваемся после долгого и тяжелого рабочего дня, напиваемся сладким сухим вином, что обжигает стенки желудка и в то же время нежно расслабляет, оставляя при этом неповторимый вкус сладкого вечера в сознании. А после, как наговоримся, то засыпаем в объятиях и можем проснуться в разных углах нашего ложа. Полагаю, что у всех любящих пар происходит все в точности, как и у нас.

Отрывками, иногда при этом пробуждаясь и снова засыпая, вижу, как мы катались на большом аттракционе, который, по-моему, назывался «Лавица». Ох, как же я смеялся в тот вечер, скорее всего у меня был истерический смех, а она глядела на меня и кричала так громко, что порою мне закладывало уши и от того я смеялся еще громче и истеричнее, как клоуны на цирковом представлении.

Ну, а машина громко и резкими рывками то вздымала нас в небо, то резко опускала, ветер крутил наши волосы в разные стороны света. Вокруг шумели и бегали ребятишки, наблюдая за нами и отрадно смеясь. Я смотрел в ее глаза, как же они были наполнены пятиминутным счастьем и весельем. И казалось нам тогда, что кидало нас то в Рай, то приземляло в наш мир, а меж ними пересекали семь слоев неба.

Частенько хвалилась, что будто бы ее невозможно вывести из психологически уравновешенного состояния, по началу она действительно казалась мне – «Железной леди», которую не прошибить никакими невзгодами судьбы или необыкновенной радостью. Но теперь то, я уж предельно понимаю, что все это было лишь первым знакомством с другой вселенной, с человеком теперь любимым, родным.

Я пробился чрез всю толщу замкнутого пространства. Я сумел расплавить лед в ее сердце, призвав на это теперь уже теплое место – весну, и разбавив морем ярких красок.

Нас шатало в разные стороны, как только мы слезли с этой машины времени; все вокруг кружилось, будто захмелели от сладчайшего вина, вкус которого по сей день остался у нас на губах, вкусить который можно, если соприкоснуться в поцелуе. Испить бокал медового нектара вдвоем; разбавить с другими сортами напитка, а затем соединить вкусы этого букета ароматов и сортов спелого винограда с давно поспевшим гранатовым плодом.