Крэйг С. Залер - Духи рваной земли

Эстрелита обдумала предложение.

– Dos cantos [44] Две песни ( исп. ). .

– No.

Умберто согласился бы исполнить для нее и две (дочь была его самым обожаемым слушателем и обладала более богатым воображением, чем любой взрослый), но часы показывали полвторого ночи, и он понимал, что должен отказать.

– Un canto solamente [45] Только одну ( исп. ). .

Десятилетняя девочка, в немалой степени унаследовавшая от своей матери переговорные навыки, заявила, что согласна пойти на уступки и примет полторы песни.

Качая головой, артист объяснил, что каждая песня – это история, и рассказывать ее до́лжно целиком либо не рассказывать никак. (Каждый раз, когда девочка засыпала, не дослушав колыбельную, Умберто неизменно заканчивал ее на следующий день.)

Эстрелита попросила исполнить «Приверженцы святого Педро». (Эта пространная баллада отличалась тем, что была вдвое длиннее обычной песни.)

– Si . – Умберто прекрасно понимал, что коварная малышка перехитрила его. Взяв дочурку за руку, он подошел к ореховому крючку, на котором висел футляр, и достал уникальный инструмент, который обожал если и не так, как жену и двух своих девочек, то уж наверняка больше, чем любую из своих тетушек или племянниц.

Идя по коридору, отец и дочь миновали костыли Анны и вошли в пристройку, добавленную к дому во время второй беременности Патрисии.

В комнате было темно. Небесный свет не проникал через окно Эстрелиты, и горы сливались с грифельным небом.

Умберто положил футляр, чиркнул спичкой и поднес огонек к фитилю фонаря, висевшего на такой высоте, чтобы его не могла достать дочь. Янтарно-желтый свет разогнал тени.

Девочка заперла дверь (как будто вознамерившись удержать под рукой каждую ноту), забралась в постель и сказала отцу, что готова.

Умберто достал гитарку и сел на подоконник. За спиной черным занавесом висело небо. Нежная мелодия, сорвавшись со струн, достигла ушей девочки. Иным исполнителям приходилось петь во весь голос, но Кальес достигал нужного эффекта при любой громкости.

Речь в балладе шла о вымышленном южноамериканском городке, расположенном на дне лощины и окруженном зелеными лесами и высокими белыми горами.

– ¡Objeto Bendito! [46] Священная Реликвия! ( исп. ). – пропела Эстрелита в унисон с отцом. (Умберто с удовлетворением отметил, что верхние ноты девочка берет почти идеально.)

Жители Священной Реликвии ходят в церковь, возносят молитву перед едой, выражая признательность за великую жертву Господню. Они благочестивы и праведны. (Умберто сыграл мрачную мелодию – рефрен выражал непреклонную веру горожан в Спасителя.) Как часто бывает с католиками провинциальных общин, обитатели Реликвии дополнили Троицу здешним святым.

( ¡San Pedro del Objeto! [47] Святой Педро (Петр) из Реликвии! ( исп. ). – пропела Эстрелита, чуточку поспешив из-за волнения. Умберто добавил два такта, чтобы поцеловать ее в лоб.)

Святой Педро – небесный покровитель городка, и вот его история.

(Тут лицо Эстрелиты расплылось в улыбке.)

Двести лет назад, ночью, ровно на девятой секунде после семнадцати минут двенадцатого, некий младенец выскользнул из своей колыбельки, выполз из дому и по темной мостовой добрался до ремесленной мастерской, расположенной на дальней окраине. Когда родители отыскали сыночка на следующий день, он был весь в глине. Отец и мать извинились перед владельцем мастерской и заплатили за испорченный материал.

Малыша Педро отвели домой, где аккуратно соскребли прилипшую глину, пользуясь длинным костяным рожком, с помощью которого мужчина надевал высокие сапоги. Потом родители вернули ребенка в колыбель и ушли спать.

Когда на следующее утро они вошли в детскую, то увидели двух малышей: самого Педро и мальчика из глины. Как шестимесячный ребенок мог вылепить такую фигуру? Объяснения не было, и родители заподозрили божественное вмешательство.

Глиняный ребенок стал Реликвией.

Городок, расположенный на дне лощины и окруженный зелеными лесами и высокими белыми горами, назвали Священная Реликвия.

(« ¡Objeto Bendito! »)

На протяжении всей своей жизни святой Педро улучшал и доводил до совершенства Реликвию, созданную им еще во младенчестве. Он учился у плотника, постигал искусство работы с деревом и вырезал Реликвии кудри, по пряди за раз. Взяв лазурит, он сделал два глаза. Взяв жемчужины, изготовил прекрасные ногти для пальцев рук и ног.

Достигнув сорока лет, Педро изучил анатомические диаграммы, после чего приступил к самой трудоемкой и сложной работе. Проделав крошечное отверстие в левом плече полой Реликвии, он вложил туда кусочки глины – каждый кусочек не больше горошинки – и, вооружившись иголками и щипчиками, вылепил внутри мальчика кости, нервы, артерии и органы.

Святой Педро умер в шестьдесят шесть лет, прожив ровно вдвое больше Сына Божьего, преданного Иудой Искариотом и распятого в тридцать три года. Его похоронили на центральной площади, и весь город оплакивал своего покровителя.

(Умберто заметил, что глазки у дочери закрываются.)

На следующий день, придя на площадь возложить свежие цветы, горожане увидели стоящую на могиле Реликвию. Подивившись чуду, они отправились к дому святого Педро и обнаружили, что шкаф, где хранилась Реликвия, заперт, а между тем единственный ключ от него похоронили вместе со стариком.

Горожане пали ниц. То было второе чудо, совершенное святым Педро, покровителем Священной Реликвии.

Белый полумесяц на личике Эстрелиты провалился в круглый черный зевок. Дождавшись, когда умолкнет последняя нота, Умберто сказал, что закончит песню завтра.

– Gracias . – Веки опустились. Девочка моргнула, сопротивляясь сну, и уступила.

Артист наклонился, поцеловал свое самое любимое творение в лоб, поправил хлопчатобумажное одеяло, поднялся, прошел к двери, открыл футляр для инструмента и увидел кошель с самородками, полученный днем от отчаявшегося техасца.

Умберто не верил в непосредственное божественное вмешательство, о котором только что пел, но теперь все же произнес молчаливую молитву за похищенных gringas . Потом он положил в футляр своего четырехструнного ребенка, задул огонь в лампе и ощутил в животе ком страха, которым каждый хороший отец награждается в день рождения первой дочери.

Натаниэль Стромлер поправил котелок и зашагал по единственной в Нуэва-Вида мощеной дороге в направлении белого трехэтажного здания, окруженного колясками, дилижансами и поблескивающими, как атла́с, лошадьми. Под козырьком над входной дверью висела, освещенная двумя ярко сияющими фонарями, зеленая с золотом вывеска: