Анна Артюшкевич - Хранители. Книга первая: Зона

В гостиничном меню курица занимала почетное место, поскольку дичь поставлялась в кафе с птицефабрики, расположенной возле Ружевичей, причем, по дешевке. Учитывая, что здесь периодически оттягивались чиновники и бизнесмены местного розлива, горячую благодарность шеф-повара можно было понять.

– Вы хоть завтракали? – поинтересовался Шурик.

И, прочитав ответ в глазах оголодавшего Олега, удивленно добавил:

– Ну, вы, ребята, даете, ведь уже обедать пора!

– Некогда было: он меня гипнотизировал, – объяснила я.

– Вечно с тобой хлопоты, – с досадой заметил Сорин, – Роднина бы хоть пожалела! Олег, пойдем с нами, а ты быстренько одевайся и спускайся в кафе. Там заодно и поговорим: тема наметилась интересная.

На улице буйствовало солнце и, мучаясь угрызениями совести по поводу неоправданного безделья, я через двадцать минут спустилась в кафе. Ребята уже сделали заказ и тихо беседовали.

– Ну, вот, из-за меня такой день пропал, – покаялась я.

И с энтузиазмом добавила:

– Беру повышенные трудовые обязательства!

– Уймись, – поморщился Димка – Мы с Русецким кое-что уже сняли. Помнишь сценплан фильма? Одна из намеченных точек – деревня Тростники, где мы сегодня и побывали. И вернулись оттуда весьма озадаченными.

…Упомянутая деревня располагалась в широкой низине среди болот, поросших по краям тростником. История ее уходила вглубь веков, изобилуя фактами чудес и необъяснимых явлений.

В седой древности, как гласят предания, дружина мелкого князька, а по другой версии группа немецких рыцарей, неизвестно откуда взявшихся среди трясины, напала ночью на мирных жителей, оказавших врагам героическое сопротивление. Но их все— таки перебили, а тела утопили в болотах. И о жестокости нападавших, не пощадивших стариков и младенцев, до сих пор бродили смутные слухи. Непонятной оставалась цель карательной акции. Добыча? Однако речь шла не о богатом городе… По одной из версий, дошедшей до наших дней, причина была следующая.

В Тростниках жили люди, наделенные мощнейшей энергетикой и даром предвидения, которые не только предугадывали будущее, но и формировали его, изменяя текущие события. Но однажды они что-то там изменили и сформировали невпопад, за что и понесли страшную кару. Для карателей собственные действия тоже оказались чреваты: на протяжении столетий самый красивый, здоровый и умный потомок каждого из них погибал жуткой, мучительной смертью.

Легенда смахивала на мистический триллер, растянутый во времени. Но периодически в Тростниках селились люди, и всякий раз их убивали пожары, войны, разбойничьи набеги…

Последнюю попытку обжить деревню пресекли гитлеровцы, которым приглянулось плато в окружении болот. Они устроили там концлагерь. А после войны было принято решение воздвигнуть на его месте обелиск в память замученных мирных жителей и военнопленных. Насчитали более полумиллиона жертв, и тут случился казус: по всем данным немцы уничтожили лишь половину указанной численности. Стали разбираться и обнаружили еще более крупную неприятность: вторую половину расстреляли в Тростниках до войны сотрудники НКВД. Расстреливали методично и постепенно. Но, хуже всего, что нашелся свидетель этому – местный житель, чудом уцелевший по малолетству во всех передрягах.

Возведение обелиска отложили, так как, в соответствии с логикой, рядом с памятником жертвам нацистов должен был появиться и монумент в память убиенных доблестными чекистами. А это уже попахивало шизофренией. Поэтому на месте гибели полумиллиона людей установили, якобы, временно, огромный валун, клеймящий проклятый фашизм, а не умевший держать язык за зубами очевидец был найден в озере, распухший и посиневший. Официально он утонул в нетрезвом состоянии. Но люди шептались об убийстве, тем более, что перед смертью свидетеля видели в компании крепкого нездешнего мужика.

Вся эта информация копилась в моем мозге в течение нескольких лет, и я ее кратко изложила ребятам.

– Самое невероятное, что «проклятие Тростников» распространилось на потомков местных стукачей и чекистов, виновных во многих смертях: почти все они утонули в разное время в Зеленом озере.

– А, может, это вендетта, объявленная убийцам детьми и внуками убиенных? – предположил напряженно внимавший мне Шурик. – И такая легенда им на руку? Ее просто стоило выдумать! Не знаешь, когда она появилась? Может, совсем недавно, и ее искусственно «состарили», как подделку старинной картины известного мастера?

– Вряд ли, – покачал головой Сорин, работавший со мной над большинством программ. – Мы консультировались с историками и литературоведами, и те уверены в ее подлинности.

– И потом, – задумчиво добавил Олег, – если это месть, длящаяся более полувека, то речь нужно вести о группе маньяков, тщательно планирующих свои действия. А это нереально.

– А с чем вы столкнулись сегодня в Тростниках? – с любопытством спросила я.

– Там устроили свалку, – сообщил Димка.

– Как – свалку?!

– Ты не ослышалась: именно свалку, и весьма необычную.

Сорин владел темой, и ему можно было верить.

Освещая судьбы социальных слоев в переломный период, мы с ним когда-то в сопровождении милиции объездили все городские свалки. Без стражей порядка их обитатели, как минимум, разбили бы камеру, а так нас принимали как желанных гостей. Или делали вид, что рады.

Среди бомжей встречались прелюбопытные личности с затейливыми и необычными судьбами. На одной свалке мы познакомились с трудовым коллективом, создавшим коммерческую структуру «Искатель». Название отражало юмор организаторов, собиравших цветные металлы. В сущности, они занимались этим и раньше, но рамки цивилизованной капиталистической структуры обязывали: добытчики держались особняком и отличались чувством собственного достоинства. Среди них были капитан дальнего плавания, актер-расстрига, кандидат математических наук, бывший таксист, художник, профессиональный вор и пара непримечательных личностей. Они многое испытали, прекрасно разбирались в людях и были отличными рассказчиками.

В конце нашего общения капитан заявил:

– А теперь учитесь грамотно металл сбывать, салаги! Пивные банки мягкие, их плющат, и много дохода от них не ждите. А вот баллоны из-под спреев выгодны, их нужно развинчивать, набивать песком и снова завинчивать: вес увеличится в несколько раз!

И показал, как это делается.

– А нам-то зачем? – удивилась я.

– Не зарекайся, милая, – сурово оборвал морской волк, – в жизни бывает даже то, чего не бывает. А так хоть на хлеб заработаете!

Милиционеры ржали.

– Так чем свалка в Тростниках примечательна? – спросила я у Димки.