Рэмфас Асаб - Кёльнские каникулы. Увидеть Берн и не умереть

Приближаясь к Фатиме, он внимательно вглядывался в ее лицо, пытаясь выяснить для себя, что на самом деле знает эта красавица (не будь столь отчаянного положения, Ильгар обязательно приударил бы за ней) и как собирается действовать. Как бы то ни было, выпускать из поля зрения ее не стоит, особенно после ловкого хода сбежавшего из страны Вели. Связаны они между собой или нет, собирается ли Фатима последовать примеру Вели, – сейчас это не столь важно. Главное – убедить хозяев его судьбы, что на руках у него действительно «козырная карта», способная если и не вернуть Вели в страну, то уж во всяком случае заставить его добровольно сдать свой архив. А это гораздо больше занимало его боссов, чем судьба какого-то сбежавшего «предателя». Его можно будет обезвредить и позже, точно выяснив, что он отдал все, чем владеет.

Ильгар настолько увлекся своими размышлениями, что не сразу обратил внимание на то, что Фатима спрашивает его о причине встречи. Запретив себе отстраняться от реальности в столь решающий момент жизни, Ильгар вновь завел свою заезженную пластинку о том, как он любит Вели, какая опасность угрожает жизни его друга и как важно, чтобы Фатима оказывала ему помощь…

Она резко оборвала его, давая понять, что ее, после бесчестного воровства документов и побега Вели, гораздо больше беспокоит собственная судьба. Кто поверит, что она так доверилась Вели, что оставляла его одного в квартире? Теперь потенциальная жертва она, а не он, лихорадочно тараторила Фатима.

«Она, надо признать, совершенно права, скоро за нее возьмутся по всем правилам нашей системы, которой чужды всякие сантименты» – подумал Ильгар. Пока же, Фатима – приманка и предмет торга с Вели, так это или не так – сейчас не время выяснять. Пусть пока красавица погуляет на свободе, а Ильгар при встрече с хозяевами всегда сможет «подать ее к столу», сопроводив достойной легендой (а может, и правдой) о безумной любви между ней и Вели.

Нужно было придумать причину, по которой он вызвал Фатиму на встречу, и Ильгар решил сыграть ва-банк, предложив ее вниманию правдивую, но не полную картину положения, в котором оказались они втроем. Всех троих, по его словам, хоть и по разным причинам ждет даже не смертельная опасность, а сама смерть, начал он свой устрашающий рассказ, изобразив на лице, как ему представлялось, мужественную отрешенность. Почему-то именно такое сочетание слов казалось ему наиболее соответствующим трагизму сложившейся ситуации. Единственный выход – это найти документы Фарманова и Вели, ну, хотя бы часть из них. Ильгар заявил, что он полностью уверен: все документы Вели спрятал здесь в Баку или, в крайнем случае, хотя и маловероятно, где-то на территории Азербайджана. Умные люди, отследив перемещения Вели, непременно выйдут на нужное место, а они превратятся в ненужных свидетелей, хотя отчасти и сейчас являются таковыми. Единственный шанс, опередив всех, самим найти тайник, но для этого Фатима должна вспомнить мельчайшие детали разговоров с Вели, может он делал ей какие-то намеки…

Фатима, не задумываясь, решительно покачала головой, давая понять, что ничего такого не было, и тут же поинтересовалась, почему собеседник так уверен, что Вели не вывез документы за рубеж. Ильгар мог бы сказать ей, что у Вели попросту не было времени, да и какой смысл таскать с собой огромный тюк бумаги, когда все материалы можно разместить на одной дискетке, но не стал настаивать на правоте своей версии. Более того, он разыграл отчаянье, заявив, что в этом случае надо готовиться к самому худшему. Договорившись периодически поддерживать связь, они расстались.

Уже в машине Ильгар позвонил сотруднику своего бывшего отдела и приказал ему организовать круглосуточное наблюдение за Фармановой, докладывая о каждом ее неординарном шаге. Теперь надо было готовиться к встрече, от которой зависело отмеренное ему время жизни.

Он ожидал звонка в ближайшие два-три дня, а телефон зазвонил сразу, как только он распорядился взять под наблюдение Фатиму. Его самого вели, не спуская глаз, и Ильгар возблагодарил Бога, что не пустился в бега.

Звонил сам глава их клана. В любое другое время Ильгар был бы крайне польщен, но теперь понимал, что дела обстоят еще хуже, чем он предполагал. Действительно, босс витиевато предлагал ему спасти весь клан, взяв вину целиком на себя, добавив, что его жена и дети ни в чем нуждаться не будут. Его ждали уже через пару часов, поэтому Ильгар стал срочно завершать дела и уничтожать документы, которые могли бы его скомпрометировать.

Поступил еще один телефонный звонок, Ильгару сказали, чтобы он не отлучался из квартиры в течение часа, еще через полчаса очередным звонком его попросили спуститься вниз и сесть в стоящую у подъезда машину. В тот момент он подумал, что не знает хорошо это или плохо, что ни жены, ни детей дома нет. Прощание и объяснения – невозможны, но, если он никогда не вернется – как они узнают, где храниться нажитое тяжким трудом?! «И записку не оставишь, все заберут!» – с горечью подумал он и стал собираться на выход.

Выйдя на лестничную клетку, он почти инстинктивно понял, что этажом выше кто-то стоит, отрезая путь к бегству, если он решится на него. Пренебрегая любезно предоставленным ему лифтом с открытыми дверцами, Ильгар стал медленно спускаться со своего восьмого этажа. На седьмом, пятом и третьем этажах по несколько человек занималось небывалым делом – чистили шахту мусоропровода, усердно демонстрируя любовь к труду и отсутствие всяческого внимания к его особе.

«Почему они думают, что я сбегу» – недоумевал Ильгар, пока не понял, что «мусорщики» – люди его клана, а не вышестоящие конкуренты, для которых на роль жертвы подходил любой представитель второго клана, естественно в соответствующем ранге. Клан отдавал Ильгара в качестве неизбежного жертвоприношения и разумно подстраховывался на случай его спонтанного бунта против этого решения. Как только Ильгар, минуя пролет, поворачивался спиной к «мусорщикам», он физически ощущал их тяжелые взгляды, буравившие его спину. Хотелось обернуться, но он медленно, не останавливаясь, спускался по лестничным пролетам, чуть ли, не впервые в жизни получая удовольствие от необычного для себя променажа.

Выйдя из подъезда, Ильгар направился к впритык стоящей машине с тонированными стеклами. Впервые за долгие годы он перестал фиксировать такие «мелочи», как цвет и марку машины, номера и запоминающиеся детали ее поверхности. Зачем, для чего ему эта информация, может ли она спасти его жизнь? – Нет, конечно!

Он открыл заднюю дверцу машины и плюхнулся на сиденье, не здороваясь и не ожидая привычных приветствий. Кроме шофера в машине никого больше не было. Теперь он, действительно, был сдан вышестоящему клану, и о его сохранности (или же исчезновении) больше никто из своих беспокоится не будет.