Алексей Вершинин - Умирая дважды

– Что ты собрался делать? – спросила она.

– Мы сейчас поедем ко мне домой и проспимся. На дорогах пусто, нас не должны увидеть.

Какое-то подобие надежды согрело Эда.

– А копы? Врач?

– К херам их всех. – рявкнул Брэн.

Это все неправильно. Они только что убили человека. Нет. Они ни при чем. Это он, Эд, убил человека. Воскресенье закончится за решеткой, у него отберут права и эти каникулы, да и несколько следующих, он проведет в тюрьме. Золотой ребенок? Счастливчик? Нет. От этого ответа по спине пробежали мурашка.

– Брэн, что делать?! – заголосил он. – Что сделают копы? Что им сказать.

Убежать в лес и скрываться там всю свою оставшуюся жизнь. Сброситься с обрыва на вершине холма. Сесть в тачку и воткнуться на автостраде во встречную фуру. Сделать все, что угодно, чтобы перестать быть здесь.

– Брэн, я боюсь!

Блейк подскочил к нему и зарядил оплеуху.

– Эд, мать твою. Залезай!

– Брэн, ты хочешь уехать? – спросила Бетс.

– Да.

– Ты в своем уме? А если нас кто-нибудь встретит? А вмятина на тачке?

– А если нет? На улицах сейчас никого. – настаивал Брэн. – Вмятину я починю за два дня. Это шанс.

У Валери началась истерика. Она кричала, плакала и пыталась убежать от Бетс, которая, несмотря на свои миниатюрные размеры, крепко ее держала.

– Я хочу домой. – рыдала Вэл.

Она раздражала Эда. Сейчас он смотрел на нее равнодушными глазами и молил всех богов, чтобы они заставили ее заткнуться. Брэн что-то там сказал про шанс. Он сейчас выглядел просто огромным. Черт возьми, он дело говорит, его надо слушаться.

– Вэл, закрой рот. – сорвался Эд. – Бетти, сделай с ней что-нибудь, но только чтобы она замолчала.

– Эда загребут в тюрягу, а мы все станем на учет в полиции. – продолжал Брэн. – прощай лето, прощай школа. Бетс ты не поступишь в колледж, твою мать! Эд, придурок, хватит пялится на меня, залезай в тачку!

Бетс кивнула и принялась успокаивать Вэл. Брэн сел на переднее сидение рядом с Эдом.

Путь назад был бесконечно длинным и тихим. На заднем сиденье, уткнувшись в плечо Бетс, тихо всхлипывала Вэл. Бетти молчала и изредка смотрела на Эда в отражении. Когда их взгляды встречались, она отворачивалась в окно. Брэн выстукивал костяшками дробь на бардачке. Его дом находился к западу от холма и дорога к нему проходила, в основном, через сады так что им посчастливилось никого не встретить. Улицы были абсолютно пустыми. Ни людей, ни машин.

Золотой ребенок? Счастливчик? Эд пытался забыть этот вопрос.

Было уже за полночь, когда к нему на крыльцо вышел Брэн.

– Завтра займусь тачкой. – закурил он.

– Брэн, ведь все будет в порядке? Как думаешь.

Друг молчал.

– Прости за испорченный вечер. Я подставил всех.

– Эд, не тошни, а – фыркнул Брэн.

– Как они?

– Вэл накачалась вином, как свалилась спать, так и не просыпалась еще. Бетти держится молодцом.

У Эда уже не оставалось сил бояться, но он все-таки спросил.

– Она не расскажет?

– Нет, ручаюсь за нее. Она очень злая на тебя, но спокойна. Все понимает. Вэл. Вот за кого я боюсь. Девочка там прямо психовала. Не видел ее такой ни разу.

Вэл. Его любовь. Его выдуманный поцелуй. Его дефектный вечер.

–Я поговорю с ней завтра. – вяло ответил Эд.

Брэн докурил и швырнул сигарету за ограждение.

–Чувак, бумажка. – он ткул себе в лоб и зашел в дом.

Эд сорвал забытый листок со своей голоы, и в свете фонаря прочитал – “Джо Бредли”. Память промотала назад – Бетс сказала, что он похож, игривая улыбка Вэл, ее прикосновение к волосам.

Вэл. Его любовь. Его выдуманный поцелуй. Его вымышленная принцесса Анна.

Эд уткнулся лицом в колени и тихо заплакал.

Чарек

За краем горизонта полыхало огненное зарево, окрашивая море и нижний край облаков в золотой цвет. Мы стояли на палубе небольшого парохода и в бессильной злобе сжимали кулаки. Бомбардировщики обращали в пыль превращали острова, которые были нашим домом. Старый рыбак, подобравший меня в море, отказался бежать. Он вместе с женой остался в своей лачуге на берегу.

– Их путь продолжится и после смерти. – Исайа, мой друг, открывает Писание и вслух читает Догму. – Их души будут бороться в рядах святой Армии.

Несколько человек повторяют за ним. Женщины рыдают. Мой второй дом разрушен. Исайа хлопает меня по плечу и спускается в трюм. Впереди еще долгий путь.

Когда правительственная армия высадилась на островах, всем кто там был пришлось бежать. Либо домой, на юг, где царила война и разрушение. Либо на север, на территорию врага.

Стать солдатом. Или беженцем.

Я выбрал второе, хотя этот путь был немногим безопаснее первого. Исайа говорит, что на севере, в подполье действует Организация. Я хотел вступить в ее ряды. Пройти по Пути, предназначенному мне и отомстить за всех родных и близких людей, которых у меня отняли. С Исайей я познакомился, когда работал в соляной шахте. Долговязый тощий парень с тонким носом и редкими светлыми волосами, он мне понравился сразу. Его фанатизм и увлеченность Организацией заразили меня. Исайа научил меня обращаться с оружием – его отец был охотником. Вместе мы участвовали в боях без правил и поочередно сливали друг другу бои.

Пожалуй, те годы на острове были счастливым временем. Где-то шла война, а мы разживались деньгами и наслаждались солнцем на белоснежных пляжах.

Все это у меня отняли.

Они вторглись в нашу страну под предлогом того, что мы дикари. Низшая нация, которую следует подчинить себе.

И я вновь на хлипком суденышке, посреди моря, которого я боялся больше всего на свете. Черно-синяя глубина вселяла в меня панический ужас, стоило мне только появиться на палубе. Мне казалось, что при малейшем крене я свалюсь с узкой палубы и утону. Там, в пучине обитали призраки прошлого, которые меня преследовали и требовали мщения. Я лежал в маленькой каюте и Исайа зачитывал мне отрывки из Догм, метая свой нож в деревянный настил каюты.

– Пролитая кровь наших врагов обратится в вино, которое будут пить воины, павшие на Пути.

– Враги называют себя людьми, но не есть ими. Они сгнили до костей. До самых своих мыслей. Наш путь – очистить землю от них.

– Вавилон должен быть разрушен.

– Каждый вздох во служение. – заканчивает он и я повторяю за ним.

И сейчас мы направляемся в страну, откуда пришли те, кто разрушил наши дома и вторгся на нашу родину. У многих из нас просто не осталось выбора – почти все на пароходе семьи. Будь у меня жена и дети, я бы постарался их уберечь от войны. Так когда-то хотел сделать мой отец.

Я притворюсь беженцем, вступлю в Организацию и отомщу за него.

Через полторы недели мы все-таки достигли порта. Полдня провели в трюме, дожидаясь пока стемнеет и вслушиваясь в крики рабочих снаружи и всплески волн, которые разбивались за борт. Теперь нам нужно быть предельно осторожными. Ночью на причал заехал старый грузовичок и толстый мужчины с одним глазом и взъерошенными волосами приказал нам забираться в кузов.