Дейвид Мейсон - Тень над Вавилоном

– Ну, если рядом с мишенью расположен предмет, высота которого вам точно известна, то с помощью проградуированного бинокля можно узнать его угловые размеры и довольно правильно определить расстояние до цели. Обычно пользуются средним ростом человека. Правда, ошибка в росте на один дюйм приведет к ошибке в определении расстояния ни мало ни много на двадцать ярдов. А чтобы достаточно точно определить такое расстояние, как у вас, понадобится что-то гораздо больше человека. Я сказал бы, что вы все равно столкнетесь с ошибкой ярдов в шестьдесят, а то и больше. На таком удалении от огневого рубежа пуля будет опускаться почти на дюйм, пролетая каждый лишний ярд дистанции. Ошибки на каких-то шесть ярдов – не говоря уж о шестидесяти – вполне достаточно, чтобы промахнуться.

– А нельзя ли как-то еще…

– Погодите, у меня есть идея. Можно воспользоваться оптическим дальномером. Они великоваты, но достаточно точны – вероятная ошибка на таком расстоянии не превышает двух-трех ярдов. Работают на принципе разделения изображения. Вы засекаете вертикальный объект и, изменяя настройку, совмещаете его верхнюю и нижнюю границы так, чтобы вертикальная линия не нарушалась. Затем считываете значение расстояния по шкале. Да, это годится. Мне надо было подумать о них раньше.

– Их не очень трудно раздобыть?

– Один такой есть у моего дяди. Это старый морской инструмент, привезенный его отцом с войны. Я часто играл с ним, когда был помоложе. Это большая, тяжелая, неуклюжая штуковина, и хотя она и древняя, но работает. Или, по крайней мере, работала. Возможно, она у него еще сохранилась.

– Хорошо, – облегченно сказал Хауард. – Теперь как у нас насчет ветра, в случае если не удастся использовать флажки?

– Какое-то устройство для определения скорости ветра вам обязательно понадобится. Лучше всего тут подошел бы хороший метеорологический анемометр. Желательно даже несколько. Знаете, такие штуковины с тремя небольшими чашечками наверху, которые вращаются, если дует ветер. Вам придется расположить их вдоль траектории полета пули и к каждому приставить человека, который считывал бы показания скорости ветра и докладывал бы их вам по радио. Для этого можно взять небольшие переносные радиотелефоны. Так будет намного точнее, чем с флажками.

– Отлично! – воскликнул Хауард. – Мой приятель – специалист по электронике. Я уверен, что он сможет достать два-три анемометра такого типа, которые сами будут передавать по радио данные о скорости ветра прямо на пульт. Мы не сможем приставить к ним людей – придется снимать показания дистанционно.

– Что значит, вы не сможете приставить к ним людей? Почему нет?

– Мистер Макдоналд, прежде чем я отвечу на этот вопрос, я хотел бы узнать одно-единственное. При наличии дальномера, анемометров, заранее составленных таблиц для температуры и так далее вы смогли бы попасть в такую мишень с первого выстрела?

На какое-то мгновение Макдоналд задумался, затем с любопытством искоса взглянул на Хауарда и осторожно ответил:

– Да, мистер Хауард, думаю, что у меня есть все шансы. Я не могу вам гарантировать это – тут никто бы не смог, – но если погода окажется не слишком паршивой, то это вполне возможно. Сильный или порывистый ветер или проливной дождь, скрадывающий мишень, здорово осложнили бы дело. – Макдоналд в упор посмотрел на Хауарда и подался вперед. – Полагаю, во всем этом есть какой-то смысл. Может быть, вы с кем-то заключили пари, что подобное осуществимо, и преодолели такую массу сложностей, дабы отыскать и проверить меня? Но я догадываюсь, что это имеет какое-то отношение к тому парню из Бизли, который не перестает мне писать, пытаясь залучить в свою стрелковую команду. Ну что, я прав?

Лицо Хауарда оставалось бесстрастным.

– Что ж, – продолжал Макдоналд, – я не прочь поучаствовать в этом споре, если вы оплатите мои расходы: на самом деле, думаю, что принял бы подобный вызов даже с удовольствием. Конечно, мне будет необходимо иметь возможность оговорить марку винтовки и тип боеприпасов. Но, – предостерег он твердо, – если вашей главной целью является привлечь меня к регулярному участию в командных стрельбах, можете забыть об этом раз и навсегда – меня это не интересует. Я проявил терпение, мистер Хауард. Пожалуйста, теперь ваш черед объяснять. Что все это значит и что это за мистическая шестидюймовая мишень, в которую вы хотите, чтобы я попал?

Продолжая удерживать взгляд Макдоналда, Хауард мягко ответил:

– Все немного не так, мистер Макдоналд. Это не спор и не пари. Я вполне серьезен. На самом деле я предельно серьезен. Мишенью будет человек.

– ЧТО?! – Макдоналд моментально вскочил на ноги с широко раскрытыми от недоверия глазами. Постепенно багровея от возмущения, он стал тыкать в Хауарда пальцем и, едва сдерживая голос, потребовал: – Ну, вы, сумасшедший, сию же минуту назовите мне хотя бы одну вескую причину, почему бы мне не обратиться прямиком в полицию и не заявить о том, что вы только что тут сказали?

Голос Хауарда оставался ровным и тихим:

– Мишенью будет Саддам Хуссейн.

Кровь неожиданно отхлынула от лица Макдоналда, и, приоткрыв рот от шока, он быстро сел обратно. Хауард внимательно наблюдал, как противоречивые чувства, казалось, вот-вот раздерут Макдоналда на части. Лицо юноши представляло собой открытую книгу: в эти несколько секунд Хауард разглядел в характере егеря больше, чем за всю предыдущую часовую беседу. Мало-помалу серо-голубые глаза Макдоналда сменили цвет на пронзительно яркий голубой. Хауард вряд ли мог припомнить столь пристальный и тяжелый взгляд. Когда раздался голос егеря, он был чуть громче шепота:

– Скажите мне, что вы не шутите. Скажите!

– Я предельно серьезен, мистер Макдоналд. Это не шутка. И вы это знаете. Вы знаете, и я думаю, что есть три веских причины, почему вы не пойдете в полицию. – Взгляд Хауарда намеренно скользнул на фотографии.

Макдоналд увидел, куда тот был направлен, его пальцы сжали подлокотники кресла, на руках и на лбу выступили вены. Его голос поднялся до тихого шипения, и он процедил сквозь сжатые зубы:

– Ах ты ублюдок. Недоделанный ублюдок. Ты же ведь знал, верно? Да. Я сделаю это. Я это сделаю!

Этой ночью Мораг лежала в своей постели, ее сердце колотилось от предчувствия. Придет ли он к ней в комнату еще раз? Или это была всего-навсего единственная ночь прекрасного помешательства? Испытывал ли он в действительности то, что говорил ей? Она решила, что да, испытывал. Должен был испытывать, должен…

Она едва расслышала звук открывшейся двери. Затем как-то неожиданно он вдруг оказался рядом с ней, и вот уже стоял возле, уже наклонился поцеловать, когда она приподнялась, чтобы обнять его… «О Боже, – подумала она, – одно ощущение его рук, его тела, его спины…»