Клиффорд Ирвинг - Следствие защиты

Уоррен остановился рядом с присяжными, изучающе глядя на их напряженно-внимательные лица.

– А теперь я спрошу женщин, находящихся среди вас: стали бы вы в такой ситуации просить о пощаде лишь потому, что являетесь женщинами? Вы попытались бы убежать? Миз Баудро не смогла этого сделать. Конечно, и арочный проход, и вестибюль были широкими – Бог знает, сколько раз обвинитель называл нам их размеры, пока мы наконец этого не запомнили. Но главная причина, по которой моя подзащитная не смогла выбежать сквозь такое широкое пространство, заключалась в том, дорогие леди, что она в тот момент сидела на диване, стоящем вплотную к стене. За спиной Клайда Отта могло простираться футбольное поле, он мог стоять перед площадью Тяньаньмынь в Пекине, и это никак не повлияло бы на способность миз Баудро убежать. Поэтому, с учетом всех обстоятельств, я спрашиваю вас: вступили бы вы в борьбу с пьяным, сильным мужчиной, имея тело слабой женщины? Я не думаю, что кто-нибудь из вас всерьез полагает, что миз Баудро могла сделать это. Стали бы вы – лишь потому, что являетесь женщиной, – пытаться уговорить нападавшего и взывать к Господу, чтобы мужчина с кочергой в руках не разбрызгал ваш мозг по всему ковру или не сделал вас на всю жизнь идиоткой с бессмысленным взглядом?

Уоррен повысил голос:

– Потому что это был единственно возможный способ отступить! Получить удар или вступить в борьбу! Вот и все, что подсудимая могла сделать!

Отступать вовсе не обязательно! – решил Уоррен.

– Джонни Фей Баудро выбрала борьбу. Она выстрелила в нападавшего, и выстрел убил его. Она не собиралась этого делать, но это случилось. И поэтому я спрашиваю вас, мужчины и женщины, члены суда присяжных: взяв на себя соответствующее бремя доказательства, доказало ли обвинение, что здесь, вне всякого сомнения, имело место предумышленное убийство? Я спрашиваю вас, техасцы и техаски: будете ли вы унижаться, умолять о пощаде, согласитесь ли вы принять смерть или возможное увечье, когда вы совершенно перепуганы? И в качестве ответа на два эти вопроса я прошу вас признать миз Баудро невиновной в убийстве, совершенном в целях самообороны!

Уоррен сел на свое место.

Это лучшее, что я мог сделать, подумал он. И я сделал это. Потому что таков был мой долг.

Время от времени, в разных юридических школах Техаса Боб Альтшулер читал лекции по теории и практике судебного процесса. “К тому моменту, когда вы дойдете до заключительной речи, – учил он, – присяжные уже прослушают кучу всякой скукотищи. Теперь они захотят увидеть драму. Так дайте им то, о чем они так страстно мечтают”.

На практике в течение всей заключительной части процесса он как минимум один-два раза позволил себе зарычать с гневом, который ассоциировался у присутствующих с “ласковостью” сержантов, обучающих новобранцев строевой подготовке на плацу. Альтшулер был крупным мужчиной, и на присяжных заседателей это обычно действовало впечатляюще. Сорок девять раз подряд его драматическое мастерство оказывалось прелюдией к победе.

На этот раз Альтшулер начал рявкать и рычать с той самой минуты, как поднялся на ноги и повернулся лицом к присяжным.

– Сегодня, – проревел он, – в этом зале нет одного очень важного для настоящего процесса человека! Одного человека, которого нам очень бы нужно послушать, но мы не можем пригласить его, потому что он мертв! Застрелен двумя пулями – одна застряла у него меж глаз, а вторая прямо вот здесь! – Альтшулер прижал правую руку к сердцу. – Клайд Отт – доктор Клайд Отт, врач и целитель, неважно, какие нелепые росказни о нем мы здесь сегодня услышали, – это тот человек, который мог бы сообщить нам множество фактов. Люди, вы, должно быть, устали и занемогли от того, как здесь высмеивалась и осквернялась память об этом человеке! – Альтшулер устремил негнущийся палец на Джонни Фей Баудро. – Эта женщина, управляющая ночным стриптиз-клубом, хладнокровно застрелила доктора! Неужели вы не понимаете этого, люди? Неужели вы не чувствуете этого в глубине ваших сердец?

Альтшулер застыл. Он потряс головой, словно был совершенно ошеломлен происходящим.

– Давайте еще раз вместе посмотрим доказательства.

Он сразу же сфокусировал внимание на заявлении Джонни Фей Баудро, сделанном ею сержанту Руизу меньше чем через час после совершения убийства. Но здесь, в суде, Руиз засвидетельствовал и показал, что заявление это являлось неправдоподобным вымыслом.

– Поэтому-то обвиняемая под присягой и изменила свою версию! Сказала нам, что доктор Отт загородил выход из дома прежде, чем они поднялись наверх, прежде, чем доктор, якобы, угрожал ей и выхватил у нее кочергу. Хорошо, люди, так кому вы больше верите? Сержант Руиз – опытный полицейский. Он сообщил нам, что обвиняемая вовсе не была взволнована, когда он прибыл на место, – она дожидалась его перед входной дверью, спокойно куря сигарету. Почему она рассказала одну историю тогда и совсем другую сейчас? Вы не знаете почему? Да потому что вторая версия ей больше подходит! Она догадалась, что, если не изменит деталей своей истории, ее обвинят в нарушении пункта закона об обязанности отступить!

Вздохнув, Альтшулер снова тряхнул головой.

– Вечером седьмого мая она сказала сержанту Руизу, что доктор Отт шел на нее, как “старый медведь-гризли”, размахивая кочергой над головою. Это ее собственные слова. “Шел на нее”. Но затем, несколько дней назад, окружной судмедэксперт засвидетельствовал, что доктор Отт был застрелен в момент, когда он “спокойно стоял на месте”. И что же делает Джонни Фей после того, как она слышит это? Меняет свою версию! Теперь она утверждает, что доктор Отт нападал на нее с кочергой, а затем остановился, после чего Джонни Фей в него выстрелила. Разве вы не видите, люди, что именно эта женщина делает? Разве вы не поняли, что сделала она после того, как сержант Кьюлик засвидетельствовал, что на кочерге должны были остаться отпечатки ладоней доктора Отта, – однако их там не оказалось? До самого своего выступления здесь Джонни Фей и словом никому не обмолвилась, будто подняла кочергу после убийства доктора Отта, что, возможно, и привело впоследствии к уничтожению некоторых отпечатков. Да она это просто выдумала! Эта женщина способна сказать все, что угодно!

Уоррену пришлось напрячь мышцы шеи, потому что он сам едва не кивнул в знак согласия с обвинителем.

– Теперь, – продолжал Альтшулер, – давайте поразмышляем обо всех тех разного рода угрозах, о которых нам рассказали свидетели. Некоторые из этих угроз вовсе не были такими пустыми, как убеждает вас наивно поверить адвокат защиты. В “Хьюстон-Рэкит-клаб”, после того, как Джонни Фей Баудро выплеснула вино на доктора Отта, тот сказал ей: “Я убил бы тебя за это”. Но ведь он же не убил ее, не так ли? С другой стороны, Джонни Фей Баудро в присутствии миссис Джерард сказала насчет доктора Отта: “Я убила бы его”. И она это действительно сделала. Здесь существует большая разница, разве вы не согласны?