Питер Джеймс - Одержимый

Он не верил своим глазам, думал, что его мозг шутит с ним шутки, как это иногда случалось. Может быть, его не было в темно-синем шестнадцатиклапанном «форде-мондео» Теренса Джоэля, может быть, он сидел дома за своим компьютером и играл в компьютерную игру, пробираясь по виртуальному Лондону.

Это просто игра!

Я неуничтожим!

Он обогнал неподвижное такси, на последнем мигании желтого пролетел перекресток, повернул налево на Тоттнем-Корт-роуд. Зеркала заднего вида вспыхнули. Какой-то ублюдок позади ехал на дальнем свете. Он услышал сирену – короткий двухнотный взвыв, затем снова вспыхнули фары: дальний свет – ближний свет. На последнем ближнем свете он увидел в зеркало ритмичные проблески синего и, почувствовав вспышку гнева на самого себя, включил поворотник и съехал к тротуару. Фары приблизились.

Сосредоточься!

Он что, ошибся насчет доктора Теннента и его шлюхи? Или какой-нибудь сосед запомнил номер и позвонил в полицию?

Он опустил стекло и наблюдал в зеркало, как из остановившейся позади него машины выбрался полицейский, надел фуражку и с фонарем в руке направился к нему.

Луч фонаря ударил Томасу в лицо, ошеломив его, затем погас. Он мигнул – беспокойно, но стараясь сохранять спокойствие. Полицейскому было где-то двадцать пять, а выглядел он даже моложе. Томас обратил внимание на то, что он близко наклонился к нему, скорее всего стараясь уловить запах алкоголя.

– У вас что, дома пожар, сэр?

Он изумленно посмотрел на полицейского. Он так удивился вопросу, что почти забыл применить бостонский акцент своего друга доктора Джоэля – ведь он ехал в его машине.

– Пожар?

Полицейский заметил его акцент. Казалось, он смягчился, но едва-едва.

– Куда вы так торопитесь, сэр?

Томас говорил наиболее приятным из своих голосов:

– Извините меня, офицер. Похоже, я заблудился. Я еду домой, в Челтнем, и, кажется, кружу на одном месте. – Он дополнил свое объяснение подходящей улыбкой.

– С такой ездой вы завершите вечер в больнице. Или собьете какого-нибудь прохожего. Вы пили сегодня?

Тем же голосом:

– Нет. Я придерживаюсь убеждения, что езда на автомобиле и алкоголь несовместимы.

– При всем уважении, сэр, но даже пьяный вел бы машину лучше. Это ваш автомобиль?

– Да.

– На кого он зарегистрирован?

– На меня.

– Как ваше имя?

– Доктор Джоэль. Доктор Теренс Джоэль. – Томас продиктовал имя по буквам.

– Доктор Джоэль, ваша манера вождения заставляет меня заподозрить, что вы находитесь под воздействием алкоголя, поэтому я собираюсь подвергнуть вас тесту на наличие спирта в крови. Выйдите, пожалуйста, из машины.

Томас подчинился. Офицер указал ему на близко проезжающие автомобили и отвел на тротуар. Томас видел, что в полицейской машине сидит еще один офицер, женщина. Она что-то передавала по рации. Возможно, они проверяют его водительские права. С этим у него все в порядке.

– Вы являетесь гражданином Великобритании, доктор Джоэль?

– Да.

Проходящие люди оборачивались и смотрели на них, и это не нравилось Томасу.

– Вы владеете выданными в Великобритании водительскими правами?

– Да.

Вокруг собрались ротозеи. Они его раздражали. Еще его раздражала вонь автомобильных выхлопов. И полицейский. У него было широкое костистое лицо боксера легкого веса.

Полицейский осветил фонарем пассажирское сиденье «форда-мондео».

– Откуда вы едете, доктор Джоэль?

Томас решил держаться как можно ближе к правде.

– Из Барнса. Ездил в гости к друзьям.

– Вы здорово отклонились от короткой дороги, если направляетесь в Челтнем.

Томас мысленно выругался.

– Ну… понимаете, я легко теряюсь в Лондоне.

Офицер открыл дверь со стороны пассажира и взял лежавшие на сиденье кассеты. В свете салона он рассмотрел одну из них и повернулся к Томасу.

– Вы поклонник Рэя Чарльза?

– Да.

– Georgia on my Mind – великая песня. – Офицер улыбнулся холодной мимолетной улыбкой.

Томас спросил себя, означает ли она что-нибудь. Неужели они знают, что он весь вечер следил за доктором Теннентом?

– Что на второй кассете, сэр? Что на ней записано?

– Рабочие материалы.

– Где вы работаете?

– Я ученый… Работаю на правительство. Информация на пленке – секретна. Я вынужден просить вас, чтобы вы немедленно положили ее на место.

Офицер был слегка обескуражен. Он положил кассеты обратно на сиденье. Томас наслаждался моментом. Он запустил руку в карман и сжал пальцами лежащую там монету. Затем, уже около полицейской машины, когда офицер вынимал аппарат для получения алкогольной пробы, он подбросил ее и поймал в ладонь.

Решка.

– У вас сегодня удачный день, офицер, – сказал он.

Тест на алкоголь ничего не показал. Полицейский попросил Томаса подуть в аппарат еще раз, но снова безрезультатно. Поэтому он прочитал Томасу короткую лекцию о безопасности дорожного движения и отпустил его, подробно рассказав, как выехать на М-4.

Кладбище располагалось почти по дороге.

Было половина первого ночи. Томас взял фонарь, который доктор Джоэль держал в бардачке автомобиля. Кладбищенские ворота были закрыты, и ему пришлось перелезть через них. С краю было светло, так как сюда доходил свет уличных фонарей, но далее вглубь территория кладбища темнела, словно озеро в безлунную ночь.

Он включил фонарь, миновал автомобильную стоянку, часовню и быстро пошел по ухоженной широкой тропе.

Новые могилы располагались дальше. Ему не нужно было вглядываться в могильные камни, их обозначал блеск слюды цветочных букетов, запах цветов и недавно потревоженной земли.

Целых пять минут быстрой ходьбы понадобилось, чтобы достичь нужного ряда, в котором находилась могила матери. Он молча стоял, освещая землю и траву лучом фонаря, и его злоба росла.

Сука.

Она была здесь, под землей, жесткая и безмолвная – такая, какой он в последний раз держал ее в своих руках, такая, как и все остальные здесь. Мертвая. Недвижная. Больше не человек. Труп.

Он некоторое время молча смотрел в землю, затем вдруг закричал:

– Ты, глупая сука, зачем тебе понадобилось умирать?! Зачем?! – Его голос сорвался на визг. – Зачем?! Зачем?! Зачем?!

Он упал на колени. По небу ползла луна, почти полная, но не совсем. Она была похожа на погнутую монету.

Он прижался лицом к земле и втянул воздух носом, пытаясь уловить хоть слабый отголосок духов «Шанель номер пять». Ничего. Пахнет лишь землей и травой. Он встал с колен, пнул траву, отправив кусок дерна лететь в темноту.

Ну и лежи здесь, сука. Мне все равно.

Затем выкрикнул:

– Лежи здесь всю чертову ночь!

Страх барабанной дробью ворвался в сон Майкла.

Сумрак был ужасающе громким, оглушительным, давящим. Майкл угодил в него, мгновенно перейдя из глубокого сна в настороженное бодрствование.