Майкл Крайтон - Добыча

Затем слева появилась еще одна фигура, и еще одна. Они выстроились в ряд и твердым шагом направились к нам.

– Урок первый, – сказала в микрофон Мэй, протягивая мне трубку «Термита».

– Будем надеяться, они его не заучат, – отозвался я, поджигая запал.

Запал загорелся, разбрасывая белые искры. Мэй метнула трубку, которая упала на землю в нескольких шагах от приближавшихся к нам фигур. Те не обратили на трубку никакого внимания.

Мэй произнесла:

– Считаю: три… два… один… и отвернулись!

Я отвернулся, уткнув лицо в сгиб локтя. Когда я открыл глаза, в них поплыли темные пятна. Мэй уже продвигалась вперед. Пыль, висевшая в воздухе, приобрела темноватый оттенок. Никаких признаков трех фигур я не увидел.

– Они удрали?

– Нет. Испарились, – ответила Мэй.

Произошедшее приободрило меня. Если основные положения программы еще остаются в силе, рои, попадая в по-настоящему новые ситуации, дезорганизуются и поведение их становится хаотичным.

Мы приблизились к описанной ею раньше дыре, зияющей в полу пещеры. Я увидел там подобие пандуса. Четыре или пять фигур поднимались к нам, и, похоже, за ними следовали еще и другие. Все они походили на Рикки, но многие были сформированы не так хорошо, как прежние. А те, что двигались сзади, были просто облачками.

– Урок второй.

Мэй протянула мне трубочку. Я поджег ее, трубочка, шипя, загорелась. Мэй мягко спустила ее по пандусу. Фигуры заколебались.

– Проклятие, – сказал я, но пора было отворачиваться. Взревело расширяющееся в ограниченном пространстве облако газа. Мою спину окатило жаром. Когда же я снова взглянул на пандус, большая часть роев исчезла. Но несколько штук еще висели в воздухе, судя по всему, неповрежденные.

Они учились. И быстро.

– Следующий урок, – сказала Мэй, протягивая на этот раз две трубочки.

Я поджег обе – одну Мэй пустила по скату вниз, другую зашвырнула подальше. Грянули взрывы, и нас накрыло облако горячего воздуха.

Обернувшись, мы ни роев, ни фигур уже не увидели и пошли по скату, спускаясь в пещеру.

Мы взяли с собой двадцать трубочек «Термита». Их у нас осталось шестнадцать, а мы пока совсем ненамного приблизились к главной камере. Мэй теперь шла быстрее, и несколько роев, материализовавшихся перед нами, отскакивали при нашем приближении. Мы гнали их перед собой, все глубже проникая в пещеру. Там внизу висела пыль, рассеивавшая инфракрасные лучи приборов ночного видения. Ощущение темноты и одиночества было пугающим.

Когда мы достигли нижнего уровня, что-то захрустело у нас под ногами. Я глянул вниз и увидел, что земля покрыта тонкими, желтоватыми костями. Костями летучих мышей. Мэй была права: их съели.

И вот наконец мы очутились в просторной центральной камере, от пола до потолка заполненной расставленными в строгом порядке черными сферами. Они были чуть меньше метра в диаметре, их покрывали шипообразные выступы.

– Это то, что я думаю, не так ли? – Голос Мэй был спокоен.

– Да, похоже на то.

Если я не ошибся, шипастые сферы представляли собой аналог фабрики, которую построила «Ксимос». Я шагнул вперед.

– Вот так они и воспроизводятся.

– Ты думаешь, существует какой-то центр?

– Вполне возможно.

Я шел между сферами, с кончиков шипов капала густая, похожая на слизь жидкость. А сами сферы покрывало что-то вроде плотного желе, которое подрагивало, создавая впечатление, будто все это скопление движется, живет. Я пригляделся попристальнее и увидел, что на поверхности сфер действительно кипит жизнь: в желе копошились массы извивающихся черных червей.

– Господи Иисусе!

– Они были здесь и раньше, – спокойно сказала Мэй.

– Кто?

– Черви. Они населяли слой помета на полу пещеры.

– А теперь включились в синтез роев, – сказал я. – И произошло это быстро, всего за несколько дней. Совместная эволюция в действии. Сферы, скорее всего, дают им пищу и каким-то образом используют их экскременты.

– Или их самих.

– Да. Может быть.

В этом не было ничего необычного. Муравьи разводят тлей точно так же, как мы разводим коров. А другие насекомые насаживают целые сады грибков, которыми и питаются.

Рои кружили вокруг нас, однако держались на расстоянии Пол покрывало что-то вроде густого навоза. В некоторых местах на нем проглядывали зеленоватые полосы, уходящие к центру камеры.

Внезапно скопления сфер закончились, оставив пустое пространство. Там высилась уменьшенная копия кургана, который прикрывал вход в пещеру. Не больше полутора метров в высоту, совершенно круглый, с выступающими во все стороны подобиями плоских лопастей. Из лопастей исходил белесый дымок.

Мы подошли ближе.

– Оно горячее, – сказала Мэй. – Как по-твоему, что это? Я посмотрел на пол. Теперь я увидел, что зеленые полосы сходятся к центральному кургану.

– Сборщики, – сказал я.

Шипастые раковины давали органическое сырье. Оно стекалось к центру, где сборщики осуществляли окончательную сборку.

Рои окружали нас, вися над скоплениями сфер. Похоже, к центру они приблизиться не могли.

– Сколько тебе нужно? – спросила Мэй, доставая из рюкзака «Термиты».

– Здесь пяток, – ответил я. – Остальные понадобятся, чтобы выбраться наружу.

– Сразу пять мы поджечь не сможем…

– Ничего.

Я протянул руку, и Мэй вложила мне в ладонь пять трубочек. Я бросил их, не зажигая, на курган.

Мэй сразу поняла, что я задумал, и уже отбирала новые трубочки.

– Теперь четыре, – сказал я, оглядываясь на рои. Они были неспокойны, метались взад и вперед, однако к нам все же не приближались. – Три тебе, одну мне. Ты займешься роями.

– Поняла…

Она протянула мне трубочку. Я поджег три оставшиеся у нее. Мэй швырнула их туда, откуда мы пришли. Рои метнулись в стороны. Мэй начала отсчет:

– Три… два… один… сейчас!

Мы пригнулись, отворачиваясь от резкой вспышки света. Я услышал какой-то треск и, подняв голову, увидел, что некоторые из сфер треснули и разваливаются на части. Не мешкая, я поджег запал своей трубочки и, как только из него посыпались белые искры, швырнул ее на курган.

– Уходим!

Мы понеслись к выходу, перепрыгивая через разваливающиеся сферы. На бегу я считал про себя: «Три… два… один…» Сейчас.

Послышалось что-то вроде пронзительного визга, а потом на нас налетел страшный порыв горячего газа, громыхнувший так, что боль пронзила уши. Ударная волна бросила меня на пол, и я заскользил по навозу. Прибор ночного видения слетел у меня с головы.

– Мэй, – выдавил я. – Мэй… где ты? Я ничего не вижу. Кругом стояла непроглядная чернота.

– Все хорошо, – раздался голос Мэй. Я почувствовал в темноте ее руку, сжавшую мою.

– У тебя на поясе фонарь, – сказала Мэй.

Я пошарил, нащупывая карабин фонаря. Нащупать-то я его нащупал, но расцепить никак не мог. Монотонное гудение, поначалу негромкое, но все нараставшее, нагоняло на меня страх. Наконец карабин расстегнулся, и я со вздохом облегчения включил фонарь.