Иори Фудзивара - Праздник подсолнухов

– Да. И это настоящая трагедия для него, – кивнул Харада и пристально взглянул мне в глаза. – Но мы отвлеклись. Я вовсе не собирался защищать Тасиро.

– Похоже, верность, о которой ты говорил, предполагает такую защиту. Мне этого не понять.

– Да, это тонкие материи, из которых я не волен выбраться, да и не хочу этого. Однако предлагаю вернуться к нашему разговору.

– К какому именно?

– К тому его моменту, на котором вы остановились, когда я вошел. Вы говорили о тридцатилетии.

– Это пусть Хироси решает.

Хироси удивленно уставился на меня:

– Что это значит?

– Я говорю, тебе решать, рассказывать ему об этом или нет. Меня эта тема мало волнует, но учти: если отыщется нечто принадлежавшее твоему деду, то по закону о наследстве половина прав достанется тебе. Так что решай сам.

– Что все это значит? – снова произнес он, протестуя. – Тебя что, не волнует картина Ван Гога?!

– Совершенно верно.

Он с сомнением, словно на невиданную зверюшку, посмотрел на меня, и я пояснил:

– Если картина отыщется, это вызовет большой резонанс. Возникнет ажиотаж. Да что там ажиотаж! Думаю, находка вызовет настоящую бурю. Мне не хотелось бы оказаться в ее эпицентре. Предпочитаю, насколько возможно, оказаться подальше от этих событий.

Некоторое время он с изучающим видом глядел на меня, а потом произнес:

– Я тоже.

– Удивительная семейка, – горестно усмехнулся Харада. – Позвольте тогда мне обратиться к вам с предложением. Господин Акияма, вы, должно быть, заметили, что между позицией Тасиро и тем предложением, что я сделал вам в поезде, существует значительная разница. Тасиро требует отдать ему картину безвозмездно, мы же готовы действовать на паритетных началах. Мои слова остаются в силе. Я гарантирую, что мы примем на себя весь огонь, то есть тот ажиотаж, о котором вы говорите. С другой стороны, вся связанная с этим известность также, вероятно, достанется нам. Однако вы получите деньги и полную неприкосновенность вашей частной жизни. Я твердо обещаю вам это. Как вам такой вариант?

– А что мы можем сделать? – спросил у меня Хироси. – Если якудза в курсе дела, то они этого так не оставят.

– Думаю, самое позднее сегодня вечером нам придется звонить в полицию. Но эта история с фальшивыми карточками… Если все это правда, то отвертеться тебе не удастся. Здесь потребуется определенная решимость.

– Ерунда.

Харада вмешался:

– Думаю, мы сможем немного нажать на полицейское управление.

Мы одновременно обернулись к нему.

– Не хочу вводить тебя в заблуждение: это не сделка, а всего лишь проблема, которую рано или поздно придется решить, иначе такие, как вы с Тасиро, будут шантажировать нас до конца дней. Сейчас я говорю только с Хироси. Считай, что ты просто случайно оказался рядом.

– Простите. – Харада примолк.

Хироси в задумчивости склонил голову и произнес:

– Послушай, Акияма, я вот что думаю. Это трусость с твоей стороны – взвалить всю ответственность за решение на меня одного. Побег от ответственности. Просто мальчишество какое-то.

– А я и есть мальчишка, на протяжении долгих лет бегущий от ответственности и избегающий проблем. Говоришь, я трус? Пусть так. Я готов это признать. Не думаю, что меня можно изменить.

– Открыл Америку! – Почему-то моя речь его ужасно развеселила. Громко прыснув, он быстро обрел серьезность и с решительным видом произнес: – Понял. Значит, ставим точку. – Обернувшись к Хараде, он продолжил: – Это произошло со мной в раннем детстве. Однажды я ковырялся лопаткой в земле и, наткнувшись на закопанный в землю осколок стекла, сильно порезал палец. Помню, Эйко – она тогда уже ходила в школу – быстро слизнула кровь и сказала: «Пока не исполнилось тридцать, здесь копать нельзя. Под землей бомбоубежище».

– Бомбоубежище?! – одновременно воскликнули мы с Харадой.

– Да, бомбоубежище. Но это не все. Дальше она сказала: «Дедушка так говорит. Таланту нельзя предъявить счет, пока не исполнится тридцать. А до этого времени копать нельзя». Конечно, я тогда был совсем ребенком и мог неточно запомнить ее слова, но та странная фраза о предъявлении счета таланту плотно засела у меня в памяти. Думаю, она и сама не понимала смысла тех слов. Когда я увидел кровь на твоем пальце, у меня в голове словно что-то щелкнуло, и я вспомнил тот эпизод. После я ни разу не слышал об этом. Возможно, Эйко позабыла о той истории.

– Вскоре вы переехали в столицу?

– Да, поэтому деда я почти не помню. Он остался в Киото, за ним ухаживала сиделка. Иногда мы ездили к нему на каникулах. Он умер, когда я учился в старших классах. Дед совсем не общался с отцом. Кажется, не мог простить ему, что тот стал клерком. Мне он запомнился как крайне замкнутый и упрямый старикашка. Для него я всегда был несмышленым ребенком. Наибольшим его расположением пользовалась Эйко. Немудрено, ведь она была такая правильная. Думаю, он вполне мог доверить ей тайну.

– Где вы копали землю? – спросил Харада.

– Совсем рядом. Здесь, во дворе.

– В этом дворе?

– Ты же видел наш двор. Неужели тебе ничего не показалось странным? На такой большой территории не растет ни деревца. Довольно необычно для Киото. Логично предположить, что под землей что-то скрывается. Бомбоубежище или что-то другое. Не знаю, вспоминала ли потом Эйко рассказ деда и возникала ли у нее мысль раскопать это бомбоубежище.

Харада пристально смотрел на Хироси:

– Но что означают эти слова о предъявлении счета в тридцать лет?

– Не знаю.

– Тридцать лет. Талант. Предъявление счета, – забормотал Харада, вопросительно глядя на меня.

Я отвел взгляд.

Наконец он тихо спросил Хироси:

– У вас есть лопата или еще что-нибудь, чем можно копать?

– Всё во дворе.

– Не составите компанию?

Хироси покачал головой. Харада перевел вопросительный взгляд на меня, и я поспешно ответил:

– Присоединяюсь к предыдущему оратору. Староват я для физических упражнений.

– О-хо-хо, – тяжело вздохнул он, – значит, трудиться снова предстоит мне? Мне казалось, я неплохо поработал, когда господина Акияму собирались «пошинковать». К тому же мы собираемся выкапывать ваше имущество. Неужели даже это не заставит вас помочь?

Нервно щелкая пальцами, Хироси смотрел на меня:

– Что думаешь?

– Логично и убедительно, – ответил я, – придется помочь.

– Благодарю вас. – Харада встал и взглянул на Хироси. – Двор у вас большой. В каком месте это было?

– С краю, у забора. Там и сейчас есть небольшой холмик, вы сразу заметите. Раньше там была клумба, но потом в землю закопали осколок стекла. Странно, конечно… Наверно, чтобы никто не влез.

– Раньше там был цветник?

Хироси кивнул:

– Ага. Целая клумба цветов. Подсолнухов.