Арсен Ревазов - Одиночество-12

– Ну уж это мы сделаем непременно. Она, кстати, скоро будет. Нам пора одеваться.

– Минутку. Еще одну тему надо закрыть. Матвей, прости Антона. Тем более, что он еще не успел тебя толком обидеть.

– Да. Не успел. Повезло Антону.

– Ну хватит, хватит. Все – хорошо. Все – под контролем. Выпьем за это.

На самом деле я пил за то, что первый раз победил Антона в споре. Странная вещь – мужская дружба. Врывается в нее иногда что-то спортивное. Но это все – глупости. Такие глупости!!!

Стинг, игравший в фоновом режиме это подтверждал. Я понял что ни с того ни с сего опять начал сходить с ума по Маше, сделал музыку погромче и пошел одеваться.

Когда я вернулся Матвей с Антоном сидели перед телевизором и сосредоточенно щелкали каналами.

– Хатов ищете? Меня бы позвали…

– А что их искать? Вон они – в каждом кадре.

– Я не понял, Мотя?

– Смотри.

Я начал смотреть. В ток-шоу по НТВ какой-то штатский с выправкой генерала сообщал, что он только что вернулся из Дейр-Эль-Бахри и что лучше места для отдыха не найти. Расписывал подробности. Я вгляделся в этого человека. Да… Он был, наверняка, хат. Я переключился на СТС. Там шел сериал. От сериала веяло недобрым, но в чем дело, с первой минуты было неясно.

– А в сериале-то что?

– Что? А ты знаешь как он называется?

– Да откуда? Я их не смотрю. Это же какая-то хрень для домохозяек…

– Эта хрень называется «Одиночество для одиноких».

– Хм…

Я взял пульт и переключился на детский канал НТВ+ после чего сразу же вызвал командную строку меню. Из строки следовало, что нам показывают мультик «Одиссей у нимфы Калипсо». Обдолбанный Одиссей седьмой год сидел на морском берегу и тосковал по жене и детям. Калипсо суетилась вокруг со своими предожениями бессмертия и вечной молодости. Кого-то мне она напоминала из моих близких, даже очень близких знакомых…

– Бля… Что происходит с нашим телевидением?

Я переключился на ОРТ, но тут в дверь постучали, и мы все взрогнули. Через пару секунд без всякого приглашения с нашей стороны дверь открылась. Матвей потянулся за бутылкой. Я один раз видел, как он делал из бутылки розочку. Крайне неприятное и тревожное зрелище. Но, слава Богу, к нам вошел банщик. Мы уставились на него.

– Я хотел только спросить, вы так и будете в ОДИНОЧЕСТВЕ отдыхать?

Мы уставились друг на друга и замолчали. Банщик постоял, но не дождавшись ответа, скрылся.

– Интересный способ он нашел спросить, не хотим ли мы снять блядей, – довольно жестко прокомментировал Антон.

– Офигеть, пацаны. Офигеть.

У Моти расширились глаза. Не то от злости, не то от удивления. Антон потянулся к телефону, и неожиданно замер с телефоном в руке.

– Что еще Антоша?

Антон в изумлении качал головой.

– У меня около сотни неотвеченных звонков.

– Сотни? За эти два часа? А кто звонил?

– Не понимаю. Какие-то люди. Все они с именами. Но этих имен никогда не было в моей адресной книжке. Никогда. Они не просто позвонили. Они ухитрились внести свои имена и телефоны в мою адресную книжку. Да… У меня в ней уже новых имен… Боже мой… Сколько…

– Русские имена?

– Русские.

– Эсэмэсок нет?

– Эсэмэсок нет.

– Главное, не перезванивай. А то запеленгуешься.

Услышав мой вполне резонный совет, Мотя резко поднялся:

– По-моему, пацаны, пора сваливать. Здесь потекло такое говно, что мы из него не выплывем. Мне кстати, сегодня ночью на чердаке сон приснился. Я не хотел рассказывать. Я вообще в сны не верю. А мне они, главное, и не снятся. Но тут, блин, раз пошла такая тема… Короче… Приснились пирамиды. Подземные. Каменные.

– В Тоскане? – осторожно поинтересовался я.

– Ну да.

Мотя начал смотреть на меня как на фокусника.

– Ты беспокоился о сохранности фресок? Боялся грунтовых вод?

– Да!!! Откуда ты знаешь?

– Это из анекдота.

Мотя чуть не задохнулся от ярости.

– Из какого на хрен анекдота? Я не знаю такого анекдота. А если это, блин, анекдот, а не страшный сон, то откуда он такой взялся? Может, сам анекдот оттуда?

Антону эта мысль понравилась.

– Хм… Оттуда? Придуман специально…

– Ребята! Смотрите!!!

По ОРТ уже несколько минут шел рекламный блок и тут рекламу чипсов сменил очень странный ролик: каменная темная скульптура лица женщины с закрытыми глазами в фас на еще более темно коричневом каменном фоне. Музыка, сопровождавшая ролик не то, что завораживала, а просто сводила с ума. Справа и слева от женщины было написано по два слова. Точнее три слова и число. Калипсол был написан так: КА****ОЛ. Все остальные слова – как обычно. ДЕЙР-ЭЛЬ-БАХРИ, ОДИНОЧЕСТВО и, разумеется, 222 461 215. Голова не двигалась. Слова не двигались. Вообще ничего не происходило. Только играла сумасшедшая музыка. С завываниями, перезвонами, плачем и черт знает каким ритмом. После обычной рекламы этот ролик выглядел, как послание пришельцев.

Мы смотрели в телевизор, как зомби. Я рефлекторно по старой привычке прикидывал хронометраж ролика. 20 секунд. Нет изменений. 40 секунд. Все то же самое. Голова, три слова и число. Но где то на 50-ой секунде голова медленно открыла каменные глаза. Открыла и через несколько секунд закрыла.

Лучше бы она этого не делала. Лучше бы картинка висела как заставка. Глаза были настоящие. И глаза были страшные. На темно-коричневом фоне скульптуры – постепенно раскрывались абсолютно белые склеры, зеленая радужка и черные зрачки. Мне, например, стало конкретно плохо. Мотя схватил бутылку, стоявшую на столе и метнул ее в телевизор.

«Не попадет с такого расстояния», – почему то подумал я, но Мотя попал. Телевизор хрустнул, рассыпался в трещинках, но не погас. Совершенно озверевший Мотя направился к нему, но Антон взял у меня пульт и просто переключил программу. Мотя остановился и оглядел сауну совершенно звериным взглядом.

Я посмотрел на растрескавшийся экран. По РТР шли «Вести». Репортер докладывал об успешной встрече большой восьмерки. На экране знакомые фигуры президентов в рубашках и галстуках, без пиджаков пожимали друг другу руки на фоне какого-то дворца.

– Антон, – сказал я. – Кто-то из них точно хат. Я это чувствую. Я в этом уверен. А может, там он и не один. А может…

– Пошли, – ответил Антон. – Аня ждет.

К нам вошел банщик и начал смотреть на изуродованный телевизор. Я молча, ничего не объясняя, положил перед ним пятьсот долларов и, не дожидаясь его реакции, прошел мимо. Мотя и Антон, осторожно обходя его, чтобы не коснуться, прошли за мной.

Мы сидели в том же ресторане Новотеля, что и утром. Антон протянул Ане свой телефон.

– Аня, это что?