Арсен Ревазов - Одиночество-12

Во мне, кажется уже не осталось духа борьбы. Зато паранойи – хоть отбавляй. А, как известно, если у вас паранойя, то… Я точно знаю, что каждый вечер Маша ложится спать со своим мужем.

Я однажды спросил ее, часто ли она с ним трахается. Ответ получил уклончивый. Спросил, а как это вообще происходит? Что вы говорите друг другу? Как раздеваетесь, как потом себя ведете? Каждый раз одно и тоже или есть хоть какое-то разнообразие? Ответа, естественно, не получил никакого. А когда я пытаюсь сам представить, как все это у них выглядит, меня начинает трясти.

Иногда я хочу послать Машу к черту. Даже посылал несколько раз. Но она неуловимо возвращалась. Звонила как ни в чем не бывало. Приходила ко мне домой. Вроде – для выяснения отношений. И – все по новой.

Через некоторое время я устраивал очередную разборку, требовал, чтобы Маша объяснила мне, что она хочет. Подразумевалось, с кем она хочет жить. Но не тут-то было. Вопрос, который для меня был почти вопросом жизни и смерти, для нее был риторическим. Она живет с Германом. И не потому что это говорит. А потому что живет.

Однажды, еще на заре наших отношений, когда я медленно разбирался в нюансах взаимоотношений Маши с окружающим миром, я ее спросил:

– Ты понимаешь, что ты – ненормальная? Что ты мучаешься сама и мучаешь меня. И, кстати, своего мужа?

– А что я могу сделать?

– Измениться! Понимаешь? Не изменять мужу. А изменить себя.

– Милый, не надо! Ты знаешь. Я пыталась. Я пытаюсь. Я не могу!

– С ума сойти! Маша, тебе надо к психотерапевту!

– (Очень жалобно) Ну, пожалуйста…

Я знаю, что Маше плохо. Что ее эта история сводит ее с ума не меньше чем меня. Больше того. Я понимаю, что ситуация трагедийна. В самом жутком литературном смысле слова. Если кто-то разрывается от любви, то он ведь и разорвется. Так что о happy end'е в этой истории мечтать не стоит. Хотя… Может и рассосаться.

В молодости такое случалось. Я тоже любил двоих. А иногда и троих. И ничего. До сих пор все живы. Но последнее время я люблю одну, а она меня не очень. Это, что, старость? Нет… Не думаю. В старости все должно быть всем понятно и все равно.

Когда я думаю о своем возрасте, я вспоминаю, что когда-то хотел реализовать способности, данные мне от Бога. Но с этим, к сожалению, все просто. Судя по поведению Бога, все, что мне было положено, я уже реализовал.

Маша говорит, что мне не надо было бросать медицину. Что этим я как бы изменил себе. Ну, не знаю… Все изменяют себе рано или поздно. И мало кто в этом виноват. В том смысле, что сделал это вопреки крикам, доносящимся снаружи. Или изнутри.

В то дикое время начала 90-х об измене себе не думал никто из моей тусовки. Тогда все как будто разучились жить. Я сразу после института устроился в какое-то медицинское издательство, потому что 500 долларов, которые предлагали там было ровно в десять раз больше, чем предлагала больница, в которую я попадал по распределению. Издательство, впрочем, скоро разорилось. Тогда я устроился в рекламное агентство с уклоном в рекламу фармпрепаратов. Оно оказалось крышей для торговли наркотиками, украденными у онкологических больных. Из этой опасной истории меня вытащил мой школьный друг Матвей. Я еще поскитался по разным работам, связанным с многоуровневым маркетингом, сбором рекламы в телефонные справочники и прочими ужасами, губящими душу.

В конце концов, Матвей и еще один школьный друг Антон помогли мне открыть PR-агентство.

Если оглянуться на мои тридцать с лишним, то понятно, что агентство, состоящее из 4 человек, включая меня, – это мой потолок. Но он не такой уж низкий. Я – главный менеджер и основной учредитель.

Подумаешь, нет денег! У некоторых нет ни денег, ни агентства. А кто-то вообще голодает. Или умирает от несчастной любви. По отдельности, разумеется. Или голод, или несчастная любовь.

Зато у некоторых моих знакомых есть все. Счастливая семья. Деньги. Дети. Модная тусовка. Мне плевать. Если к моим недостаткам прибавится зависть, я превращусь в монстра.

Я выпил двойной виски, потом еще один, потом понял, что новости по CNN перестали мной восприниматься адекватно. Ну какое мне дело до выборов в Восточном Тиморе? И, главное, какое дело до этого CNN? Вынеся из картинки, сопровождающую новость, что этот Тимор находится между Австралией и Филиппинами и не возбудившись от этого факта ничуть, я собрался идти спать.

Чистя зубы, я стараюсь не смотреть на себя в зеркало. Хотя некоторые женщины говорили мне, что что во мне что-то есть… Ну не знаю. А что им было говорить? Что сегодня больше не с кем? У всех что-то есть… Обычно тексты были про зеленые глаза, тонкий нос и умный взгляд. Ну зеленые. Ну умный. Но это же взгляд.

Мне, кстати, всегда было интересно, что думают женщины, глядя на меня. Я даже спрашивал нескольких. Так слепому интересно, как он выглядит со стороны. Ответы были какие-то невразумительно-официальные. А Маша сказала, что когда она на меня смотрит, она думает, что меня нет. Офигеть…

Под эти невеселые мысли я заснул. Мне, как обычно, ничего не приснилось.

Разбудил меня мой сотовый. Взглянув на часы, я понял, что это не с работы – в восемь утра у нас еще никого в офисе нет. Я посмотрел на высветившиеся имя (Матвей) и сказал хрипловатым голосом «Да». Кто такой Матвей? Да не так уж важно. [2]Он богат, крут и ленив. Раньше двух на работу (по крайней мере, то что Мотя называет работой) не приходит.

Когда я однажды спросил, как же так можно, и не боится ли он вылететь в трубу, он ответил, что, во-первых, он вообще ничего не боится, во-вторых, приезжать на работу раньше мешают утренние пробки, а в третьих, он везде младший акционер. А младшему акционеру серьезно вмешиваться в дела не принято.

И Мотя не кривил душой, потому что главным его увлечением были женщины. Но не бляди из VIP сауны или полубляди из тусовки. Или, не дай Бог, новорусская попса. По-настоящему Мотя заводился только от недоступных, но настоящих. Как я понимаю, искал вечную любовь, забыв договориться с собой, что это такое. И зачем. То-есть понятно, зачем: чтобы прожить всю жизнь и умереть в один день, но как заставить себя поверить, что данный случай именно тот? Мотя не знал как, поэтому пробовал.

Сейчас он сходил с ума от собственной финдиректриссы, Ольги Юрьевны Соболевой, MВA, финансового директора компании «Wanderlust Cyprus Ltd», как я прочел на ее визитке, когда Мотя впервые познакомил нас, якобы по делу. Оля должна была получать нашу финансовую отчетность. Она, будучи продвинутой девушкой, отвечала ему некоторым интересом, но будучи порядочно-осторожной, дальше не шла. Туда, куда хотелось бы Матвею. Кажется, это абсолютно устраивало их обоих. Легкий садо-мазохизм. Каждая третья внебрачная пара в России.

Мы с Антоном служили его исповедниками и консультантами. Один раз, несколько лет назад во время очередной консультации (ту девушку звали Таисьей) я публично засомневался, что Матвей вот так серьезно все это переживает.