Михаил Зайцев - Час ворона

– О чем, Стас?.. Ну же. Смелее.

– Все, что вы сейчас рассказали... – Я растрепал свободной рукой волосы на лбу, вздохнул глубоко. – Все так неожиданно... Простите за банальность, но мне чертовски захотелось выпить... Стакан водки... Очень прошу!

– Анто-он! – громко воскликнула Любовь Игнатьевна.

– Звали? – спросил Антон, приоткрыв дверь.

– Будь любезен, принеси нам выпить. В кабинете мужа, в холодильнике, есть бутылка «Абсолюта».

– Извиняюсь, Любовь Игнатьевна, но я не имею права оставить вас одну с этим типом, – довольно твердо отказался Антон.

– Какие проблемы? – возмутилась Любовь Игнатьевна. – Пошли китайца. Объясни ему, где стоит бутылка, и пусть сбегает. За те деньги, что я ему плачу, может и халдеем поработать, ничего с ним не случится... Да! И еще, распорядись, чтоб прихватил закуску. Икру, фрукты, сам знаешь мои вкусы.

Антон за спиной забормотал по-китайски, Любовь Игнатьевна тем временем объяснила:

– Я тоже выпью с вами, Стас. Но мы должны непременно закусить, чтобы перебить запах. Не хочу давать мужу повод для всяких разных подозрений и ненужных вопросов. Нельзя, чтобы от вас разило водкой.

– Тогда я весь перемажусь икрой. – Я многозначительно подергал правым запястьем в браслете наручника. – Левой рукой есть, к сожалению, не обучен. Пробел в воспитании.

– Антон!

– Секунду, Любовь Игнатьевна... – Антон выдал длинную фразу на китайском языке, Тигр коротко ответил и вышел за дверь. – Китаец побежал, Любовь Игнатьевна, скоро принесет все, что вы просили.

– Антон, сделай одолжение, освободи правую руку Станиславу Сергеевичу.

– Но...

– Без возражений попрошу! Если хочешь выказать служебное рвение, пристегни к креслу его левую руку. Но, уверяю тебя, Станислав Сергеевич не станет фокусничать. Или я когда-нибудь ошибалась в оценке людей?

«Иными словами, вы, Любочка, как и ваш сумасшедший супруг, уверены, что я предсказуем, – подумал я, стараясь сдержаться и не рассмеяться ей в лицо, сохранить образ хама, раздавленного женской добротой и великодушием. – Умный человек, Любовь Игнатьевна, однако, как всякая баба, немножко дура. Возможно, я и переоцениваю себя как режиссера, но и она не без греха – слишком уверена в своей женской проницательности».

Антон подошел к моей спине. Пистолетный ствол уперся в затылок.

– Держи ключ. Сам отстегнешься, сам и пристегнешься, – велел Антон. Взяв у него ключ от наручников, я с видимым трудом принялся попадать бороздкой ключика в миниатюрную замочную скважинку. Было заявлено – я плохо владею левой рукой, пришлось отыгрывать заявку.

Любовь Игнатьевна повернулась пока к компьютеру. Кликнула «мышкой». Картинка на мониторе с надписью «конец игры» сменилась стандартным экраном «Уиндоус».

Щелкнул замок наручников. Металлическая дуга распалась на две половинки. Правое запястье свободно. Антон-придурок усилил давление ствола. Мог бы и полюбопытствовать, снайпер хренов, как бойцы-рукопашники учат работать «против пистолета», раз уж таскает с собою пушку. Я совсем чуть-чуть занимался грубым, неэффективным рукопашным боем до знакомства с Бинем и тем не менее прекрасно помню нехитрые принципы обезоруживания лохов с пистолетами.

Как только освободился от наручников, я сразу же резко мотнул головой. Дуралей Антон чрезмерно сильно давил на затылок, и поэтому после моего стремительного движения рука с пистолетом «провалилась» в пустоту.

Антон нажал-таки на курок, но слишком поздно. Пуля пробила баночку кока-колы, столешницу банкетного столика и ушла в пол. Любовь Игнатьевна, вскрикнув, вскочила с пуфика.

Мои пальцы схватились двумя «петушиными лапами» за металл пистолетного ствола и вырвали оружие из руки Антона. Я вскочил с полукресла, держа пистолет обеими руками, развернулся лицом к Антону и с ходу, словно молотком, врезал ему пистолетной рукояткой в висок.

Антон упал, как подрубленное под корень дерево. Я разжал «лапы петуха», перехватил оружие, как надо, и тут распахнулись двухстворчатые двери в будуар. На пороге возник китаец с огромным подносом в руках, на котором стояла запотевшая бутылка «Абсолюта» и тарелочка с разнообразной снедью.

С момента выстрела прошло восемь секунд. Китаец услышал выстрел, находясь в двух шагах за дверями. Наверное, он решил, что стреляли в меня, в пленника, поэтому предпочел войти с невозмутимым видом хладнокровного Мастера.

Китаец практически мгновенно сориентировался в ситуации, и поднос со всем его содержимым полетел в меня, причем, не пригнись я инстинктивно, бутылка точно угодила бы в голову. Мастера гунфу быстры, а пуля все равно быстрее!

Я выстрелил раньше, чем китаец успел сделать что-либо пагубное для моего здоровья. Первая пуля помешала китайцу прыгнуть, раздробила ему колено. Вторая попала в переносицу. Стрелок я никакой, и надо же, повезло, как везет новичку-картежнику во время дебютной игры. Два выстрела – два попадания!

Бутыль «Абсолюта», просвистев над моею седой головой, угодила в монитор компьютера. Экран монитора взорвался новогодней хлопушкой с похожим глухим хлопком и осколками-конфетти. Бенгальскими огоньками затрещали, заискрились электрические разряды. Полыхнуло содержимое разбившейся бутылки.

Любовь Игнатьевна отшатнулась от очага пожара, споткнулась и свалилась на ворсистый ковер. Горным козлом перемахнув через банкетный столик, я очутился возле женщины, которая так старалась и сумасшедшему мужу угодить, и свою первую любовь, Стаса Лунева, от свихнувшегося муженька уберечь. Говоря грубо – и рыбку съесть, и, сами знаете, на что сесть. По глубокому убеждению Любочки, я обязан был войти в положение несчастной жены маньяка, забыть о невинно убиенных дружках-приятелях и залиться слезами умиления, узнав, что мне дарована жизнь в память о нежных чувствах веснушчатой девочки с ножками-спичками. Я, вчерашний, наверное, так бы и сделал, но за прожитые сутки я здорово изменился!

Оказавшись рядом с женщиной по имени Любовь, я обнял ее за шею левой рукой, прижал к себе, вдохнул запах изысканной парфюмерии и заорал в розовое ушко с золотым колечком-сережкой:

– Открой рот, курва! Шире, а то придушу!!!

Я напряг левый бицепс, сильнее стиснул тонкую, загорелую женскую шею. Блестящие от помады губы раскрылись, словно бутон декоративного цветка. Плотно сжатые жемчужные зубы разомкнулись, и я пропихнул между ними пистолетный ствол.

Зашевелился Антон, приподнялся на локте, мутными глазами пошарил по комнате-будуару. Мазнул взглядом по языкам пламени из колючей дыры в мониторе и, наконец, увидел нас с Любочкой, сидящих в обнимку.

– Антоша, тебе надо, чтоб Любочка скушала пулю?

В ответ на мой издевательский вопрос Антон помотал головой, нет, мол, не надо.