Линвуд Баркли - Исчезнуть не простившись

– Тут одно странно, – заметил я. – Если серийный убийца ворвался в дом, увез их и убил, то почему оставил Синтию? Почему не убил и ее?

Ролли нечего было мне ответить.

– Можно тебя спросить? – произнес он.

– Валяй.

– Как ты думаешь, с какой стати дивно сконструированная учительница физкультуры станет совать записку в твою ячейку? Затем через минуту вернется и заберет ее?

– Что?

– Только помни, Терри, ты человек женатый.

Рассказав мне, что он наблюдал, сидя в дальнем углу учительской и вроде бы читая газету, Ролли сообщил приятные новости. Сильвия, преподавательница театрального искусства, завтра с утра пораньше устраивает репетицию большого ежегодного представления. На этот раз она ставит «Проклятые янки». В спектакле занята половина ребят из моего творческого класса, так что мой первый урок совершенно замечательно отменяется. Если стольких учеников не будет, остальные точно не покажутся.

Поэтому на следующее утро, когда Грейс взяла свой тост с джемом, я сказал:

– Угадай, кто сегодня проводит тебя в школу?

Она просияла:

– Ты? Правда?

– Ага. Мама уже знает. Мне сегодня не нужно идти на первый урок.

– И ты в самом деле пойдешь со мной, прям вот так рядом?

Я слышал, как по лестнице спускается Синтия, поэтому приложил палец к губам, и Грейс сразу же затихла.

– Итак, ягодка, сегодня тебя в школу провожает папа, – сообщила она. Ягодка. Так звала ее собственная мама. – Годится?

– Еще как!

Синтия подняла брови.

– Понятно. Моя компания тебе не нравится.

– Мам, – протянула Грейс.

Синтия улыбнулась. Если она и в самом деле обиделась, то ничем этого не показала. Грейс, не совсем уверенная, дала задний ход:

– Просто приятно ради разнообразия иногда пройтись с папой.

– На что ты смотришь? – спросила меня Синтия. Моя газета была раскрыта на странице, посвященной недвижимости. Раз в неделю здесь печатались объявления о продаже домов.

– Да так, ни на что.

– Нет, говори. Собрался переезжать?

– Я не хочу переезжать, – заявила Грейс.

– Никто не переезжает, – заверил я. – Только я иногда думаю, что дом побольше нам бы не помешал.

– Как мы можем получить дом побольше без переезда? – спросила Грейс.

– Конечно, – согласился я, – в таком случае придется переехать.

– Или что-то пристроить, – добавила Синтия.

– Ой! – воскликнула Грейс, озаренная блестящей идеей. – Мы можем построить обсерваторию!

Синтия рассмеялась:

– Я вообше-то думала еще об одной спальне.

– Нет, нет! – не сдавалась Грейс. – Надо построить комнату с дырой в потолке, чтобы, когда стемнеет, видеть звезды. И тогда бы у меня появился большой телескоп, чтобы смотреть прямо вверх, а не через окно, что западло.

– Нельзя говорить «западло», – с улыбкой поправила Синтия.

– Ладно, – согласилась Грейс. – Это будет «фокс пас»?

В нашем доме мы намеренно искажали произношение французского выражения «faux pas», в переводе означающее – оплошность. Это была наша общая с Синтией шутка, причем с таких давних времен, что Грейс искренне решила, будто именно так это выражение, обозначающее неуместный поступок, и произносится.

– Нет, лапочка, это не «фокс пас», – сказал я. – Просто это слово нам не хотелось бы слышать.

Переключив передачу, Грейс спросила:

– Где моя записка?

– Какая записка? – удивилась Синтия.

– О поездке, – объяснила Грейс. – Ты должна была написать записку.

– Ласточка, ты ничего не говорила ни про записку, ни про поездку, – сказала Синтия. – Нельзя вспоминать о таких вещах в последнюю минуту.

– Что за поездка? – поинтересовался я.

– Мы сегодня собираемся в пожарную часть, но без записки с разрешением нас не возьмут.

– Почему ты не сказала нам об этом сразу же…

– Не беспокойся, – перебил я Синтию. – Сейчас напечатаю записку.

Я рванул наверх в комнату, которая будет нашей третьей спальней, а сейчас служила одновременно офисом и помещением для шитья. В углу на столе стоял наш общий с Синтией компьютер. Там я проверял работы и готовился к урокам. Там же находилась моя старенькая машинка «Роял», на которой я печатал еще в университете. Я до сих пор пользовался ею для коротких записок, поскольку почерку меня был ужасный, и мне казалось, что проще заложить лист бумаги в машинку, чем включать компьютер, создавать документ, распечатывать его и так далее.

Так что я напечатал коротенькую записку учительнице Грейс, разрешая своей дочери покинуть территорию школы для осмотра пожарного участка. Я только надеялся, что буква «е», напоминающая «с», не внесет никакой путаницы с именем моей девочки.

Я снова спустился вниз, отдал Грейс записку, предварительно сложив ее, и велел убрать в рюкзак, дабы не потерять.

В дверях Синтия сказала мне:

– Убедись, что она вошла в здание.

Грейс была уже далеко и не могла ее слышать – крутилась на дорожке, напоминая бур для рытья ям.

– А если они останутся снаружи на весь первый урок? – спросил я. – Увидев, что какой-то тип болтается по двору, они не позовут полицию?

– Если бы я увидела тебя там, то тут же бы арестовала, – заявила Синтия. – Тогда проследи, чтобы она вошла во двор. Вот и все. – Она притянула меня к себе. – Так когда тебе самому надо быть в школе?

– К началу второго урока.

– Значит, у нас есть почти час… – И она бросила на меня взгляд, который я видел не так часто, как мне бы хотелось.

– Да, – сказал я ровным голосом. – Вы правы, миссис Арчер. У вас что-то на уме?

– Очень может быть, мистер Арчер. – Синтия улыбнулась и слегка коснулась губами моих губ.

– Грейс ничего не заподозрит, если я попрошу ее бежать всю дорогу до школы?

– Иди уже! – И она вытолкнула меня за дверь.

– Так какой у нас план? – спросила Грейс, когда мы пошли с ней по тротуару плечо к плечу.

– План? – переспросил я. – Никакого плана.

– Я хочу сказать, до какого места ты собираешься идти рядом со мной?

– Полагал, что войду с тобой в школу, может, посижу в классе с часок.

– Пап, не шути.

– Кто сказал, что я шучу? Мне бы очень хотелось посидеть с тобой в классе. Посмотреть, насколько усердно ты работаешь.

– Да ты даже за парту не влезешь, – возмутилась Грейс.

– Сяду сверху, – решил я. – Я человек не гордый.

– Мама сегодня очень веселая, – заметила Грейс.

– Ну разумеется, – ответил я. – Мама часто бывает веселой. – Грейс бросила на меня взгляд, подразумевающий, что я слегка привираю. – У твоей мамы в последнее время много забот. Сейчас ей очень трудно.

– Потому что прошло двадцать пять лет, – сказала Грейс. Вот так и заявила.

– Ага, – подтвердил я.

– И из-за этой телевизионной передачи, – добавила она. – Не знаю, почему вы не разрешили мне ее посмотреть. Вы же записали ее на пленку, верно?