Линвуд Баркли - Исчезнуть не простившись

– Терренс Арчер? – В ее голосе слышался бостонский акцент.

Я кивнул.

Женщина сверкнула бляхой, известившей нас, что она Рона Уидмор, полицейский детектив. И вовсе не из Бостона, а из Милфорда. Она протянула руку Синтии, чтобы помочь ей сойти на пирс, я же подхватил Грейс и поставил рядом.

– Я бы хотела поговорить с вами, – обратилась ко мне Рона.

Синтия, стоявшая рядом с Пэм, сказала, что присмотрит за Грейс. Ролли остался в сторонке вместе с Миллисент. Уидмор и я медленно пошли вдоль пирса по направлению к черной полицейской машине без опознавательных знаков.

– Вы хотите поговорить о Тесс? – спросил я. – Кого-нибудь арестовали?

– Нет, сэр, пока никого, – ответила она. – Уверена, что работа движется, но этим делом занимается другой детектив. Я знаю, что уже достигнут определенный прогресс. – Она говорила очень быстро, слова вылетали как пули. – Я приехала, чтобы расспросить вас о Дентоне Эбаньоле.

Я почувствовал резкий укол совести.

– Да?

– Он пропал. Прошло уже два дня.

– Я говорил с его женой после того, как он к нам приходил. И посоветовал ей обратиться в полицию.

– Вы его не видели с той поры?

– Нет.

– И он вам не звонил?

– Нет. Не могу отделаться от мысли, что его исчезновение может иметь какое-то отношение к смерти тети моей жены. Он навещал ее незадолго до этого. Оставил свою визитку. Она мне сказала, что прикрепила ее на доску рядом с телефоном. Но когда мы нашли ее мертвой, карточки там не было.

Уидмор что-то записала в блокноте.

– Он на вас работал?

– Да.

– В тот период, когда исчез. – Это не было вопросом, поэтому я просто кивнул. – Что вы об этом думаете?

– О чем?

– Что могло с ним случиться? – В ее голосе прозвучала некоторая досада: о чем, мол, еще я могу спрашивать?

Я помолчал и посмотрел в безоблачное, синее небо.

– Мне не хотелось бы об этом думать. Но полагаю, что он мертв. Возможно, убийца позвонил ему, когда он был в нашем доме, вводя нас в курс дела.

– Сколько было времени?

– Примерно пять часов дня, что-то в этом роде.

– Значит, было пять часов плюс-минус пять минут?

– Я бы сказал ровно в пять.

– Потому что мы связались с провайдером его мобильного, попросили проверить все входящие и исходящие звонки. Был звонок ровно в пять из платного автомата в Милфорде. Затем звонки от его жены, на которые он не ответил.

Я понятия не имел, какие выводы можно из этого сделать.

Синтия и Грейс садились на заднее сиденье «кадиллака» директора похоронной конторы.

Уидмор резко наклонилась ко мне и, хотя была на добрых пять дюймов ниже, буквально подавила меня своим присутствием.

– Кому понадобилось убивать вашу тетю и Эбаньола? – спросила она.

– Кто-то желает, чтобы прошлое осталось в прошлом, – ответил я.

Миллисент пригласила нас всех на ленч, но Синтия сказала, что предпочитает прямиком отправиться домой, так что туда я ее и повез. На Грейс явно произвели большое впечатление служба и все утро в целом – ее первые похороны, – но я порадовался, что аппетит у нее сохранился. Только мы вошли в дом, как она заявила, что умирает с голоду и если не получит что-нибудь немедленно, то погибнет. Но тут же спохватилась:

– Ой, простите.

Синтия улыбнулась дочке:

– Как насчет бутерброда с тунцом?

– С сельдереем?

– Если он есть, – сказала Синтия.

Грейс побежала на кухню и открыла холодильник.

– Сельдерей есть, но он подвял.

– Вытаскивай, – распорядилась Синтия, – посмотрим.

Я повесил пиджак от костюма на спинку кухонного стула и ослабил узел галстука. Мне не требовалось так хорошо одеваться, чтобы преподавать в средней школе, поэтому в официальной одежде я чувствовал себя скованно. Я сел, отодвинул все случившееся задень в дальний угол памяти и принялся наблюдать за своими девочками. Синтия разыскала открывалку, а Грейс положила сельдерей на разделочную доску.

Синтия вылила масло из банки с тунцом, положила рыбу в миску и попросила Грейс достать «Волшебную заправку». Дочка взяла банку из холодильника, сняла крышку и поставила на стол. Отломила стебель сельдерея и помахала им в воздухе. Он напоминал кусок резины.

Затем она игриво стукнула сельдереем по руке матери.

Синтия повернулась, протянула руку, отломила резиновый стебель для себя и нанесла ответный удар. Они принялись размахивать этими стеблями, как мечами. Потом расхохотались и упали в объятия друг друга.

И я подумал: «Вот я постоянно гадал, какой матерью была Патриция, хотя ответ всегда стоял у меня перед глазами».

Позднее, когда Грейс поела и отправилась наверх, чтобы переодеться в будничную одежду, Синтия сказала мне:

– Ты сегодня очень мило выглядел.

– Ты тоже, – ответил я.

– Ты меня прости.

– За что?

– Прости. Я тебя не виню. За Тесс. Мне не следовало все это тебе говорить.

– Ничего страшного. Я действительно мог рассказать тебе раньше.

Она посмотрела в пол.

– Могу я тебя кое о чем спросить? – (Она кивнула). – Как ты думаешь, почему твой отец сохранил газетную вырезку с отчетом о сбитой женщине и виновнике, скрывшемся с места преступления?

– О чем ты говоришь? – удивилась она.

– Он сохранил вырезку о таком эпизоде.

Коробки из-под обуви все еще стояли на кухонном столе, и газетная вырезка о рыбалке, а заодно и о женщине из Шарона, которую нашли в канаве, лежала сверху.

– Дай посмотреть, – попросила Синтия, вытирая руки. Я протянул ей вырезку, она взяла ее осторожно, как пергамент. Прочитала.

– Поверить не могу, что никогда не замечала этого раньше. Думала, отец сохранил эту вырезку из-за ловли рыбы на мушку. Может, действительно берег ее из-за этой заметки?

– Возможно, только частично. Не уверен, что идет первым. Увидел ли он статью о несчастном случае и принялся вырезать ее, но потом обратил внимание на заметку про рыбную ловлю и, поскольку это его интересовало, вырезал и ее тоже? Или сначала наткнулся на заметку о ловле рыбы на мушку, затем увидел другую статью и тоже ее вырезал? Или… – Я немного помолчал. – Он хотел вырезать только статью о несчастном случае, но беспокоился, что кто-то может задать по ее поводу вопросы, например, твоя мать, если она попадется ей на глаза, тогда как статья про рыбную ловлю вопросов не вызовет. Он и вырезал ее – для камуфляжа.

Синтия вернула мне вырезку:

– Что за фигню ты несешь?

– Черт, сам не знаю, – признался я.

– Каждый раз, просматривая содержимое этих коробок, я надеюсь увидеть нечто такое, чего не замечала раньше. Я понимаю, это печально. Ты ждешь ответ, которого не существует. И все же, – продолжала она, – я надеюсь найти его. Какую-нибудь маленькую зацепку. Какой-то кусочек пазла, который поможет собрать остальные.

– Я знаю, – сказал я, – знаю.