Джейк Арнотт - Подснежник

На следующий день, примерно во время ланча, звонит Гарри и назначает встречу в аэропорту. Я заливаю «зодиаку» полный бак и еду в западном направлении. По дороге звоню Бердсли, который говорит, чтобы я забрал его в пабе к югу от Далстонского перекрестка. Когда я подъезжаю, он уже ждет меня у дверей. Выглядит Бердсли, что и говорить, стильно. Новенький блейзер, приталенная рубашка «Бен Шерман» с наглухо застегнутым воротничком, брюки «Ста-пресс» с заглаженными до остроты бритвенного лезвия стрелками. Брюки чуть коротковаты и ничуть не закрывают способные разить наповал ботинки цвета бычьей крови, начищенные до зеркального блеска. Бердсли сегодня без шляпы, но его новая короткая стрижка в сочетании с нарочито мрачным взглядом производит надлежащее впечатление. Думаю, этот образ Бердсли тщательно продумал, копируя кого-то из «настоящих» гангстеров. На это указывали даже мелочи. Шелковый платок в верхнем кармане блейзера пришпилен заколкой для галстука; рядом с платком торчит кончик железной расчески. Ее длинная ручка наверняка тщательно заточена на случай, если у ее обладателя не будет времени выхватить нож. Да, видок что надо. Крутой парень Бердсли…

Вокруг Бердсли вертится несколько подростков. Все они стараются походить на него, подражают каждому его жесту. Они, конечно, выглядят не стильно, а смешно. Грубошерстные пиджачки спортивного покроя, кеды и все такое прочее. Зато все они коротко, почти по-военному подстрижены, и я начинаю думать, что это, возможно, новая мода. Правда, ничего подобного я не видел ни в журналах, ни по телевизору – там все больше рассказывают про волосатиков да про прочие приманки «веселого Лондона», [37] «Веселый Лондон» – название, которое английская пресса использовала в 60-х гг. для рекламы Лондона как центра мод, музыкальной жизни и проч. – но это ничего не значит. А хорошо бы, если б это была новая мода. Тогда старине Джеку не нужно было бы особо переживать из-за отсутствия волос.

В общем, Бердсли запрыгивает в «зодиак», и я спрашиваю его насчет прически.

– Так я не понял – ты что, больше не стиляга?

– Нет. Я же говорил тебе – с этим покончено. Чуваки во «Фламинго» отрастили патлы, обвешались бусами и цветами и пропагандируют всеобщий Мир и Любовь. Тьфу! Аж с души воротит.

– Ну а как называетесь вы? Ну, такие, как ты, и остальные?

– У нас пока нет названия, но… Я думаю, это должно быть что-то вроде «Аггро».

– Аггро?

– Ну да. От слова «агрессия». Понимаешь?

– Значит, «аггро»? – Я слегка усмехаюсь и повторяю: – Аггро…

Мы выезжаем из города и сворачиваем у Хаммерсмита на Большое Западное шоссе.

– Так как насчет «пушки», Джек? – спрашивает Бердсли. Тон у него чуть более наглый, чем следовало бы, и я качаю головой.

– Я же сказал, сынок, – говорю я, – сначала тебе придется немного походить в подмастерьях.

Бердсли замолкает и только обиженно сопит.

– Да не переживай ты, – добавляю я. – У тебя будет целая куча возможностей проявить себя. Это твое аг… агре…

– Аггро, – хмуро поправляет он.

– Ну да, аггро… Так вот, обещаю тебе, что сегодня вечером ты сможешь им насладиться.

Я широко улыбаюсь, и Бердсли улыбается в ответ. Но если говорить честно, поджилки у меня все-таки трясутся.

Гарри велел Чарльзу, старшему смотрителю парковки, организовать нам встречу с главарем аэропортовских грузчиков. И тот, конечно, все устроил. Или, вернее, подстроил. Теперь мы находимся на первом этаже многоэтажной парковки и ждем этого дебила, который вообразил себя королем местных воров. На это время Чарли полностью закрыл для клиентов первый этаж, поэтому весь уровень полностью в нашем распоряжении. Мы прячемся в полумраке за массивными бетонными опорами. Тусклые желтые лампы светят нам в спины. Гарри любит, когда сама обстановка внушает его противникам неуверенность и страх.

Бердсли немного нервничает – ему не терпится начать действовать. Я с треском разминаю костяшки пальцев сначала на одной, потом на другой руке и подмигиваю ему – не дрейфь, мол. Гарри, как всегда, спокоен. Он стоит, небрежно облокотившись на крыло «даймлера», и вид у него почти беспечный.

Но вот со стороны въездного пандуса доносится эхо гулких шагов. Мы замираем в напряжении.

– Чарли! – гремит, отражаясь от бетонных стен, чей-то голос.

– Я здесь! – откликается Гарри театральным шепотом.

Этот дебил вступает в пятно тусклого желтого света. Он в рабочем комбинезоне, на одном плече – такелажный крюк. Гарри запускает руку в окно «даймлера» и включает фары на полную мощность. Бригадир аэропортовских грузчиков слегка отшатывается и прикрывает глаза от яркого света.

– Чарли? Что происходит?!.

– Мистер Чарльз, к сожалению, не смог прийти, – негромко говорит Гарри.

Я и Бердсли делаем несколько шагов, чтобы занять позицию по обеим сторонам от старшего грузчика.

– Кто ты, черт тебя побери, такой? – требовательно спрашивает он, настороженно поглядывая на нас с Бердсли.

– Я – твой новый босс, Дерек, – говорит Гарри.

Дерек хватает свой крюк и почти вслепую делает широкий взмах. Гарри чуть отступает, а я захожу сзади и делаю Дереку подсечку. Он падает на колени, и к нему тотчас подскакивает Бердсли. Подскакивает и несколько раз бьет его своими смертоубойными ботинками. Я тем временем наступаю Дереку на руку, в которой он все еще сжимает крюк. Дерек разжимает пальцы, и я пинком отбрасываю железку подальше. Гарри делает знак Бердсли прекратить избиение. Подойдя поближе, он останавливается перед Дереком, который скорчился на полу и громко шмыгает носом. Несколько секунд Гарри пристально глядит на него сверху вниз.

– Нам нужно обсудить детали нашего нового делового соглашения, – мягко говорит он, слегка подталкивая Дерека мыском туфли.

Мы быстро связываем Дереку руки за спиной и заклеиваем рот пластырем. Гарри достает из машины большой мешок и бросает мне.

– Наденьте на него вот это.

Мы с Бердсли засовываем Дерека в мешок и перевязываем длинным куском шпагата. Дерек приглушенно мычит. Гарри пинает мешок ногой и велит ему заткнуться.

– А теперь, – говорит он, – положите его в багажник.

Потом мы покидаем стоянку. Бердсли едет с Гарри в «даймлере», я следую за ними в «зодиаке». Пункт нашего назначения – заброшенный склад в Бермондси. Дерек в мешке похож на тюк с тряпьем. Мы тащим его на второй этаж, в длинный пыльный зал, крышу которого поддерживают ржавые железные столбы. Здесь нет ничего, если не считать стола с разложенными на нем инструментами и нескольких стульев. Один стул стоит в середине зала довольно далеко от других. Он прибит к полу.

Мы вытаскиваем Дерека из мешка и привязываем к этому стулу. Его рот по-прежнему заклеен пластырем. Потом Гарри достает из машины небольшой черный чемоданчик. Сверху у него небольшая ручка, сбоку торчат провода, которые заканчиваются небольшими зажимами-«крокодилами». Это – Черный Ящик. Иногда его еще называют «телефоном». Мне несколько раз приходилось слышать о нем, но я не был уверен, что эти рассказы – правда. Разумеется, рассказывали о нем совсем не те, кому довелось близко познакомиться с этим неприятным прибором. Вот парадокс, а? Из фильмов про войну мы знаем, что пытка электрическим током нужна для того, чтобы заставить человека говорить. Но Гарри использует «телефон» совсем для другого. Ему-то как раз нужно, чтобы человек молчал. Чтобы ему и в голову не пришло настучать!