Питер Джеймс - Умри завтра

– Вы должны понимать, что сведения о клиентах конфиденциальны.

– Естественно.

– Я загляну в архивы и выясню. Если кто-то найдется, свяжусь и спрошу, согласны ли они побеседовать с вами.

– Спасибо. А клинику не назовете?

– Прошу прощения, это зависит от наличия свободной операционной, – уклонилась Марлен Хартман от ответа. – Решение принимается перед операцией.

– Клиника частная или государственная?

– Вряд ли ваша система национального здравоохранения готова сотрудничать с нами, мистер Тейлор.

– Потому что это незаконно?

– Если хотите назвать незаконным спасение жизни своего племянника, то да. Правильно. – Она взглянула на часы. – Мне надо успеть на самолет, поэтому, простите, из-за вашего опоздания наша встреча будет короче. Возможно, вам надо подумать? Возьмите с собой наши издания. Мы их широко не распространяем. Почему? Очень просто. Всегда найдутся отчаявшиеся люди, и всегда есть органы. Приятно было познакомиться, мистер Тейлор. У вас есть мой электронный адрес и номер телефона. Можно звонить двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю.

Лимузин ждал спешившую в аэропорт Марлен Хартман у подъезда – время поджимает. Но она не двинулась с места, пока не увидела на мониторе камеры наблюдения, как посетитель вышел из здания, после чего загрузила в мобильник два снимка с камеры и переслала в Брайтон Владу Космеску с просьбой срочно установить его личность.

Вы лжец, мистер Тейлор.

Прослужив десять лет международным брокером органов, она отлично знает свой рынок. Знает, как работает система в Соединенном Королевстве. Знает, что пациента с острой недостаточностью немедленно ставят в очередь на трансплантацию и держат в больнице. Ему слишком плохо, чтобы лежать дома.

Роджер Тейлор, если таково его настоящее имя, в чем она сомневается, споткнулся на самом первом барьере. Кто он такой? И зачем к ней пришел? Судя по поведению и заданным вопросам, похоже, она уже знает ответ.

Марлен Хартман собралась уходить, и тут у нее зазвонил телефон. День сразу же стал еще хуже.

При тихой погоде условия для погружения были почти оптимальными, несмотря на температуру воды, близкую к точке замерзания. По сравнению с заросшим водорослями озером или мутным каналом с ловушками вроде выброшенных магазинных тележек, колючей проволоки и кусков искореженного металла сегодня «день Гуччи» на жаргоне специальной поисковой бригады.

Джон Леллиот, больше известный под прозвищем Див, с помощью Криса Дикса – Клайда – положительно опознал «Скуби» в затонувшем судне. И обнаружил тело в носовой каюте, которое поднимает теперь на поверхность. Остальные члены бригады вместе с Гленном Брэнсоном, которого слегка мутило, хотя и гораздо меньше, чем во время предыдущего выхода в море, наблюдали, склонившись над поручнями, за нараставшей массой пузырьков, поднимавшихся из глубины среди желтых, синих и красных шлангов. Через несколько секунд вынырнула голова Дива в маске, а за ней тело в пузырьковом водовороте.

– Ох, черт! – воскликнул Гонзо.

Бросив быстрый взгляд, Брэнсон отвернулся, теперь уже изо всех сил стараясь удержать в желудке завтрак. Див подтолкнул тело, которое высоко всплыло на надувных подушках и двинулось к борту катера. Члены команды с неумелой помощью сержанта Брэнсона взялись за канаты и втащили его через поручни на палубу «Сансикера», тяжелое, перегруженное водой.

Кораблестроитель, проектируя этот катер, скорее всего, мысленно представлял себе на задней палубе богатых плейбоев и цветущих красавиц без лифчиков. Наверняка ему в страшном сне не являлась картина, которая теперь предстала перед членами специальной бригады и несчастным детективом.

– Бедняга… – пробормотал Арф.

– Точно Джим Тауэрс? – спросила Таня Уайтлок.

Брэнсон мрачно кивнул.

– Точно, – подтвердил Гонзо. – Я лет пять с ним общался. Это Джим.

Тело от шеи до ступней обмотано липкой серой лентой. Торчит лишь голова с заклеенным ртом. По ленте ковыляет маленький краб. Арф нагнулся, схватил его, выбросил в море.

– Трупоеды, – буркнул он. – Терпеть их не могу.

Гленн понял почему.

Заросшая густой бородой нижняя часть лица осталась нетронутой. Но щеки и лоб обгрызены так, что местами открывается голый череп. Одна глазница съедена начисто, в другой остался белок размером с изюмину.

– Пожалуй, пока не буду заказывать авокадо с крабами, – дрожащим голосом заявил Гленн, стараясь сохранять бодрый вид.

– Кто-нибудь хочет быть похороненным в море? – поинтересовался Джус.

Желающих не нашлось.

Влад Космеску был озабочен. Сидя перед компьютером и больше не любуясь видом брайтонского побережья, он приблизительно каждые полчаса судорожно просматривал текущую сводку новостей в местной газете «Аргус».

С той минуты на прошлой неделе, когда прозвучал телефонный звонок, он усиленно размышлял.

Ты напортачил.

Много лет этот город был для него золотым прииском, полным денег и девушек. Снабжал его наличными для содержания больной сестры в хорошем доме. Обеспечивал доход, позволяющий вести образ жизни, о каком некогда можно было только мечтать.

Неприятно слышать, что он напортачил.

Всегда был предельно осторожным. Завоевывал доверие сотрудников, постепенно строил свою деловую империю. Массажные салоны. Охранные агентства. Прибыльная торговля наркотиками. А в последнее время немецкие связи. Продажа органов – самый успешный бизнес. Каждая удачная трансплантация кладет ему в карман десятки тысяч фунтов, которые перекочевывают оттуда прямо на счет в Швейцарском банке.

В приютившей его стране он усвоил одно: британская полиция сосредоточена на контрабанде наркотиков. Все прочее лежит в дальнем ящике. Что его вполне устраивает.

Дела шли отлично, пока не возник Джим Тауэрс. Может, шкипер в самом деле ошибся, сбросив тела в районе драгирования. Вряд ли. Тауэрс хотел его подставить, какими бы мотивами ни руководствовался. Моральные принципы? Шантаж?

Телефон неожиданно просигналил о поступившем сообщении.

От Марлен Хартман из Мюнхена – самого обильного источника денег.

Чтобы предотвратить полицейскую слежку, она – и Влад тоже – вынуждены каждую неделю менять номер мобильного телефона.

В тексте один вопрос: «Знаешь этого человека?» Прилагаются две фотографии. Открыв их, Влад потянулся за сигаретой.

Впервые начав здесь работу, он взял за правило запоминать в лицо каждого полицейского, который может проявить к нему интерес. С помощью «Аргуса» несколько лет следил за каждым шагом этого конкретного офицера, за его служебным ростом, повышением в должностях и чинах.