Евгений Кукаркин - Я - Кукла. Сборник повестей

Конец мне. Сижу в тюрьме, за убийство и за то, что покалечил сотрудников правоохранительных органов. Суда еще нет, по морде сильно не бьют, но психологическая обработка сильнейшая.

— Итак, — говорит следователь — Кто разработал компоненты?

— Владимир…, мой знакомый.

— Где он работает?

— Нигде.

— Где он живет?

— На южном кладбище.

— Это шутка?

— Нет. Это несчастный случай, он погиб.

— Кто еще знает про компоненты?

— Никто.

— Так вы блефовали, вы знали, что ваш друг… умер и капсулы теперь изготовить не возможно?

— Нет. Идея была проста. Я хотел капсулы отдать на исследование в один из институтов, где разобравшись в их структуре, возможно получить рецепт.

— Если у вас еще свободные капсулы?

— Нет.

— Сколько Владимир… вам дал капсул?

— По 25, каждого компонента.

— И вы их все уничтожили.

— Да.

Через неделю опять.

— Андрей Александрович, хотите жить?

— Хочу.

— Откройте нам секрет структуры компонентов или хотя бы дайте одну капсулу?

— Я не знаю, у меня их нет.

— Мы вам дадим свободу, подумайте.

— К сожалению, ни чем вам помочь не могу.

Приходил зам, приходили важные военные и гражданские шишки, убеждали меня, что дадут свободу, что выпустят даже сейчас, если дам хотя бы капсулу. Потом неделю, для профилактики, били и следствие закончили. Итак я смертник.

Я сижу в камере вместе с Игорем. Нас только что перевезли в один из уральских городов, на урановые рудники. И в первый день, мы сразу же почувствовали друг к другу симпатию. У Игоря очень смешные рыжие веснушки, они усыпали его лицо в диком беспорядке. Даже губы, были закиданы пятнами, но потемнее. Светлые волосы сдвинуты на бок и дают озорное выражение лица. Он заключенный 4814, я — 4815. Я рассказал ему мою историю, он мне свою.

Вот она.

Работал он в омоне, на странной должности — медвежатника. Вскрывал замки всех дверей, сейфы, несмотря на их сложность, крепость стали и сигнализацию. Омон часто его отдавал в спецназ или КГБ для различных операций. В 1981 году, его арендовал спецназ для крупнейшей авантюры в Афганистане. Нет он в убийстве Амина и его сообщников не участвовал, он вскрывал 5 сейфов во дворце Амина, чтобы по документам, найти на него компромат для законной замены на Бабрака Кармаля.

Вскрыв первый громадный сейф «сименса», он увидел, что тот полон золотых бляшек таких маленьких фигурок зверей и людей, украденных Амином из национального музея. Во 2 и 3 сейфе было тоже самое, только больше золотой посуды, кубков и кувшинов. В 4 были деньги, почти всех государств, акции и векселя крупных и мелких компаний. Зато в 5 были документы, но какие. Это был компромат не на Амина, а на многих государственных деятелей СССР и дружественного ему соц. лагеря. Документы были на английском языке и Игорь их читал запросто. Пока спецназовцы и офицеры воровали золотые бляшки и деньги, Игорь воровал документы о видных взяточниках, хапугах и подлецах в партийном и государственном аппарате, спрятав их под свою куртку… Наворовавшись, офицеры вспомнили о документах и, отогнав Игоря, принялись тут же изучать их. А Игорь.

Игорь оказался дураком. Приехав в Союз, он показал кой-какие документы своим друзьям и, естественно, попал в поле деятельности КГБ. Дальше было преследование, перестрелка, даже убитые, раненые и переломанный Игорь оказался в тюрьме.

На следующий день, нас, новичков, выстроили во дворе и стали распределять по работам.

— Есть ли среди вас инженеры-сантехники или инженеры теплотехники, — спросил прапорщик.

— Я инженер гидравлическим и пневматическим системам. Вам такие не нужны? — крикнул я.

— Пойдет, — сказал прапор — Сейчас найдем тебе помощника и пойдешь на печь.

— А нельзя ли мне выбрать самому.

О Он посмотрел на меня, подумал, почесал между ног и сказал.

— Валяй.

И я вытащил Игоря.

Эта была печь для сжигания трупов. Всего их две. Стоят они рядом. Одна не работает, испорчены форсунки и система подачи мазута, другая трудится во всю мощь. Доходяги, это заключенные схватившие большие дозы радиации и умершие от этого, лежали в скрюченных позах рядом с печью, дожидаясь своей очереди.

— Вот печь, — сказал прапор, подведя нас к ней, — Если сделайте ее, я вас в механики по ее обслуживанию переведу, будете еще транспортировщиками, перевозить падаль сюда.

Увидев трупы, меня чуть не стошнило и только шлепок Игоря по спине, заставил сдержаться.

Мы залезли в печь и начли копаться в трубопроводах и помпах подачи мазута. Неисправность я нашел быстро, в поршенек насоса попались опилки и его заклинило. Странно, как они даже при наличии фильтров, туда попали. Мы прочистили систему, форсунки и на второй день, испробовав узел поджига, включили печь. Прапор был доволен и, действительно, нас оставили при печах.

Заключенные, с которыми, мы встречались у печей, говорили нам, что это блатное место и сюда попасть — прожить лишнюю пару лет. Радиация, все равно, нас съест, передаваясь через доходяг или самой печью, изношенной до основания и сифонившей дозами радиации, сожженных трупов. Предыдущий инженер, сошел с ума и исчез в недрах санпропускника.

Однажды Игорь мне сказал.

— Андрей, верхние колосники печи прожжены, там дыры в метр. Я пролез в одну из них, в верхнее колено. Ты знаешь куда оно подходит? К вентиляторам, что дают поддув и тягу. Там есть еще боковой отвод, в который я пролез с трудом, он очень узкий, и сразу попал в трубу квадратного сечения. Снизу она широка, а потом идет на конус, метров 6. В верху не пролезть. Очень узко.

— Когда ж ты успел?

— Когда ты с прапором ходил за инструментом. Я тогда и залез.

— Да здесь не очень можно сделать успехи. А вентиляторы какого диаметра?

— Да вроде миллиметров 400–500.

— Очень узковато. Но интересно. Завтра пойдем на проулку, приглядись, как стоят вентиляторы и как расположена труба, да и сам крематорий.

— Хорошо Андрей.

Мы с ним думали об одном. Как бежать?

Мы изучили фасады крематория, где расположены вентиляторы и приуныли.

Здание крематория — двух этажное, в виде куба. До крыши, от земли, метров 8. По центру куба, трапецеидальная труба, разделенная на двое перегородкой для двух печей. Слева и справа трубы стоят вентиляторы с двигателями. Сам крематорий отделяет от второго забора, в виде колючей проволоки, дорога. Но мы продолжали думать о побеге, все время обращаясь к крематорию, как к самому высокому месту тюрьмы.

Как-то раз Игорь заметил.

— Андрей, вольный, обслуживающий шахту, сказал, что за первым, глухим забором, автопарк для машин, обслуживающих шахту. Работают там только вольные. Автопарк тоже имеет забор со своей охраной, но явно не такой как здесь.