Тони Стронг - Приманка

Тренированное тело, думает Фрэнк. Мышцы живота неплохо накачаны. Для этого нужно часами заниматься на шведской стенке.

Пупок с замысловатыми складками напоминает завязанное отверстие воздушного шарика. Скальпель патолога рассекает его пополам и движется вниз, к междуножью.

Волосы там небрежно выбриты, чтобы обнажить следы ушибов, о которых доктор Линг говорила на месте преступления, хроматографию разложения под соломенного цвета щетиной. Доктор Линг проводит также внутреннее обследование, ступни покойной находятся в скобах для скелетного вытяжения, и когда рука патолога в перчатке ведет ощупывание внутри, это выглядит гротескной пародией на гинекологическую проверку.

– Прободение вагины размером примерно три на четыре четверти дюйма, – говорит она. – Это разрыв, а не разрез.

– Каким орудием он сделан?

– Думаю, никакого орудия не было. Величина разрыва соответствует примерно человеческому кулаку.

Фрэнк чувствует, что во рту у него пересыхает.

– Могло это произойти случайно? Во время любовной игры?

– Сомневаюсь. Природа предназначила эту часть тела для деторождения. Повредить ее трудно. – Доктор встречается взглядом с детективом. – Из лаборатории пришло заключение. На влагалищном мазке обнаружены следы гликола стеарата.

– Что это такое?

– Соединение, входящее в состав увлажняющих кремов. Можно предположить, что убийца использовал крем для смазки руки. Вам следует проверить бесплатные туалетные принадлежности в том номере отеля, не исчезло ли что-нибудь.

– Непременно.

Фрэнк делает запись.

Теперь, когда тело вымыто, на внутренней стороне бедра виден маленький круглый шрам величиной с десятицентовик. На жесткой белой ткани какой-то узор или рельеф, похожий на чекан монеты.

– Что это? – спрашивает Фрэнк. – Дело рук убийцы?

– Нет. Шрам старый.

– Откуда он мог взяться?

– Возможно, она неосторожно слезала с мотоцикла и обожглась о мотор. Или уронила что-то горячее; шрам чуть пониже линии бикини.

Доктор Линг пожимает плечами и вновь принимается за работу. Она разрезает грудную клетку большими ножницами и кряхтит от натуги, сжимая их.

Фрэнк отступает. Запаха пока не ощущается. Ледяной воздух с ревом несется из отверстий громадного кондиционера над их головами.

Патолог надевает маску и вытаскивает из брюшной полости внутренности, бесконечные пригоршни серых кишок, среди которых гнездятся более яркие органы. Она отделяет то один, то другой ловкими движениями скальпеля и бережно отдает ассистенту.

Через несколько минут Линг прекращает это занятие и подходит к столу, где разложенные в ряд внутренние органы ожидают дальнейшего вскрытия.

– Странно, – произносит она, опуская маску. – Комплект не весь.

– Простите, не понял.

– Нет селезенки. Это не столь уж важный орган – просто фильтр крови, но его лучше не лишаться.

– Селезенку… унесли?

– Думаю, можно сделать такое предположение. Медицинской процедуры, которая объясняет ее отсутствие, не существует.

Патолог и полицейский несколько секунд глядят друг на друга. Что бы они ни думали, ни хотели сказать, этому не время и не место. Доктор Линг возвращается к трупу и принимается резать в грудной клетке. Когда она распрямляется, Фрэнк видит в отверстии белый позвоночник.

«Держись!» – приказывает он себе.

Доктор Линг переходит к голове и делает поперечный разрез на висках. Опускает лоскуты кожи, обнажая желтоватую кость, аккуратно, будто стелющая постель горничная.

– Теперь вам нужно выйти, – просит она, снова надевая маску. – Можете наблюдать через стекло.

Около нее на тележке набор электроинструментов. Линг берет циркулярную пилу с частыми зубьями и нажимает кнопку. Мотор пронзительно шумит, делая разговор невозможным.

Через несколько секунд в комнате бушует вьюга костяной муки.

– Я в ящике, – говорит Клэр.

– Кто посадил тебя в ящик?

– Отец.

– Кто там еще?

Задающий вопросы сидит напротив Клэр, очень близко, их ноги почти соприкасаются.

– Крыса, – отвечает она.

– Что надето на крысе?

Клэр задумывается, но лишь на секунду.

– Бриллиантовое кольцо.

– Откуда оно взялось?

– От красивой женщины.

– Что еще есть у крысы?

– Нож.

– Куда она его вонзает?

– Мне в живот.

– Что выходит из раны?

– Снег.

– Что происходит со снегом?

– Отец пьет его.

Пол с другого конца репетиционного зала останавливает их хлопком в ладоши и произносит:

– Неплохо. Но ты, Клэр, по-прежнему слишком много думаешь. Сколько раз говорить тебе? Не думай, просто отвечай, что взбрело на ум.

– Могли бы они побольше развить тему кольца? – высказывает предположение один из студентов. – Упражнение как будто выдохлось на этом пункте.

– Согласен, – говорит Пол. – Клэр, теперь меняетесь ролями. Задавай вопросы Киту.

Занятия проходят в большом светлом репетиционном зале возле университета. Там чуть больше десятка студентов и Пол.

Клэр помнит, как он проводил с ней пробу четыре месяца назад. Курсы при Нью-Йоркском университете были лучшими из лучших, туда стремились очень многие. Она знала, что, даже если бы могла делать баснословные взносы, попасть на них было бы трудно.

Клэр готовилась произнести монолог – из Брехта или Теннесси Уильямса: нечто подобающее, литературное – и сидела, нервничая, в коридоре, ожидала своей очереди вместе с очаровательными нью-йоркскими красавицами, уверенными и стройными, бросавшими на нее холодные взгляды. Когда наконец настала ее очередь, она вошла в репетиционный зал и увидела там лишь крохотного, похожего на эльфа человека в простой черной тенниске. Он сидел на единственном предмете мебели в комнате, белом столе, поигрывая пластиковой чайной ложечкой.

Клэр назвала свою фамилию, и он сделал вид, что записывает ее ложечкой на пюпитре. Потом с недоумением взглянул на ложечку, словно удивленный тем, что она не пишет. И, обмакнув в воображаемую чернильницу, махнул ею в сторону Клэр.

Она тут же подняла пальцы к глазу и утерла воображаемые чернила. Он кивнул:

– Отлично. Ты принята.

И, достав настоящую ручку, записал что-то.

– И все? – спросила Клэр.

Это как будто его позабавило.

– А что? Хочешь продолжить, посмотреть, смогу ли я завалить тебя?

Клэр пожала плечами, и он добавил:

– Хорошо. Занятия начнутся вместе с семестром. Тогда увидимся.

Клэр сделала глубокий вдох.

– Должна вам кое-что сказать. Я не американка. Вида на жительство у меня нет. Я даже не студентка университета.

– Играть ты можешь, так ведь? – произнес Пол.

– Надеюсь.

– Ну так играй студентку. Если не ошибаюсь, это самое малое, на что ты способна.