Пи Трейси - Наживка

– Хорошая была мысль присмотреться к родне, – сказал Джино. – Да и вроде бы некуда больше было идти. Вопрос в том, к чему мы в результате пришли? Ни единого подозреваемого.

Петерсон склонился над пухлой папкой.

– Факс от шерифа Брайнерда. Может, здесь повезет.

Джино оттолкнул ее в сторону.

– Не повезет. Единственный уцелевший член семьи в Германии. Я с ним только что разговаривал.

Петерсон всплеснул руками:

– Что дальше?

Магоцци посмотрел на него воспаленными глазами. Петерсон отчаялся. Остальные тоже. Он сам отчаялся, устал, проголодался, судя по бурчанию в желудке. Пора кончать работу. Проверена каждая ниточка, каждое предположение, выяснена каждая мелочь, кажется, двигаться в данный момент некуда. Но если с этим согласиться, значит, остается только сидеть и ждать нового выступления киллера. Для детективов-криминалистов нет ничего страшнее, когда раскрытие дела зависит от нового трупа. Джек Гилберт – очевидная следующая жертва – надежно прикрыт, а вдруг он не единственный? Вдруг убийца пропустит пока Джека и перейдет к другому из списка? В данный момент можно только надеяться, что имеющиеся у Джека сведения, в чем бы они ни заключались, выведут их на истинного подозреваемого и что Марти сумеет их выудить.

Макларен раздраженно швырнул телефонную трубку.

– Знаете, что сделал этот сукин сын? Потребовал дополнительного обеспечения каких-то дерьмовых уругвайских акций! Я нагрел ему задницу. Ну, что у вас?

– Полный ноль, – уныло сообщил Джино. – Оборвались все ниточки.

– Дальше что? Ждем очередного выстрела в Джека Гилберта?

– Гилберт плотно прикрыт, – напомнил Магоцци. – Я недавно разговаривал с Беккером. Он тенью следует за Джеком, и все они нынче вечером переезжают в отель, что слегка облегчит ему жизнь. Меня больше волнует, чтобы киллер за кого-то другого не взялся, о ком нам пока ничего не известно.

У Джино в кармане запищал телефон.

– Наверно, Анджела… Я тут торчу, а она сидит дома с двумя ребятишками и подвыпившими родителями в ожидании урагана. – Он нажал кнопку, направился к двери, прижав трубку к уху, потом развернулся и поднял палец.

Магоцци лениво перелистывал факс, пришедший из Брайнерда. Как минимум сотня страниц полицейских рапортов, результаты вскрытия, опросы, вырезки из газет…

– Молодец, – сказал в трубку Джино и с ухмылкой махнул Магоцци. – Марти прорвался, расколол Джека. Они сидят в конторе в питомнике, он говорит, что, если приедем, пока родственник не протрезвел или напрочь не отключился, получим верные указания, куда дальше двигаться.

– Слава богу, – вздохнул Петерсон. – Хотите, чтобы мы тоже поехали для поддержки?

Джино покачал головой.

– Держите при себе мобильники на случай, вдруг что-нибудь срочно придется проверить. – Он нажал кнопку быстрого вызова домашнего номера, велел Анджеле не дожидаться его, одновременно хмурясь на Магоцци, который должен был уже мчаться к дверям, а вместо того горбился над письменным столом, пристально что-то разглядывая.

– Эй, Лео, ты меня слышал?

Магоцци, не оборачиваясь, взял один из листов. Это была фотокопия некролога в брайнердской газете с изображением покойного Уильяма Хачинского, хозяина местного пансионата, вместе с сыном Томасом. Пожилой мужчина и светловолосый мальчик с нежным лицом обнимают друг друга за плечи. Улыбаются в объектив, держа ружья под мышками.

Магоцци смотрел на снимок несколько секунд, но ему показалось, что прошел целый час. Он еще раз взглянул на невинное лицо паренька, на его светлые глаза. Джефф Монтгомери.

– Господи боже мой, Джино. Томас Хачинский не в Германии.

Магоцци мгновенно окружили, стали разглядывать фотографию.

– Он самый, сучонок! – воскликнул Джино и тут только сообразил, что по-прежнему держит в руках телефонную трубку, а на другом конце его слушает Анджела.

– Ничего не пойму, – признался Макларен. – Откуда известно, что он не в Германии?

Магоцци ткнул в снимок пальцем.

– Парень служит в питомнике под именем Джеффа Монтгомери. Лили Гилберт относится к нему как к внуку, а Мори платил за его обучение.

Лангер резко выдохнул:

– Значит, он сын хозяина пансионата, убитого в прошлом году Мори Гилбертом?

– Похоже на то.

– Наверняка наш клиент. – Макларен содрогнулся. – Господи, с ума можно сойти! Мори платил за его обучение, пока он собирался убить благодетеля и заодно еще нескольких человек… Что-то вроде убойной машины…

– Видимо, у него был хороший учитель, – тихо заметил Лангер.

– Черт побери, я же недавно с ним разговаривал, – воскликнул Джино. – Богом клянусь, за границу звонил! После каждого слова задержка, как обычно…

– Может, кому-нибудь поручил прикрыть его в Германии, но, как бы там ни было, это сейчас значения не имеет, – отрывисто проговорил Магоцци. – Надо пошевеливаться. Джино, перезвони Марти, предупреди его, и Беккера тоже.

– Я сам свяжусь с Беккером, – вызвался Петерсон, метнувшись к своему столу, пока Джино лихорадочно тыкал в кнопки, набирая номер.

Магоцци обратился к Лангеру и Макларену:

– Парень может быть в двух местах – либо у себя на квартире, либо в питомнике, – надо проверить то и другое. Собирайте бригаду и дуйте домой, обыскивайте, не стесняясь. Подозреваю, он не собирается эту ночь спокойно спать в своей постели.

– Сделаем.

Джино снова и снова нажимал на кнопки, слушал, вновь набирал.

– Проклятье, Марти не отвечает.

Магоцци быстро проверил обойму девятимиллиметрового пистолета, сунул его в кобуру, пристегнул наручники к поясу.

– Звони в питомник, домой к Лили, на мобильник Джека… У нас есть его номер?

– Диспетчер не может Беккера вызвать, – напряженным тоном сообщил Петерсон.

В комнате воцарилось молчание. У Беккера, как у любого патрульного, есть рация в машине и на плече, поэтому отсутствие ответа на вызов может означать лишь катастрофу.

Через мгновение Магоцци и Джино уже мчались по пустому вестибюлю к выходу.

Марти стоял перед Джеффом Монтгомери под направленным в грудь пистолетом, и его мысли бились в каменную стену очевидности, отскакивая горохом, как бы не желая ее признавать.

В течение последнего часа ему объяснили, что любимый старик Мори Гилберт был палачом, а теперь им, похоже, оказывается невинный с виду паренек с гладкими щеками и ясными голубыми глазами. Вопрос, собственно, в том, чему, черт побери, удивляться?

Возможно, он слишком долго работал в отделе по борьбе с наркотиками, где любители метадона похожи на любителей метадона, уличные толкачи похожи на уличных толкачей, где все выглядит так, как есть на самом деле. Этот сегмент подпольного мира обладает некоей тошнотворной реальностью и правдивостью, там всегда видишь, с чем имеешь дело. Возможно, именно это в первую очередь привлекло туда Марти. Оттуда выходишь в открытый мир, где почти все в масках. Конечно, подобную истину он усвоил еще в детстве – отец объяснил ее хорошо и доходчиво, – а потом позабыл.