Рю Мураками - Паразиты

Одним словом, Сакимура и Сигехара решили убить Итагаки. Я знал об этом, но не спешил помогать. «Ты все равно соучастник, Ханада», — заявили они. Ребята намекали мне на наши общие дела, но они совершенно не знали, что я на самом деле о них думал. Сакимура — сын хозяина гостиницы где-то в префектуре Ибараги… Знаете, мне нравится говорить о других, хотя я вышел бы из себя, если бы обо мне говорили нечто подобное… Я не хотел бы обидеть Сакимура и Сигехара. Напротив, я пытаюсь показать всю глубину их характеров… А если точнее, хочу выяснить для себя, могли бы они в действительности достичь более высокого уровня своего развития? Конечно, проще было бы забыть о них, но это равносильно тому, если бы я послал их на верную смерть. Они же как новорожденные — их нельзя еще отлучать от материнской груди… то есть от меня. Как я мог их бросить? Я всегда был таким… с самого детства. Меня научила этому моя бабушка…

Мы все получили сообщение Итагаки о том, что он собирается покончить с собой из-за распространяемой в его адрес клеветы. Итагаки хотел облить себя бензином у корней какого-нибудь дерева и тем самым защитить свое доброе имя. К тому же, говорил он, его труп послужил бы для дерева неплохим удобрением. Я отправился вместе с Сакимура и Сигехара в парк, чтобы посмотреть, как Итагаки сведет счеты с жизнью, но все-таки я не считаю себя их соучастником. В том парке есть аллея, где растет хурма… Итагаки пришел в назначенный час, вылил из молочной бутылки себе на голову бензин и чиркнул зажигалкой. В тот день шел дождь, и Итагаки только слегка обгорел… Этот случай натолкнул их на мысль, и они принялись за дело. Они стали терроризировать женщину, которая называла себя Амамия. Им удалось взломать ее почтовый ящик и получить компрометирующую информацию. Свинство, конечно… Ее настоящее имя оказалось Йосида, а работала она в Министерстве труда. У нее была врожденная травма левой ноги… Мы решили найти ее, чтобы посмотреть, на что это похоже. Нам удалось выследить Амамия на станции метро «Касумигасаки». «Вот она, глядите!» — воскликнул Сакимура и указал пальцем. Мы выслеживали ее не один день. Амамия являлась чиновником первого ранга, но при этом не обладала какой бы то ни было собственной волей. Из тех, кто только и умеет, что жаловаться на обстоятельства. Я убил немало времени, пытаясь ее утешить, но она даже не поняла, что я хотел сделать. А Сакимура и Сигехара, получив доступ к ее электронной почте, решили извести ее и полностью подчинить себе. Однако Амамия не очень впечатлилась их угрозами. Она подключила к этому делу Общество защиты Сети. Озорники даже маленько струхнули. На мой взгляд, взлом чужих ящиков и перехват почтовой корреспонденции — столь же мерзкие деяния, как убийство или каннибализм, однако Сакимура и Сигехара сохраняли полнейшее хладнокровие. Наши сообщения проходили через несколько серверов, и таким образом нам удавалось замести все следы. Они потеряли совесть, а когда я понял, что они считают меня ответственным за все их преступления, то испугался не на шутку. Но, как говорится, поднявший меч от меча и погибнет… Сакимура скоро угодил в больницу, а Сигехара подсел на транквилизаторы. Они начали подозревать друг друга во всех смертных грехах, и я остался единственным, кому они еще доверяли. На мой взгляд, оставить их в таком положении было решительно невозможно. Я готов присягнуть, что говорю правду, хотя и не могу доказать этого. Единственное, чем я мог им помочь, так это сделать вид, что разделяю их взгляды. И все же я не был до конца уверен в своей правоте… и моя мать видела это. Я не хочу здесь касаться моей матери, даже если бы это и помогло доказать мою невиновность…

Г-жа Сакагами, помните, вы отвергли мое предложение о кардинальном изменении структуры вашего сайта. Они считали, что я страстно этого желал, а на самом деле меня вся эта история ничуть не волновала. Чем больше я думал о делах, тем меньше это меня беспокоило. Я никогда, правда, вам не говорил, что судьбой мне суждено стоять выше остальных. Впрочем, вы никогда и не смогли бы понять меня. Конечно, я не стал бы говорить вам это прямо. Я бы сказал: «Ну, видите ли, я мог бы уйти… это не проблема…» Но даже в этом случае г-жа Сакагами не поняла бы меня. Я ни разу не давал ей никаких указаний, ничему не поучал. Для высшего существа достаточно просто находиться на своем месте, чтобы осенять своей милостью низших и зависимых… А для этой посредственности мой уход стал роковым.

Моя мать родила меня, когда ей было сорок шесть (она сама родилась в эпоху Тайсё). Йосико Сакагами ошибалась на мой счет, а я тем не менее всегда старался избежать недоразумений в наших отношениях. Озорники ничего лучше не придумали, как обозвать меня виляющей хвостом собакой и распространить этот пасквиль по всей Сети. Они разместили это письмецо даже на вашем сайте, г-жа Сакагами! И теперь мне ничего не остается, как распрощаться с вами. Я отправил им сообщение, в котором уведомлял о своем уходе, а они в ответ пожелали мне счастливого пути. «Пока, пока!» Я сам употреблял это выражение настолько часто, что даже забыл, что оно означает на самом деле.

Да зачем мне все это? Чтобы всю жизнь видеть перед собой придурков, одержимых идеей напакостить своему ближнему? Придурков столь ничтожных, которые даже не в состоянии понять, что причиняют зло! Чтобы превратиться в сообщника людей, идущих на верную погибель? «Вот, — сказал я сам себе, — вот она, человеческая природа!»

Однажды моей матери стало так плохо, что она начала помышлять о смерти (мне страшно рассказывать об этом, но тем не менее я должен). У постели матери в тот момент сидела ее прабабка, которая сказала ей, что она должна родить ребенка… то есть меня. И моя мать вернулась к жизни… и благодаря ей я смог появиться на свет. Мне дали имя Масацуми, что означает «Чистый и справедливый». Мать вырастила меня. В школе (равно как и на работе) никто не годился мне и в подметки, но я не выказывал по этому поводу ни малейшей гордости и продолжал идти предначертанным мне путем. Мне полагалось быть скромным, и мать постоянно твердила об этом. Мне удавалось избежать козней и наветов со стороны менее одаренных людей. Мне неустанно прививали понятие о добре и справедливости… и теперь мне очень жаль, что я не смог внушить эту мысль Йосико Сакагами.

И вот на нашем форуме появился новый участник. Его звали Уихара…

Прочитав свое имя, Уихара почувствовал, как затрепетало его сердце. Он отложил записки и посмотрел на тело автора. Ханада не двигался… Уихара решил оттащить его в соседнюю комнату и зарыть там в опилках. Он взял Ханада за руки, подтянул к себе… Присмотрелся — нет, вроде не дышит.

В комнате было довольно сыро, и в опилках Уихара заметил множество белых яичек. Он раздавил несколько, и на перчатках остались беловатые следы. Вероятно, это были яйца насекомых. Пальцы Ханада были покрыты бугорками, словно под кожу ему загнали небольшие шарики. На ладони опухоль была побольше. Кожа приобрела розовый оттенок и так натянулась, что казалось, поднеси к ней иголку — и она лопнет.