Максим Михайлов - Дикие нравы

— Я не понимаю того, что ты говоришь, — осторожно попробовал обратиться к нему Макс на французском.

В ответ пацаненок лишь досадливо скривился, отрицательно мотнув головой, не понимаю мол, но лапать автоматный спуск перестал, и на том спасибо.

В течение следующих пяти минут Максим пытался объясниться с юным воином на всех доступных ему языках, включая сюда и русский, и ломанную украино-белорусскую смесь, и чудом задержавшиеся в памяти остатки ученных когда-то в училище слов из немецких и английских разговорников. Однако никакого практического эффекта его лингвистические потуги не принесли, после каждой новой попытки паренек все больше мрачнел и с пугающей гримасой на лице начинал поглаживать автомат. Можно было бы попробовать объясняться на универсальном языке жестов, но руки Максима так и оставались крепко связанными за спиной, а все попытки показать хмурому негритенку, что не плохо было бы их освободить, натыкались лишь на презрительную улыбку, ясно говорившую: «Ищи дураков в другом месте, связанный ты куда симпатичнее и безопаснее, так что потерпишь!»

— Вот же дубина ты стоеросовая! — в сердцах взвыл совершенно отчаявшийся Макс. — Ну неужели ты, обезьяна, говоришь только на своем дурацком наречии?! Да где тебя, такого тупня, только воспитывали?! Ну, должен же у вас там быть кто-то из взрослых, так какого хрена они тебя на разведку послали? Понимаешь? Нет? Еще люди! Там в джунглях!

Макс немыслимо извернулся и чуть не вывихнул шею, пытаясь головой указать нужное направление.

— Там в джунглях! Еще люди! Позови сюда! Может хоть они не такие дебилы!

Паренек неотрывно следил за его гримасами, напряженно пытаясь сообразить, чего от него добивается этот отчаянно гримасничающий белый. Старался изо всех сил, но, похоже, не понимал. Видимо, устав от попыток разобраться, а может быть, просто отчаявшись что-нибудь для себя уяснить из слов и ужимок бестолкового собеседника, юный солдат рассерженно зашипел на Макса, будто готовящийся броситься в драку кот, и погрозил ему кулаком, призывая к молчанию. Максиму ничего не оставалось делать, как подчиниться, в конце концов, кто сильнее, тот и диктует правила игры, а сила сейчас однозначно была на стороне этого сопляка, потому как его тонкие как спички руки сжимали автомат, ствол которого все так же неотрывно смотрел наемнику в лицо. Демонстративно тяжело вздохнув Макс устроился поудобнее и с самым независимым видом принялся лениво обозревать окрестности, делая вид, что мальчишка в камуфляже ему теперь совершенно не интересен. Боковым зрением, однако, он продолжал внимательно следить за действиями юноши. Тот, убедившись, что его распоряжение выполнено, вскинул автомат к плечу и скользнул неслышным крадущимся шагом к машине, обошел ее по широкой дуге, держась все время так, чтобы ствол был направлен в сторону возможной опасности, внимательно осмотрел салон и двинулся дальше вдоль полянки по все расширяющимся кругам. Залитого кровью ООНовца мальчишка проигнорировал, да и самому Андрею сейчас не было дела до нового действующего лица этой драмы, удар прикладом по голове похоже оказался достаточно силен и наблюдатель еле сдерживал рвотные позывы, а под глазами очками экзотической панды наливались черные синяки, верный признак сотрясения мозга.

Наконец чернокожий пацаненок полностью удовлетворился результатами проведенной разведки и, вернувшись к Максиму, трижды протяжно свистнул, подражая голосу какой-то птицы. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, разведчик условным сигналом оповестил основные силы отряда о том, что противник полностью нейтрализован и местность вокруг машины безопасна. Одним словом, пора собирать трофеи и скальпы. Не зря же трудились, в самом деле. В ответ на свист зажавшие в кольцо полянку заросли дружно заколыхались, невидимые прежде стрелки выбирались из своих укрытий.

— Ого! — не смог сдержать удивления Максим.

И действительно было чему удивиться, выдиравшиеся из гущи кустарника бойцы оказались в большинстве своем не старше юного разведчика стоящего сейчас перед ним. Нет, конечно, не все они были одного возраста, некоторые смотрелись явно постарше, пара человек наоборот, совсем малыши, но в среднем все явно были практически одногодками.

— Ни хера себе африканская «Зарница»! — присвистнул Максим переводя взгляд с одной камуфляжной фигуры на другую.

Замерший рядом разведчик, заведомо не поняв смысла фразы, но, видимо, сориентировавшись по интонации и явно прозвучавшему сарказму, вновь угрожающе зашипел и несильно, больше для порядка ткнул наемника носком ботинка в район правой почки.

— Все молчу, молчу… — покорно согласился Максим. — Не шалю, не балуюсь… Дышать можно, или как?

— Трем! Куру би ву! — зло выкрикнул разведчик, и ботинок вновь ткнулся в уже опробованную точку.

— Трем, само собой трем, а то как же… — не стал возражать Максим.

Появившиеся из леса уже рассыпались в разные стороны, приступив к осмотру захваченной добычи. Большинство сгрудилось возле машины, несколько человек без лишней брезгливости обшаривали и раздевали трупы. С первого взгляда казалось, что отрядом воинственных подростков вовсе никто не управляет и мальчишки полностью поглощены увлекательным процессом перераспределения собственности. Но так могло показаться лишь на первый невнимательный взгляд. Приглядевшись пристальнее, Максим заметил, что возле съезда с дороги и еще на нескольких ключевых направлениях замерли, изготовив к бою автоматы сурового вида дозорные, внимательно вглядывающиеся в подступающие вплотную джунгли, готовые в любой момент открыть огонь прикрывая своих мародерствующих товарищей. На то, как делятся захваченные богатства никто из дозорных даже искоса не глядел, ни на миг не отвлекаясь от полученной задачи, из этого наблюдения Макс тут же сделал для себя вывод, что дисциплина в отряде юных рейнджеров находится на должной высоте. А значит, где-то рядом должен быть и железной рукой поддерживающий ее командир. Ага, а вот и он сам собственной персоной.

Высокий парень, лет двадцати облаченный в щегольский натовский камуфляж, неспешно шел в их сторону, на ходу обкусывая сорванную травинку. Повязанный на голову ярко-красный платок, казался издалека кровавой раной. Макс сразу же выделил его из толпы подростков. Во-первых, он был явно старшим по возрасту, во-вторых, двигался с нарочито независимым и скучающим видом, в то время когда все остальные были заняты делом, и, наконец, в-третьих, все случайно попавшиеся ему на пути бойцы мгновенно уступали дорогу, отходя в сторону, преданно заглядывая в лицо. Так кем же ему еще быть, как не командиром? Интересно, он-то хоть понимает какой-нибудь из европейских языков, или так и придется общаться на пальцах?