Уильям Лэшнер - Меченый

Он опять посмотрел на фотографию, закусил нижнюю губу, пытаясь понять, что мне нужно.

– Именно историю с девочкой не хочет предавать огласке ваш клиент, – сказал я.

– Она мертва?

– Возможно. А может быть, ее незаконно удерживают, как украденную картину. Держат где-нибудь взаперти, изредка навещают. Кто знает.

– И вы намерены заняться ее поисками, я правильно понял?

– Правильно.

– И будете искать ее до тех пор, пока вам не заплатят хорошие деньги.

– На свете нет таких денег.

– Хорошие деньги всегда есть и будут, Виктор, и вы это должны знать.

– Не думаю, – ответил я, развязал галстук и начал расстегивать рубашку.

Глаза Лавендера Хилла метнулись в сторону бара, чтобы проверить, не наблюдают ли за нами, потом он наклонился ко мне. Он смотрел, как каждая пуговка выскальзывает из петли. Увидев татуировку, он широко открыл глаза, прочитал имя и расплылся в улыбке:

– Вот это сюрприз!

– Почему бы нам с вами не договориться, Лав?

– О да, конечно. – Он с удовольствием потер руки. – Я как раз гадал, когда же мы приступим к нашим деликатным переговорам. По-моему, мы одинаково мыслим. Я почувствовал это с самого начала. Итак, Виктор, каковы ваши условия?

– Я передам ваше предложение миссис Калакос – это все, что я могу сделать. Она достаточно умна, чтобы понять выгоду сделки, и достаточно независима, чтобы при любом исходе принять собственное решение.

– Прекрасно. Вы приведете Чарлза с картиной ко мне, если соглашение в конце концов будет достигнуто.

– Я могу отвести его с картиной только в полицию.

– Я ему не верю. Почему-то я больше доверяю вам. Если мы достигнем соглашения, вы гарантируете, что картина попадет ко мне. И разумеется, тем самым вы защитите своего клиента от моих смертоносных замыслов.

Я немного подумал. Как бы Чарли ни решил распорядиться картиной, понял я, мне придется быть участником событий. Шансы Чарли получить пулю в голову были примерно равны шансам остаться в живых и получить деньги. Я обещал миссис Калакос, что доставлю его домой в целости и сохранности, и не мог изменять своему слову – отчасти потому, что боялся ее, а отчасти из-за семейных обязательств.

– Ладно, – сказал я. – Если он решит, я помогу осуществить передачу имущества, но только в целях защиты Чарли.

– Великолепно. А что попросите взамен?

– Вы немедленно пойдете к своему клиенту и передадите ему сообщение от меня.

– Каким же будет это сообщение, Виктор?

– Вы скажете, что я приду за ним.

Лавендер Хилл на мгновение склонил голову набок, а потом громко захохотал. В его смехе звучало и предупреждение и настоящий восторг, он был настолько громким, что мог привлечь внимание, но, казалось, Хилла это не беспокоило. В конце концов хохот стих, но осталась улыбка на лице. Он покачал головой, словно я был шаловливым мальчиком, а он снисходительным педагогом.

– Я в вас полностью ошибся, – сказал Лавендер Хилл. – Все-таки вы любитель подраться.

Семейный суд – это последний бастион вежливых отношений, где отцы и матери борются за опекунство над несовершеннолетними детьми. Конечно, ведь и в хоккей играют очень деликатные люди с великолепными зубами.

Мы сидели в семейном суде, убивая время в ожидании, когда появится судья Систин. Большая часть времени адвоката уходит на такие проволочки, и это меня вполне устраивает. В тот день свидетельские показания должен был давать Брэдли Хьюитт.

Бет воспользовалась несколькими днями, которые предоставила нам судья Систин, чтобы собрать массу благожелательных отзывов о реабилитации Терезы, о ее новой работе, новом доме, новой жизни. Мы достаточно убедительно доказали, что для Белль будет полезно проводить часть времени с матерью. Но судье придется решать более простой вопрос: сумеет ли Тереза заботиться о дочери, послужит ли совместное опекунство интересам Белль. Брэдли Хьюитт с прекрасными манерами, красиво одетый, имеющий роскошный дом и высокооплачиваемую работу, наверняка разыграет убедительный спектакль. И честно говоря, я не знал, как доказать, что совместное опекунство будет лучшим решением для ребенка. Но у меня был план, и в него входила пустая трата времени.

Брэдли Хьюитт, самоуверенный и самодовольный, сидел рядом со своим адвокатом, Артуром Галликсеном. Его свита в форменных темных костюмах расселась на скамье позади хозяина. Галликсен адресовал мне победную улыбку как раз в тот момент, когда двери зала открылись.

Мы повернулись и посмотрели на вошедшую. Это была Дженна Хатэуэй.

Я взглянул на Галликсена. На его лице застыло озадаченное выражение. Я бы с удовольствием рассказал ему о Дженне Хатэуэй, но заранее выяснил, что он с ней знаком. У него был клиент из старого уважаемого рода, принадлежащий к высшему обществу, который скрывал активы не только от жены, что само по себе плохо, но и от Налоговой службы США. Дженна Хатэуэй налетела, как ангел мщения, и усадила его в федеральную тюрьму в Моргантауне на полные семь лет. Галликсен гадал, что могло означать появление Дженны, а я встал и подошел к ней.

– Спасибо, что пришли, – тихо сказал я.

– Вы уверены, что это подходящее место для разговора? – спросила она.

– Вполне. Судья вечно занята срочными делами по социальной защите детей. Это дело откладывалось столько раз, что мне уже надоело. Вы прочитали соглашение о взаимодействии?

– Оно явно недоработанное, а у вас хватило наглости передать его мне как законченное. Я добавила несколько страниц.

– Я так и предполагал. Давайте посмотрим, что у нас получилось.

Она достала из портфеля большую красную папку, в которой я передал ей соглашение. Взяв ее, я посмотрел на Галликсена. Он, не сводя с нас глаз, что-то быстро говорил своему клиенту.

– Я поправила некоторые выражения в показаниях Чарли и возможные наказания за похищение Шанталь Эдер, – сказала Дженна.

– Они чрезмерно строги?

– Возможно, вам покажется, что так и есть.

– Не возражаете, если я внесу свои изменения?

– Вы сказали, что у вас кое-что есть для меня.

Я обратил ее внимание на Брэдли Хьюитта, который смотрел на нас с некоторой тревогой. Мой жест был достаточно скромным, чтобы не компрометировать Дженну, и достаточно откровенным, чтобы впечатлить Брэдли.

– Вы не знаете, кто это?

– Нет, – сказала она.

– Его зовут Брэдли Хьюитт. Ваша контора расследует его участие в деле о коррупции. Помните, ваши ребята пытались установить подслушивающую аппаратуру в кабинете мэра и попались с поличным? Он один из посредников мэра. Сегодня он выступает против моего клиента. Можете послушать, что он скажет.

– Это дело меня не касается.

– Уверен, что федеральному прокурору захочется узнать, что Хьюитт сегодня скажет.