Чарльз Холдефер - Наемник

– Ничего. Ты о чем, собственно?

К этому моменту она успела отстраниться от меня и прикрыться – обмотала вокруг тела мою рубашку и скрестила ноги. Секс, очевидно, был окончательно исключен из повестки дня. И согревались мы уже не теплой энергией взаимного притяжения, а злостью. Я огляделся вокруг и обнаружил свои брюки на соседнем стуле. В смущении попытался вспомнить в точности, чего наболтал. Одно можно сказать наверняка: мы слишком много пили.

– Извини, – сказал я ей. – Бога ради! Меня просто понесло. Знаешь, как бывает… Выпустил пар. Не обращай внимания.

Она провела ладонью по макушке и вдруг начала нервически раскачиваться вперед-назад. Ничего подобного я за весь вечер не видел.

– Господи. Это была ошибка, Джордж. Не надо было снова тебя приглашать. Я не хочу спорить с тобой о политике, это уж точно. Политика меня никогда особенно не интересовала, пока Дэрил не отправился на войну, а теперь мне вообще нет дела. Слишком много лжи. Лгут все – даже те, кто говорит мне в утешение, что брат был героем. Я не хочу этого слышать. Ужасно, что он умер, но это не делает его героем. Он был хорошим парнем, мой брат, но я бы сказала, что его одурачили. Понимаешь? Может, было бы честнее и достойнее – ведь ситуация трагичная, это на самом деле так! – если бы мы могли выйти и сказать прямо: вот умер человек, он позволил себя одурачить и в результате поехал не туда и не тогда, когда нужно. И не надо проповедей! Меня совершенно не интересуют твои политические взгляды. Просто верни мне моего брата. А не можешь, заткнись и помалкивай.

Она наклонилась и бросила мне один ботинок. Я, чувствуя себя оскорбленным, начал натягивать брюки. Успел засунуть одну ногу в штанину, прежде чем заметил, что не надел трусы. Она избегала смотреть на меня, поэтому ничего не видела. Я поспешил закончить со второй ногой, а трусы запихнул в карман. Теперь она снова смотрела на меня. Лучше всего было бы хранить горделивое молчание, но мне показалось, что притворяться уже нет смысла, и я не стал сдерживаться:

– Кому-то приходится делать вещи неприятные, но необходимые. И не ради собственного удовольствия, а потому, что это необходимо для защиты нашей страны.

Она ущипнула себя за подбородок:

– О чем ты говоришь? Вторжение в далекие страны? Пытки? Это необходимо? Где твой второй ботинок?

– В настоящее время используются только прагматичные методы. Никто не пытается заставить людей менять взгляды или веру. Американцы не пытаются промывать мозги или силой обращать кого-то в свою веру. Мы теперь не заморачиваемся со всякой чепухой и не пытаемся выступать в роли Большого Брата. В этом принципиальная разница. Все, что нам нужно, это информация, необходимая для защиты собственной земли.

До сих пор мне не приходилось произносить вслух подобные вещи; эффект почему-то получался совсем другой, чем когда я просто думал об этом. Я не только проговаривал слова, но и слышал их одновременно. Прежде, будучи надежно укрыты в моей голове, они представлялись правильными и неопровержимыми.

– Ну ладно, к чертям собачьим их всех. Они просто трусы, если не способны честно сказать, чем занимаются. – Дениза поднялась, все еще завернутая в мою рубашку, и неуверенно двинулась прочь. – Я пошла наверх. Я устала. Будешь уходить, выключи свет.

– Послушай, они ведь делают это ради нас. Ради тебя!

Мой голос (неужели говорил действительно я? Таким тоном ?) прозвучал жалко, умоляюще. Как будто кто-то признавался поспешно и безнадежно: «Я люблю тебя!»

Она резко обернулась всем телом:

– В чем твоя-то проблема? К чертям собачьим и тебя тоже, Джордж.

Она заметила наконец, что прижимает к телу мою рубашку, и потянула ее с себя. Собрала в комок и швырнула в меня, оставшись совершенно обнаженной. Затем схватила со стола какой-то журнал и тоже бросила в меня, а следом отправила свечу из рождественского украшения. Я нагнулся подобрать рубашку, и свеча угодила мне в плечо.

– Уходи!

Под ее огнем я сумел кое-как добраться до двери.

– Где ты пропадал, Джордж?

Оклик Вернона с верхнего этажа застал меня врасплох. Щелкнул выключатель.

– Скажи лучше, где ты пропадал? – отозвался я, бросая пальто на вешалку в холле. Пальто пролетело мимо крючка, и я нагнулся поднять его.

– Я беспокоился о тебе. Только что звонил Бетани, буквально десять минут назад.

– Спроси кого хочешь, я был в ресторане. Тебя искал.

Тут вдруг до меня дошло.

– Что? Ты звонил Бетани? В такое время?

– Я беспокоился. Твой тесть был со мной немного неприветлив, но в конце концов позвал Бетани. Я испугался, может, ты передумал приезжать. Откуда мне было знать? Чемодана я не видел.

– Ну ты даешь! – Я всплеснул руками и проковылял в гостиную.

В этот момент мне ничего не приходило в голову. Я хлопнулся в кресло и попытался развязать шнурок на ботинке. Только теперь я понял, насколько пьян. У Денизы столько всего произошло, что я этого просто не заметил. Но теперь, вернувшись на машине к дому Вернона (слава богу, ни один дорожный полицейский меня не остановил!), я понял, что не полностью себя контролирую. Ну еще бы! Всю дорогу я давил на акселератор голой ногой, а хромая по дорожке к дому, почему-то оступился и угодил на клумбу, где моя ступня угодила на что-то острое; от боли я подскочил, потерял равновесие и упал на одно колено (сустав пронзила острая боль). Это еще мягко сказать, не полностью. Я с трудом поднялся на ноги, выпрямился и поссал в кусты; глаза, будто приклеенные, не отрывались от ярких рождественских огней. Обхватив рукой пенис, я почувствовал на коже следы Денизовой вагинальной смазки. Забавно, сколько всего произошло сегодня. Я застегнул брюки и пошлепал в дом.

Но теперь мои пальцы сделались неловкими. Я никак не мог справиться со шнурком, он не развязывался, хоть убей; я нажал посильнее на пятку и стащил ботинок прямо так.

– Господи, Джордж! С тобой все в порядке?

Брюки целиком покрыты грязью. Кроме того, сильный озноб.

– Извини. Но с какой стати тебе приспичило звонить Бетани?

– Что с тобой случилось, Джордж? Ты подрался?

Мысли плыли. Несколько секунд я был не в состоянии сориентироваться в пространстве и понять, что происходит; мне просто было плохо. И вдруг: «Кто ты?» У меня вырвалось невольное рыдание. Как будто незваный демон выскочил откуда-то из пустоты. Его появление подействовало как шок. Я согнулся и схватился руками за грудь.

– Джордж! Говори со мной!

Я поднял глаза на брата и вернулся в настоящее. А у Вернона-то брови седеют, отметил я машинально. Внутри поднялась злость: почему ты не рассказал мне про Дэрила? Может, тогда события сегодня развивались бы по-другому! Но какой смысл говорить об этом?