Лев Пучков - Ксенофоб

– Ну, я не знаю... Что про него известно?

– Известно немного. Имя. Слышали, как к нему обращаются. Положение. Заметили, что его слушаются. Род занятий и район обитания. Видели его в деле. Не раз видели. И все время в одном и том же районе. Я, кстати, сам живу в этом районе, так что в курсе, что по чем. Что еще... Слухи. Якобы активный член подпольной боевой организации «Тени Джохара».

– Какого «Джохара»?! Джохар – это у чеченов, а он аварец.

– Ну, не знаю: наверное, так им хочется. Может, просто название нравится – звучное такое.

– Если он – член, почему не ищут?

– Что значит – «не ищут»? – Леха нервно хмыкнул. – Он три года в розыске. Почему не ловят – это уже не ко мне вопросы.

– Так... С общагой понятно... А еще что они делают? Еще какие-то факты есть? Примеры?

– Да зачем тебе? Через несколько минут сам все увидишь и ощутишь. Сам будешь примером. И, если повезет, сам встретишься с этим Русланом.

– Ух ты! И почему ты так думаешь?

– Потому что Предатор – Хищник, то бишь, штатный провокатор зондер-команды Южного района. Теперь, надеюсь, все понятно? Если они еще не едут – у вас есть последний шанс...

– Нет, нету у нас такого шанса, – решительно отказался я. – Теперь, после того что ты рассказал – точно нету. Так что, давай, выкладывай: в чем суть провокации, и зачем вообще все это делается.

– Я думал, ты уже сам все понял.

– А я тормоз – мне все разжевывать надо.

– Я заметил... Короче, этот Хищник рыщет по ресурсам, которые пользуются определенной репутацией – у меня, например, пасется регулярно. Для «рядовых» обитателей Интернета у них есть инфо-группа, которая на уровне сетевого общения затыкает любого, кто выступает против чуркохедов. А Хищник выискивает известных в Сети людей, которые либо регулярно это делают, либо позволяют себе разовые выходки – типа, как ты со своим дебильным роликом. Ну и, короче, провоцирует. Если человек «ведется» на провокацию – его ждет встреча с зондер-командой. Это спортсмены, многие – бывшие боевики, я говорил. Обычное соотношение – три к одному. Если ты сказал, что вас будет семеро, будь уверен, приедут два десятка бойцов. То есть действуют наверняка. Они вооружены милицейскими и телескопическими дубинками, у каждого второго при себе травматические пистолеты, ездят на внедорожниках, по четыре-пять человек, так что можешь заранее сосчитать, сколько их будет.

– Слушай, ты так рассказываешь, будто сам присутствовал при таких встречах!

– За последние полгода только среди моих хороших знакомых по Сети более десятка поучаствовали в таких «фэйр-плэях». Некоторых искалечили, а кое-кого вообще убили. Не обращал внимание: некоторые известные тебе люди иногда пропадают? Или сбрасывают активность до нуля, или просто перестают выходить в сеть. В последнее время это «иногда» потихоньку перерастает в «регулярно».

– А почему ты об этом ни разу нигде не написал?

– Ну... есть на то причины, – уклонился от ответа Леха. – Кроме того, калечат они не так уж и часто. Они делают так: выставляют биться хорошего бойца и снимают на камеру. Обычно их боец побеждает. Потом ролик пускают в сеть – ну, ты в курсе: «Кавказские соколы vs Русские свиньи», типа того. Но были случаи, когда среди наших попадались здоровые ребята и приводили с собой таких же здоровых друзей. Так вот, для них такие встречи заканчивались самым плачевным образом.

– Понятно... – я переложил телефон в левую руку и нащупал под курткой рукоять револьвера. – Значит, говоришь есть шанс, что к нам сейчас сам Руслан пожалует?

– Вообще, тусовка намечается неслабая, может и пожалует. До рядовых акций, насколько я знаю, он не опускается.

– Рядовые – это какие?

– Когда участвует не более десятка бойцов. Кстати, насчет Руслана: если бы ты мне позвонил сразу, как я просил – можно было бы наскоро слепить хитрую комбинацию. В принципе, если успеете, можно и сейчас...

В этот момент с шоссе на грунтовку свернули несколько пар огней и двинулись в нашу сторону.

– Нет, ты знаешь – уже поздно, – я машинально сосчитал фары – к нам ехали пять машин. – Они уже здесь...

Пока машины петляли по грунтовке, я наскоро поделился с публикой неожиданной информацией.

– Если их два десятка... И это действительно спортсмены... Короче, будет непросто, – в голосе Феди явственно слышалась озабоченность.

– «Непросто» – это факт, – младший Латышев язвительно хмыкнул. – А если каждый второй шмальнет пару раз из «осы» – им и драться не надо будет.

– Как вариант – пусть Борман проиграет, – предложил старший Латышев.

– Не дождетесь, – угрюмо пробурчал Борман. – Хоть убейте – буду драться в полную силу.

– Возможно, тебе не придется драться, – вклинился я.

– Не понял? – удивился Федя. – Ты чего-то не сказал?

– Можно тебя на пару слов?

– Говори при всех, у нас секретов нету.

– Это не секрет. Просто это касается только нас с тобой – и больше никого. Давай отойдем...

Я отвел Федю в сторонку:

– Ствол с собой?

– Нет.

– Не понял?!

– Че ты не понял? Теперь этот ствол «паленый» – раз. А я мать отвозил – два.

– Ну надо же! – расстроился я. – Месяц таскал – не нужен был. А когда реально может понадобится – оставил дома...

– Да ладно, не переживай – как-нибудь справимся. У тебя все? Смотри, подъезжают уже.

– Нет, не все. Возможно, здесь будет Руслан.

– Какой Руслан? – Федя поднес ладонь к глазам и поморщился – на поляну заехала первая машина вражьей колонны, ярко светя галогеновыми фарами.

– Федя, не тормози! – мне пришлось возвысить голос – пять одновременно работающих двигателей внедорожников создавали довольно приличный шумовой фон. – Руслан из парка. Наш последний негодяй.

– Точно?!! – Федя так вцепился в мое предплечье, что я непроизвольно взвыл от боли. – Откуда знаешь?!

– Федя, отпусти! – я с трудом вырвал руку. – Я сказал – «возможно»! Если я его опознаю, ты будешь первым, кому я об этом сообщу.

– Неплохо было бы сделать это до того, как все начнется, – торопливо высказал пожелание Федя. – А то как бардак заварится – не до опознаний будет.

– Ну – это уж как получится...

Пять внедорожников выстроились напротив наших машин и заглушили двигатели. Как товарищи собираются драться, не знаю: двадцатиметровый коридор между линиями наших машин насквозь прожжен ярчайшим светом мощных фар – в ту сторону, где встали джигиты, невозможно смотреть без риска серьезно посадить зрение. И вроде бы условия паритетные, но у нас – четыре фары, а у них – штук двадцать, если не больше, и не в пример мощнее наших.

Джигиты высадились и рассредоточились между своими машинами. Ослепленный светом фар, я не мог толком сосчитать, сколько их там, но судя по голосам и общему шуму, в гости к нам пожаловали не менее двух десятков бойцов.