Кэти Райх - Смертельно опасно

Человек чести?..

Мужчина полез в карман, вытащил оттуда конверт и протянул мне:

— Вот здесь — причина смерти Авраама Ферриса.

В конверте лежала всего одна черно-белая фотография, на которой красовался скелет. Я перевернула фото. Выведенная черным карандашом дата — октябрь, 1963, и смазанная подпись: «Н de 1 H» — или что-то вроде этого.

Я вопросительно посмотрела на мужчину, преградившего мне дорогу. Ни малейшей попытки объяснить.

— Мистер…

— Кесслер.

— Почему вы показываете это мне?

— Верю, что здесь скрыта причина смерти Авраама Ферриса.

— Вы повторяетесь.

Кесслер явно нервничал. Скрестил руки на груди. Опустил их. Вытер ладони о брюки. Я ждала.

— Феррис говорил, что он в опасности. — Кесслер ткнул четырьмя пальцами в снимок. — Сказал: если что-нибудь случится, то только из-за этого.

— Мистер Феррис сам отдал вам фотографию?

— Да, — сказал Кесслер и зачем-то оглянулся.

— Почему?

Бородач пожал плечами.

Я снова посмотрела на фото. Скелет был вытянут, его правую руку и бедро частично закрывал не то холмик, не то скальный выступ. Какой-то предмет лежал на земле рядом с левой коленкой. Знакомый предмет.

— Где это?

Я подняла голову. Кесслер снова оглянулся.

— В Израиле.

— Так, говорите, мистер Феррис знал, что его жизнь находится под угрозой?

— Он был напуган до смерти. Сказал, что, если фотография обнаружится, поднимется паника.

— Что еще за паника?

— Я не знаю. — Кесслер поднял руки. — Послушайте, я не имею ни малейшего представления о том, что изображено на снимке и что все это означает. Я лишь согласился сохранить фотографию. И все.

— Какие отношения вас связывали с мистером Феррисом?

— Мы были деловыми партнерами.

Я протянула ему снимок. Кесслер не спешил брать его.

— Расскажите детективу Райану обо всем, — сказала я.

Кесслер отступил в сторону.

— Теперь вы и сами можете это сделать.

Зазвонил мой сотовый. Пеллетьер.

— Перезвоните по поводу Беллемаре.

Кесслер обошел меня и двинулся в комнату ожидания. Я помахала фотографией. Бородач отрицательно мотнул головой и поспешил дальше по коридору.

— Отчет по Ковбою готов? — спросил Пеллетьер.

— Уже поднимаюсь.

— Bon.

Когда я закончила разговор, коридор был пуст. Отлично. Придется передать фото Райану. У него есть список присутствующих на вскрытии. Если захочет разобраться, то найдет информацию о Кесслере.

Я вызвала лифт.

К полудню я закончила отчет о Чарлзе Беллемаре, отметив странное обстоятельство: последний заезд Ковбоя — результат неосмотрительности. Что ж, бывает со всяким. Настроился. Поучаствовал. Выбыл. Или выпал, как в случае с Беллемаре. Что же он все-таки делал там наверху?

За ленчем Ламанш сообщил мне, что изучить на месте рану в голове Ферриса будет довольно сложно. Рентгеновские лучи отображают только осколок пули и указывают, что затылок и левая часть лица раздроблены. Он также сказал, что мое заключение станет решающим, потому как кошки сделали невозможным установить траекторию пули.

Вдобавок Феррис упал лицом на руки. В подобном случае изучение разложившихся останков многого не даст.

В час тридцать я спустилась обратно в морг.

Теперь труп Ферриса был вскрыт от горла до лобка, а его внутренние органы плавали в закрытых контейнерах. От вони меня просто выворачивало.

Кроме Райана и фотографа, присутствовали двое из четырех утренних обозревателей. Ламанш подождал пять минут, затем велел ассистентке начинать.

Лиза сделала надрезы за ушами Ферриса, соединив их на тыльной части черепа. Аккуратно сняла скальп — со лба по направлению к затылку, при этом периодически останавливаясь, чтобы фотографировать процесс. Как только фрагменты были отделены, мы с Ламаншем изучили их, составили схему и сложили в приготовленные емкости.

Когда покончили с макушкой и затылком Ферриса, Лиза занялась кожей лица, и мы с Ламаншем повторили процедуру.

Медленно извлекли обломки челюстных, скуловых, носовых и височных костей Ферриса.

К четырем все закончилось. Фотограф нащелкал пять пленок. Ламанш сделал кучу диаграмм и заметок. У меня набралось четыре коробки окровавленных обломков костей.

Я отмывала осколки, когда в коридоре у моей лаборатории появился Райан. Я заметила его приближение в окошке над раковиной.

Грубое лицо, все в морщинах, а глаза — слишком голубые.

Или мне кажется?

Увидев меня, Райан припал ладонями и носом к стеклу. Я брызнула на него водой.

Он отшатнулся и направился к двери. Я крикнула: «Открыто!» — и, впуская его, расплылась в глупой улыбке.

Говоря по правде, Райан не так уж и плох.

Впрочем, эта мысль посетила меня сравнительно недавно.

Больше недели мы с ним морочили друг другу голову: то начинали разговоры, то заканчивали, никаких конкретных отношений. Выше — ниже. Да — нет. Тепло — холодно.

Горячо — горячо.

Райан привлекал меня с самого начала, но у этого влечения было больше препятствий, чем количество деятелей, подписавших Декларацию независимости.

Никогда не смешивай работу и личную жизнь. Никаких пикничков под луной. Никогда.

Райан расследует убийства. Я работаю в морге. Профессиональное сотрудничество: Первая поправка к творению отцов-основателей.

Кто такой Райан? Место рождения — Новая Шотландия, родители — ирландцы. Детство Эндрю разбилось вместе с бутылкой байкерского пива «Будвайзер». Позабыв о прошлом, мальчик связался с хорошими ребятами и дорос до звания лейтенанта, работая детективом в местной полиции. Взрослый Эндрю — это добрый, умный и на сто процентов порядочный человек, чего, собственно, и требует его работа.

И широко известный ловелас. В общем, тот еще фрукт. А это — Вторая поправка.

Посопротивлявшись несколько лет сладким речам Райана, я все-таки сдалась. Прямо под Рождество.

Третья поправка: Лили. Девятнадцатилетняя дочь: плейер, пирсинг в пупке, мама с Багамских островов — живой отголосок давних путешествий Райана с «Дикими сердцами».

Несмотря на неясную и приводящую в уныние перспективу, Райан покорно принял визит из прошлого, но вынес несколько решений о будущем. В минувшее Рождество он взял на себя обязательства воскресного папы. И на этой же неделе предложил мне переехать к нему.

Попридержал бы лошадей. Я отклонила предложение.

Хотя я все еще делила кровать со своим котом Берди, мы с Райаном плясали вокруг составления предварительного рабочего соглашения.

Что ж, танец был хорош.

— Как насчет пирожного? — спросил Райан, переступая порог.

— Давай, — кивнула я, подкладывая кусочек сдобы к остальным таким же, что сохли на полке.

— Все еще тот труп из дымохода? — Райан глазел на коробку с останками Чарлза Беллемаре.