Стив Берри - Третий секрет

Войдя в помещение без окон, Папа указал на старинный черный сейф: «Откройте его».

Префект повиновался и начал вращать диски с цифрами, набирая код. Двустворчатая дверь распахнулась. Медные петли не издали ни звука. Папа опустился в одно из трех кресел.

«Можете идти», — сказал Павел, и префект удалился.

«Мой предшественник был первым, кто прочел третье Фатимское откровение. Потом он велел запечатать его и положить в этот сейф. Пятнадцать лет я боролся с искушением прийти сюда».

Валендреа растерялся: «Но ведь в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом Ватикан постановил, что конверт с откровением останется запечатанным. Разве вы тогда не прочитали его?»

«Курия делает многое от моего имени, о чем я даже не знаю. Правда, об этом откровении мне рассказали. Потом».

Валендреа подумал, не зря ли он задал этот вопрос. Надо будет внимательнее следить за тем, что говоришь.

«Это странная история, — сказал Павел. — Матерь Божья явилась трем деревенским детям — не священнику, не епископу, не Папе. А трем неграмотным детям. Она всегда выбирает самых смиренных, самых кротких. Может быть, небеса желают сообщить нам что-то важное?»

Валендреа было хорошо известно, как послание Девы Марии, переданное через сестру Люсию, попало из Португалии в Ватикан.

«Я никогда не придавал особого значения словам этой достойной сестры, — сказал Павел. — В тысяча девятьсот шестьдесят седьмом в Фатиме я встречался с ней. Многие критиковали меня за эту поездку. Реформаторы в один голос утверждали, что я свожу на нет все достижения Ватиканского собора. Слишком полагаюсь на сверхъестественное. Ставлю Деву Марию превыше самого Христа. Но я знал, что делаю».

Валендреа заметил, что в глазах Павла блеснул огонь. У этого старого воителя еще оставались силы.

«Я знал, что молодежь особенно почитает Деву. Так что мой визит был для них важен. Они видели, что Папе небезразличны их чувства. И я оказался прав, Альберто. Сегодня Деву почитают как никогда».

Он понимал, что Павел относится к Мадонне с благоговением и всегда искренне поклоняется Ей. Некоторым казалось, что даже слишком.

Павел указал на сейф: «Четвертый ящик слева, Альберто. Открой и принеси сюда то, что там увидишь».

Валендреа повиновался и выдвинул массивный металлический ящик. Внутри лежал небольшой деревянный футляр, запечатанный восковой печатью с папским гербом Иоанна XXIII. Наклейка на футляре гласила: SECRETUM SANCTI OFFICIO. Тайна Святого престола. Он передал футляр Павлу, и тот взял его дрожащими руками и внимательно осмотрел.

«Говорят, что ярлык наклеил Пий Двенадцатый, а запечатать его велел сам Иоанн. Теперь и мне пора узнать, что там. Альберто, снимите печать».

Он поискал взглядом подходящий инструмент. Ничего не увидев, он прижал печать к металлическому углу двери сейфа, вдавил металл в воск и сломал печать. Затем вернул футляр Павлу.

«Ловко», — сказал Папа.

В ответ на похвалу Валендреа кивнул.

Павел установил футляр на коленях и достал из-под сутаны очки. Понтифик не спеша надел дужки на уши, открыл крышку и вынул два бумажных конверта. Отложив один из них, он развернул второй. Валендреа увидел старый свернутый лист белой бумаги, в который был вложен другой, гораздо новее. Оба были исписаны.

Папа начал изучать более старый текст.

«Это подлинник записей сестры Люсии, — сказал Павел. — К сожалению, я не читаю по-португальски».

«Я тоже, Святой Отец».

Павел передал ему письмо. Текст занимал около двадцати строк, написанных черными выцветшими чернилами. Валендреа с волнением подумал, что до него к этой бумаге прикасались только сестра Люсия, видевшая саму Деву Марию, и Папа Иоанн XXIII.

Павел взял в руки более новую страницу.

«А вот перевод».

«Перевод, Святой Отец?»

«Иоанн тоже не читал по-португальски. Для него письмо перевели на итальянский».

Этого Валендреа не знал. Значит, к бумаге прикасались и руки какого-нибудь служащего Курии, которому поручили сделать перевод, а потом наверняка заставили дать клятву сохранить содержание письма в тайне. Сейчас его, скорее всего, уже нет в живых.

Павел развернул второй лист бумаги и начал читать. На его лице отразилось недоумение.

«Я никогда не был силен в толковании иносказаний». Папа уложил бумаги обратно в конверт и взял другой. «А вот продолжение письма».

Павел развернул бумаги, и снова один лист оказался гораздо старше второго.

«Опять на португальском».

Павел взглянул на второй лист.

«А здесь по-итальянски. Еще один перевод».

Валендреа наблюдал, как Павел читает. На лице Папы недоумение сменилось глубокой тревогой. Он еще раз пробежал глазами перевод, и его дыхание участилось, брови сдвинулись, а лоб прорезали морщины.

Папа ничего не сказал. Промолчал и Валендреа. Он не посмел просить разрешения прочесть письмо.

Папа начал перечитывать текст в третий раз.

Павел облизнул потрескавшиеся губы и пошевелился в кресле. Черты лица старика выражали изумление. На мгновение Валендреа испугался.

Павел был первым из пап, объехавшим весь мир. Он сдержал азарт реформаторов церкви и сумел призвать их к умеренности. Он выступал в ООН и говорил: «Войны должны прекратиться». Павел объявил применение контрацептивов греховным и даже не дрогнул, несмотря на бурю протестов, потрясших самое основание церкви. Он подтвердил незыблемость безбрачия священников и отлучал от церкви диссидентов. Он пережил покушение на Филиппинах, а затем бросил открытый вызов террористам, идя во главе траурной процессии за гробом премьер-министра Италии, своего друга. Понтифик был видавшим виды человеком, и его нелегко было запугать. Но то, что было написано в письмах, потрясло его.

Павел спрятал письмо в конверт, убрал оба свертка в деревянный футляр и захлопнул крышку.

«Положи на место», — почти неслышно сказал Папа, опустив голову, и, не глядя на Альберто, протянул ему футляр. На его белой сутане остались кусочки малинового воска. Павел стряхнул их, как споры какой-то болезни.

«Я ошибся. Не надо было приходить сюда».

Папа вновь собрался с духом. К нему вернулось самообладание.

«Когда поднимемся наверх, сделай, как я скажу. Ты лично запечатаешь футляр. Открывать его будет нельзя под страхом отлучения от церкви. Никому».

Но на Папу этот запрет не распространяется, подумал Валендреа. Климент XV мог в любое время входить в хранилище.

И немец пользовался своим правом.

Валендреа давно было известно о существовании переводчика писем сестры Люсии, но его имя он узнал только вчера. Отец Андрей Тибор. И его занимали три вопроса.

Зачем Климент все время приходил в хранилище?

Зачем Папе понадобилось отыскать Тибора?