Алексей Яковлев - «Прощание славянки»

— Какие дела, Костик?! — взмолился Миша. — Я захворал от этих дел! Давление поднялось! Сердце… Вчера я целый день общался с ментами! Ты представляешь, Костик? Я рад, что ты заехал! Я рад, Костик! Веришь?

Константин прищурился.

— А ты не удивился, что я к тебе заехал?

— А чего мне удивляться? — обиделся Миша. — Заехал и заехал. Ты же почти родной.

— А ты не удивился, что я живой? — наклонился к нему Константин.

Миша внимательно посмотрел на него:

— Ты меня пугаешь, Костик.

Константин уставился в него глазами цвета «металлик».

— Прикинь, Миша… Днем я тебе позвонил, что в одиннадцать буду с советником на Мойке… Помнишь?

Миша кивнул.

— Я не понял, я-то при чем? Ну, будешь и будешь. Меня ты туда не приглашал.

— Слушай дальше,— перебил его Константин.— Ровно в одиннадцать в меня на Мойке стреляли. В меня и в моего советника… Прикинул?

— Бог ты мой! — всплеснул руками Миша. — Не попали?!

— Попали! Прикинул?

Миша внимательно посмотрел на меня, потом на Константина:

— Понимаю… Ты «подставу» устроил…— Миша опустил лысую голову: — И на кого ты думаешь?

Константин приподнял по-волчьи верхнюю губу. Засияла золотая коронка.

— На тебя.

— Понимаю, — кивнул Миша. — Ты и мне «подставу» устроил. По телефону позвонил,— Миша пожал плечами. — А я-то не понял, в чем дело?

— Теперь понял? — тихо спросил Константин.— Привет тебе от генерала Багирова.

Миша вздохнул и развел руками.

— Он мне сам позвонил. Спросил про тебя. Я сказал. Ты же не предупредил меня, Костик, чтоб я молчал… — Миша обрадовался счастливой мысли. — Если бы ты меня предупредил, неужели бы я ему сказал?! Ты сам виноват, Костик! А я-то при чем? Разве я виноват?

Константин смотрел на него, прищурясь.

— Ты не виноват, Миша. Я же знал, кому позвонить. Я знал, что все так и будет.

Миша насторожился.

— А я разве знал, что они в тебя стрелять будут? Разве я знал? Я даже подумать такого не мог, Костик! Если бы они хотели, они бы тебя давно убрали. Еще когда Суслик в твою Людмилу втюхался… Сейчас-то зачем?

Лицо у Константина стало каменным.

— Миша, а за базар ответить придется.

— Какой базар, Костик?! Мы же все выяснили! Мы договорились!

— Они в меня не за Людмилу стреляли. За Толю! Ты им сказал, что это мы с советником Толю на струну подвесили! Ты!

— Я? — искренне испугался Миша.— Я только сказал, что труп после вашего прихода обнаружился. Только это я сказал! Это они сами так решили, Костик! Сами!

— Не надо песен! — мрачно сказал Константин. — Ты сам поверил, что это мы с советником решили Толю! Ты сам.

— Бог ты мой, — засуетился Миша. — Почему? Почему я сам?

Константин поддернул за стрелку черную брючину и положил ногу на ногу.

— Потому что ты не поверил, что это сделал старичок с брошкой.

— Почему я не поверил? — как эхо, повторил за ним Миша.

— Потому что он у вас свой человек! — добил его Константин. — Потому что ты его отлично знаешь, Миша!

— Я знаю? — побледнел Миша. — Да зачем он мне нужен? Брошки Фаберже не в цене… Да чтобы мне век его не видеть!

— Не надо песен,— предупредил Белый Медведь. — Кто приходил к оценщику?! Колись, падло!

Миша печально посмотрел на Константина.

— Как тебе не стыдно, Костик… Зачем же так при посторонних?

Константин напомнил ему почти спокойно:

— Он не посторонний. В него тоже стреляли. Из-за тебя!

Миша посмотрел на меня с нескрываемой злобой. Еще в магазине я уловил этот взгляд. И тогда я не понял его значения и теперь не понимал. Глядя на меня, Миша загадочно вздохнул.

— Почему из-за меня? — Миша пожал плечами. — Это его проблемы…

— Это мои проблемы! — саданул ладонью по столу Константин.

Миша сморщился, как от боли, посмотрел на дверь, за которой где-то в глубине дома спали его птички, и покачал грустно лысой розовой головой.

— Зачем столько эмоций?

— Бля! — рявкнул Белый Медведь. — Ты можешь понять, что меня уже нет?! Что я почти труп?! Что этот старичок следом за Толей меня на струну подвесит!

Миша сочувственно вздохнул:

— Ну а я-то при чем?

Белый Медведь очень волновался. Я его таким взволнованным никогда еще не видел. Зажигалка в его руке не зажигалась, искры сыпались из-под колесика, а пламени не было. Миша, широко раскрыв глаза, удивленного наблюдал за ним. Наконец вспыхнуло узкое пламя. Константин быстрыми затяжками прикурил черную сигарету. Звонко щелкнул металлической крышкой, глубоко затянулся и сказал уже спокойно сквозь дым:

— Я не хочу быть трупом… Я еще не готов… Я понятно излагаю?

Миша даже рот раскрыл от изумления:

— К чему ты не готов?

Константин, прищурившись, выпустил в опрокинутую чашку абажура голубую струю дыма.

— К смерти.

Теперь заволновался Миша, заерзал на стуле, распахнул халат на волосатой груди.

— Чудак… Разве к этому можно быть готовым?

Константин мрачно посмотрел на него.

— А для чего тогда жить?

Миша даже подпрыгнул на стуле.

— Чтобы готовиться к смерти? Ну, ты чудак, Костик… Неужели ты такой чудак?

Константин затянулся в последний раз и с силой затушил сигарету в хрустальной пепельнице.

— Вот такой я чудак.

Миша развел пухлыми руками.

— Костик, извини… Ты не понимаешь простую вещь… Жить надо, чтобы жить! Это очень простая, но трудно понимаемая вещь. Жить, чтобы жить! И больше в этой пошлой истории нет никакого другого смысла! Ни-ка-ко-го!

Миша, грустно улыбаясь, посмотрел на дверь, ведущую в глубину его уютного дома. А Константин правой рукой откинул пиджак, взял с тахты пистолет и положил его на стол рядом с серебряным столовым ножом. На тяжелый стук пистолета обернулся Миша. Константин улыбнулся ему и взял со стола пистолет.

— Тебе проще. Тебе готовиться не надо. Ты всегда готов, как пионер.— Константин большим пальцем снял предохранитель. — Тебе не страшно. Счастливый…

Миша побледнел и схватился пухлой рукой за волосатую грудь.

— Костик… За что?… У меня же маленькие птички…

Молнией сверкнула золотая фикса.

— Значит, и ты не готов? О жизни хорошо рассуждать, когда смерть далеко… А она не далеко, Миша… Она всегда рядом. Именно в этом смысл всей пошлой истории, как ты выразился…

У Миши действительно прихватило сердце, теперь он морщился по-настоящему, жадно хватал воздух быстрыми глотками.

— Что ты хочешь? Что?

Константин поставил руку с пистолетом локтем на стол; направил черный ствол прямо в сморщенный розовый лоб:

— Кто приходил к оценщику?

Миша, закатив глаза, тоже смотрел на свой лоб.

— Ты не сделаешь этого… У меня маленькие птички…

Константин ответил устало:

— Ты меня знаешь, Миша.

Миша опустил голову.

— Я тебя очень хорошо знаю, Белый Медведь…