Джудит Гулд - Навсегда

Стефани, которая тоже высунула голову из укрывавшей их ниши, оцепенела. Она знала, кому предназначался этот гроб, но она так хотела надеяться, что еще не все потеряно и им еще удастся предотвратить смерть ребенка.

Санитары, посвистывая, толкали перед собой страшную тележку, и вот она с шумом въехала в операционную. Двери захлопнулись.

Коридор снова погрузился в тишину.

«Господи, помоги нам! Сделай так, чтобы мы успели!» — молилась Стефани.

Самолет пошел на снижение. Полковник Валерио слышал, как изменился гул моторов, стало закладывать уши. Он раздвинул занавески иллюминатора. Под крыльями самолета была непроглядная тьма, нигде ни огонька. Но он знал, что скоро под ними появится море огней — Ситто-да-Вейга.

Через полчаса он был на месте.

Теперь Стефани бежала первой. Проскользнув в дверь с надписью «Операционная», она быстро присела, чтобы ее силуэт не вырисовывался на фоне освещенной полупрозрачной двери в коридор Она была в боевой готовности, как спринтер на старте, ожидающий выстрела сигнального пистолета. Каждый ее нерв был напряжен, сердце билось так сильно, что, казалось, его удары слышны во всей комнате.

Она медленно осмотрелась. Санитаров с гробиком не было видно. Может быть, они вкатили его в одно из подсобных помещений перед операционной? В каждой стене было по две двери, и только сквозь стекла одной из них пробивался свет. Оттуда же доносился неясный гул голосов.

Чуть приподнявшись, она приотворила дверь для Джонни. Тот проскользнул внутрь и огляделся.

— Похоже, это тамбур операционной, — прошептала Стефани.

— Да, — согласился Джонни.

Стефани неслышно подошла к двери и, вжавшись в кафельную стену рядом с ней, глубоко вздохнула, внезапно ощутив всю тяжесть навалившихся на нее многочисленных событий, которые привели ее сюда, к этому самому месту.

Она заглянула через стекло в операционную. В ярком свете ламп хирург, облаченный в зеленое, в шапочке и маске, склонился над операционным столом. Рядом находилась медсестра. Стефани видела лежащую на столе девочку: вдоль всего тела, от шеи до паха, зиял глубокий разрез.

О боже! Стефани едва удалось сдержать резкий приступ тошноты.

Внутренние части растянутой зажимами кожи были желтоватыми от жировых прослоек, а сама плоть была покрыта молочного цвета пленкой. Под оттянутой частью кожи, как на полотне художника-абстракциониста, ветвились узоры пурпурного, красного, серебристого, голубого цветов.

Стефани прошиб холодный пот. Она быстро отвела глаза.

«Меня сейчас вывернет наизнанку», — подумала она.

— Похоже, все нормально, — прошептал Джонни.

— Не уверена, — тихо ответила Стефани, немного приободрившаяся оттого, что он был рядом.

До них донесся голос хирурга, обратившегося к сестре:

— Шприц.

Взяв шприц, хирург поднес его к свету.

Огромный шприц был пустой. «Что они делают? — подумала Стефани. — Забирают кровь?»

— Переходим к самому сложному, — бросил хирург.

— Не волнуйтесь, — ответила сестра. — У нас всегда двое в запасе.

Хирург засмеялся.

— Да, конечно, но все равно мы должны постараться обойтись одним.

Стефани не верила своим ушам. «Не может этого быть!» — говорила она себе, безотчетно касаясь рукой Джонни, чтобы убедиться, что он рядом. «Они сошли с ума! Это безумцы!» Она сжалась и ощутила сильную боль, как будто игла огромного шприца вошла в ее живот. Хирург снял зажим и бросил его в поддон. И тут же шприц начал заполняться мутной бледной жидкостью.

— Как всегда великолепно! — сказала медсестра. — И как это у вас получается — не могу понять.

Хирург засмеялся.

— Вы же знаете, практика — великое дело. — Шприц тем временем продолжал заполняться. — Ну вот, я же вам говорил, что эта девочка — великолепный донор. Держу пари, те двое не дали бы и половины этого количества энзимов.

Хирург плавно вытащил шприц. И в это же мгновение частые гудки ЭКГ превратились в один сплошной ровный звук, а змеистые зеленые линии на экране вдруг стали прямыми.

Стефани ожидала, что хирург и сестра сейчас засуетятся, предпримут что-то, пытаясь восстановить сердцебиение. Однако вместо этого сестра протянула руку к прибору и выключила его с громким щелчком.

— Меня раздражает этот шум, — заметила она. Стефани искала глаза Джонни. Единственное, что он мог сделать, — это ответить ей таким же беспомощным взглядом.

— Колбы, — скомандовал хирург.

Сестра достала подставку, в которой были закреплены две колбы.

Стефани тут же вспомнила, где она видела точно такие же колбы. «На «Хризалиде». Когда я кралась за Лили, Васильчиковой и Эрнесто в больницу. Васильчикова вставляла эти колбы в автоматические капельницы».

Доктор аккуратно залил жидкость в каждый сосуд. Стефани посмотрела на операционный стол. Тело девочки сделалось серовато-голубым. «Как быстро жизнь переходит в смерть» , — подумала Стефани.

— Новокаин.

Сестра подала хирургу ампулу и шприц. Набрав жидкость в шприц, он разлил ее по колбам.

— Магнезия.

Процедура повторилась.

— Теперь зиготы-мутанты, и на сегодня все.

Сестра передала ему маленькую бутылочку. Набрав пипеткой жидкость, он добавил по капле в каждую колбу и передал их сестре. Запечатывая колбы, она заметила:

— Никак не возьму в толк, для чего все это надо. Какая-то абракадабра.

— Возможно, — доктор пожал плечами. — Я знаю только одно. То, что нам когда-то запретили врачебную практику, обернулось для нас редкой удачей. Кто бы стал нам платить по пять штук за двадцать минут работы? И никакой страховки на случай неправильного лечения! И, боже мой, здесь все даром! Ну ладно, простерилизуй колбы и уложи в контейнер, а я пока зашью ее.

Медсестра вопросительно взглянула на хирурга.

— Вы ничего не забыли?

— В смысле?

— Боже! — прошипела она, закатывая глаза. — Вы справитесь с этим? Ей же якобы делали операцию на головном мозге!

— Ах, конечно! — Хирург рассмеялся. — Давай бритву. Тут всего-то и требуется — выбрить макушку, просверлить дырку в черепе и отпилить кусок. Две минуты максимум.

Сестра отнесла колбы на стальной стол у дальней стены. На нем, помимо прочего оборудования, стоял стерилизатор.

И тут Стефани увидела. Вот он, рядом со стерилизатором: знакомый красный контейнер, похожий на термос.

Мгновенно в памяти вспыхнули слова Эдуардо: «В путешествии по Амазонке они заразились очень редкой, неизлечимой болезнью».

Еще до того как хирург начал рассверливать череп, Стефани, спотыкаясь, отошла от двери. Всхлипывая, она прошла по белому кафельному полу и вырвалась в коридор, хватая ртом воздух. Прислонившись к прохладному кафелю стены, она обняла себя руками и стала раскачиваться — вперед-назад, вперед-назад.