Наталья Андреева - Угол падения

Елочки вокруг действительно были шикарные. Их присыпало снежком, бархатная темная зелень красиво выглядывала из-под белого покрывала, а тишина вокруг стояла такая, что любое слово, звеня, долго кружило в морозном воздухе. Алексей замер, наслаждаясь минутой одиночества и покоя. Тени на снегу здесь, среди густых елей, казались не голубыми, а какими-то сиреневыми. Редкие березы, опушенные инеем, застыли в ледяном сне.

«Красота! Вот на что надо смотреть и о чем думать. Эх, смыться бы сейчас ото всех, рвануть в лес поглубже, побродить среди этих стройных девушек. Все люди как люди, а я большое помойное ведро, в которое сливают всякую гадость. Наверняка в комнате опять кто-то поджидает с очередным признанием. Не пойду. Останусь здесь, среди снегов белых». Алексей уселся прямо на торчавший у дороги пень. Совсем близко раздался детский смех, голоса. У дальней елки обозначилась хорошенькая Сашина головка.

— Лешка, встань сейчас же! — закричала она уже издалека. — Ты что, заболеть захотел?

— Да. Хочу лежать с высокой температурой и наслаждаться тем, что меня никто не трогает, — сообщил он, когда жена подъехала поближе.

— А обо мне ты подумал? Тоже ребенок нашелся. Я сейчас вылечу твою меланхолию, — объявила Александра и выхватила из ближайшего сугроба основательный ком снега.

— Сашка, не смей! Я не признаю радикальные методы!

— А я не признаю твое нытье! — Он получил снежком в лицо и слетел с пенька. — Давай, меланхолик, Сергей повернул обратно.

— Еще бы, он без обеда не доживет до конца дня.

Алексей устал и передумал замерзать в снегах Подмосковья. Заняв свое место в караване, он потащился следом за довольной прогулкой компанией.

Когда они вышли из леса, Барышев уже успел снять лыжи, отряхнуть себя и амуницию и даже изрядно подмерзнуть.

— г- Где вы там ходите? На обед опоздаем.

Они сдали инвентарь и отправились переодеваться.

Алексей решил хоть немного полежать, дать отдых мышцам и голове, которая гудела от избытка кислорода. Когда до обеда осталось полчаса, в комнату Леонидовых тихонько кто-то поскребся.

— Войдите! — крикнула Саша.

В дверь боком протиснулась высокая толстая девушка с пробивающимися на макушке сквозь блондинистую окраску темными волосами.

— Елизавета, вы что хотели? — заранее вздрогнув, зловеще прошелестел Леонидов.

— Я к вам, — шепнула она.

— Признателен: А в чем дело?

— Мне надо с вами поговорить.

«Я сейчас завизжу. Хочу кусаться, — подумал Алексей. — Знать бы, кто пишет сценарии сериалов, убил бы голыми руками мерзавцев. Это там самая популярная фраза».

— Лиза, пора идти на обед. Понимаете?

— Я не задержу вас. Мне только два слова.

— Да знаю я эти ваши два слова: я видела, как Павла Сергеева убил Валерий Валентинович Иванов. Это все?

Лиза неожиданно заплакала, размазывая слезы по толстому, почти детскому лицу.

— Я только вам.

— Александра, выйди.

Саша вздохнула, взяла Сережку за руку и пошла в столовую. Когда за ней закрылась дверь, Леонидов обратился к Лизе:

— Ну кто вас надоумил прийти сюда с подобным сообщением?

Лиза захлюпала еще сильнее.

— Он все равно хотел меня уволить. Вместо жены. А кто меня на работу возьмет? Я же не фотомодель.

«Да уж», — вздохнул Алексей, оглядывая большую грудь, складки на жирном животе и огромные мясистые ноги.

Лиза продолжала вытирать слезы:

— Мне скучно дома, там все время мама и собака. Им и без меня хорошо. Мама ругается, что я много ем, и заставляет белье гладить и ковры пылесосить.

— Простите, а сколько вам лет?

— Мне? Двадцать два.

— Ну, в таком возрасте можно поучиться и домашнему хозяйству. Замуж-то вы собираетесь рано или поздно?

— Не знаю.

— Лиза, хватит мне голову морочить. Кто вас надоумил прийти и заявить на управляющего?

— Я сама.

— Сами все сочинили?

— Я не сочиняла. Я подслушивала. Ведь интересно.

— И что же вы услышали?

— Валерий Валентинович поругался с женой и ушел. Я слышала, как Павел Петрович потом ему сказал: «Пойдем, Валера, поговорим». Они и пошли..

— А что, ваша соседка по комнате поощряла вас на общение с замочной скважиной?

— Так Эльзы не было.

— Как не было? А где же ее носило?

— У нее любовь.

— С кем?

— Это секрет. Скоро все узнают. Да и заметно будет. Она же беременная. Ой, что это я? Эльза просила пока никому об этом не говорить.

— Все равно уже сказали «а», говорите и «б». Кто отец ребенка? Покойный коммерческий директор?

— Ой, мы на обед опоздаем. А про Эльзу я все равно не скажу. Ляпну что-нибудь не то, а потом окажется, что ребенок от другого.

— Это как же может быть?

— Очень просто: они еще не решили.

— Лиза, кончайте мне говорить глупости.

— Я не глупости. Если Валерия Валентиновича обвинят в убийстве, он ведь не будет больше управляющим?

— Это единственное, что вас беспокоит?

— Я не хочу, чтобы меня уволили. — Лиза снова начала хлюпать носом.

— Ладно, хватит, я сыт по горло. Пойдемте, Елизавета, лучше перекусим, меня уже жена заждалась.

— А мне не вредно?

— Почем мне знать!

— Я должна, я на диете… — Она почти плакала. — Я очень толстая?

— У вас еще все впереди, — утешил ее Алексей. — Не надо расстраиваться, — добавил он и подтолкнул Лизу к двери, прихватив свою куртку.

…Барышевы и Александра уже доедали второе, когда Алексей пришел в столовую.

.— Бедный Леша, нам тебя жалко, — засмеялись они хором, подвигая к Леонидову почти уже остывшие тарелки.

— Пожалел волк кобылу. Надоело мне все. Если сегодня еще кто-то придет и сообщит, что убийца — управляющий, я выпрыгну в окно.

— Там невысоко и сугробы мягкие.

— Ничего, умру от переохлаждения. Кто-нибудь хочет принести мне чай?

— Я, — вызвалась Александра. — Все-таки муж..

— Ну, спасибо.

Леонидов увидел, как у подноса с чайниками жена столкнулась с Эльзой, и Эльза посмотрела в его сторону.

«Нет, только не это! Не хочу больше никаких признаний. Не надо ко мне подходить!»

Эльза налила чай и прошла к своему столу. Алексей с облегчением вздохнул.

«Похоже, обошлось. Интересно, неужели покойный Павел Петрович все-таки ответил взаимностью бедной немочке? Черт с ними со всеми, пойти поспать, что ли, после обильных физических нагрузок?»

Приятную мысль жестоко оборвал Барышев:

— Леонидов, не вздумай уснуть. Народ на волейбол собирается, я беру тебя в свою команду.

— Серега, я безнадежен. Дай мне поспать, а?

Но Барышев не собирался отвязываться и в три часа настырно сбросил задремавшего Алексея с кровати.

— Когда, ну когда я буду делать то, что нравится мне, а не то, что решили за меня окружающие?

— Половину своей жизни человек тратит на сон. Разве тебе не жаль лет, лишенных активного двигательного удовольствия?