Мэг Гардинер - Озеро смерти

Потом я сама связалась с суперинтендантом, отвечавшим за школы Санта-Барбары, Кевину Эйхнеру. Затем позвонила Салли Шимаде, сказав ей:

— Салли, положи этому конец. Опубликуешь информацию — и Хэллоуину не быть.

Прежде чем согласиться, Шимада долго молчала. А потом она сказала то, что я знала заранее: публикация не остановит «Оставшихся». Они все равно нанесут свой удар — на школьном дворе, в кинотеатре или на любом другом публичном мероприятии.

— Сделай это в любом случае, — приказала я в трубку.

Брайан высказал мысль, что его пистолете самого начала был у сукина сына Пэкстона. Это Пэкстон послал Шилох в город с историей про Глори, напавшей на нее и захватившей в заложники тройняшек. Пэкстон сам развел олухов Маккрекена.

Из услышанной нами информации следовало, что никто не видел, как Глори держала сестер на мушке. Полиция опиралась исключительно на показания тройняшек Брюгель. А что на самом деле произошло в хибаре? Не было ли дело представлено самой Глори как наступление сил полиции? Возможно, запугав до смерти, сестры заставили Глори уйти по туннелю в сарай и сесть в пикап, якобы для своего же спасения?

Брайан сказал:

— Поражает преданность всех этих девиц. Посмотри, Шилох избили специально, чтобы она соответствовала сценарию. Это что-то.

— Нет, это Джесси врезал. Ее глаз заплыл после удара кочергой от противоугонки.

Брайан поднял на меня удивленные глаза:

— Правда, что ли?

— Истинный крест.

— Неплохо. Достаточно резко для калеки.

Мелькнули невысокие дома, казалось, расплющенные от жары.

— Эв, ему придется туго, — вздохнул Брайан.

Черт возьми, ему уже пришлось. Такова вся жизнь Джесси. Вопрос: понимает ли это Брайан?

— Да, я знаю.

Минуту брат молчал.

— Вот что. Куда делась Шенил?

Я задавала себе этот вопрос.

— Шенил отдает грязную работу другим, а сама всегда ни при чем. Скрытная женщина.

— Перебирает струны, сидя за сценой?

Я смотрела, как над горячим асфальтом дрожит воздух.

— Она перебирает твои струны. Так всегда было.

Он продолжал гнать машину вперед. Приезжая в Чайна-Лейк, мы с братом превращались в подростков, одержимых скоростью. Я сказала:

— Кстати, ее ненависть к тебе не может не иметь причины. Что произошло между вами в школе? Ты ее оскорбил, или оттолкнул, или просто перешел дорогу? Что?

— Бабская логика. Такова ее суть. Шенил ненавидит все окружающее.

— Логика нормальная. Если эта логика поможет предсказать ее поступки.

— Интерес к моей персоне от желания достать оружие. Все, конец истории.

Я так не считала. Глаза Брайана оставались холодными и темными, как у змеи. И он явно не собирался разговаривать на эту тему.

— В этом деле старшая карта — Пэкстон. У него встает на все, что пахнет кровью.

— Ты полагаешь, он не просто следует Библии?

— Он напишет собственную Библию, — сказал Брайан, проехав на красный свет. — Какая идея стоит за сопротивлением в отсутствие всякого лидера? Теория о сильной личности, способной на масштабное насилие. Таков и сам Пэкстон. Он имеет свои представления. Могу предположить, что они строятся на вовлечении женщин в борьбу. Не потому, что видел, как он обращался с Табитой, просто…

Пропустив свой поворот, он выругался и резко затормозил. Дернув рычаг, включил заднюю.

— Кстати, — сказал Брайан, ткнув пальцем в сторону моего сверкавшего на солнце золотого крестика, — знаю, что это бабушкин подарок, но как ты можешь это носить?

— Это крест. Не смущай «Оставшихся» тем, что касается веры.

Его взгляд был горьким:

— Эван, брось. Нет никакого Бога. Над нами атмосфера, а выше нет ничего, кроме пустоты.

Никогда не видела брата таким. Казалось, его жизнь лишилась самых основ, будто из-под его ног ушел даже песок. Развернувшись, Брайан, сбив воротца, въехал на дорожку, шедшую к его дому. Я остановила его, не пройдя и полпути до двери.

— Брай, Люк на тебя молится. Позволь ему верить в нечто ценное само по себе.

Кожа вокруг его уставших глаз напряглась. Посмотрев на свои ботинки, Брайан моргнул и снова поднял глаза:

— Спасибо. А еще он верит в Санта-Клауса.

Войдя внутрь, он бросил ключи от машины на кухонный стол. В доме пахло краской и чистящим средством для пола. Здесь поработала специализированная компания, за деньги выгребавшая то, что остается на месте кровавого убийства. Я нашла этих людей в «Желтых страницах». Примета нынешнего времени.

Не прошло и минуты, как зазвонил телефон. Мы переглянулись, и я сняла трубку.

— Позови брата.

Исайя Пэкстон. Взяв трубку, Брайан наклонился так, чтобы я слышала их разговор.

— Я же говорил: на свободу с чистой совестью.

— Похоже, ты человек слова. Алли-сука-луйя.

Цыкнув зубом, Пэкстон прокашлялся.

— У тебя на руке есть часы?

— Что ты хочешь?

— Лучше сверим время. На моих — двадцать две минуты второго. И у тебя двадцать четыре часа, чтобы доставить обещанное.

Лицо Брайана было суровым, как ружейный ствол. Немигающим взглядом он смотрел в стену.

— Делани, ты все слышал?

— Яснее ясного.

— Тебе позвонят и скажут, как и куда доставить.

— Нет. Я скажу.

— Тебе нет нужды заводить эту тему.

— Я не обсуждаю цену, осел. Это биологическое оружие. Нельзя просто кинуть его в мусорный бак за «Уол-мартом». Я сообщу, когда найду безопасное место.

— Только не надо с нами играть.

— Привези мне Люка и Табиту. Или я выхожу.

Пэкстон снова прокашлялся.

— Офицеры… Все вы одним миром мазаны. Думаешь, ты сам рулишь? Все, двадцать четыре часа, время пошло.

Брайан бросил трубку на базу. И застыл, прислонившись к косяку. На руках проступили набухшие вены.

— В полицию будешь звонить? — на всякий случай спросила я.

Он обернулся:

— Нет. Эван, единственный человек, кому я доверяю жизнь Люка, — это ты. Считай, что ты в деле.

Я поняла, что час пробил. И знала, что за предложение он сделал. Отрицая само существование Бога, видя вселенную жестокой и враждебной силой, Брайан доверил мне жизнь Люка. Так, словно предоставлял шанс разом искупить все это.

— Что дальше? — спросила я.

— Дальше? Добудем боеголовку.

— Слушай, предоставь это мне, — сказала я.

Я подъехала к дому Хэнкинсов как раз вовремя. Эбби только что привела детей из школы.

Входная дверь была открыта, рюкзаки, обувь и носки валялись на проходе, и кондиционер гнал холодный воздух прямо на распаренную солнцем улицу. У меня в руках было три порции «Хэппи-мил», кварта сливок и упаковка с шестью бутылочками пива «Куртц», любимого напитка Эбби.

На всякий случай я постучала.

В коридор высунулась голова Эбби.

— Что, явилась на собрание борцов с лишним весом?

— Я решила: пока мы разговариваем, дети покушают.