Дэвид Розенфелт - Скрывая улики

– Я не знаю, и боюсь, что Дэниел тоже не знает. Возможно, мне удастся понять, что к чему, когда я переговорю с представителями обвинения. В любом случае они прольют хоть какой-то свет на эту историю.

Винс выстрелил еще парой вопросов:

– Значит, дело дойдет до суда? Этого никак нельзя избежать?

– Нельзя, потому что Дэниела обвиняют в убийстве.

– Это невозможно. – Он покачал головой. – Этого нельзя допустить.

– Винс, почему ты не хочешь поделиться тем, что знаешь ты и чего не знаю я?

Он тяжело вздохнул, потом обреченно кивнул, словно собираясь признаться в чем-то ужасном.

– Когда Дэниел жил в Кливленде, он был женат. Случилась большая неприятность…

– В смысле?..

– Примерно полтора года назад его жена была убита.

Его слова эхом отозвались у меня где-то в области желудка.

– Удалось найти убийцу? – спросил я.

– Нет. Преступление до сих пор не раскрыто.

– И есть все основания подозревать Дэниела?

– О господи, конечно, нет. Я хочу сказать, ты же знаешь, что членов семьи всегда проверяют в первую очередь. Особенно если учесть, что погибшая была богата, родители оставили ей наследство. Но улик против него не было. И доказательств в пользу его невиновности тоже не было.

– И ты держал все это в тайне?

На его лице промелькнула тень раздражения.

– Я тебя умоляю, какая тайна? Он же ни в чем не виноват. Никто не делал из этого тайны. У человека убили жену. Хочешь сказать, что ты на его месте стал бы кричать об этом на каждом углу?

– Как ее убили?

– Застрелили. – Он сообщил об этом с некоторым торжеством в голосе, как будто разница в способах убийства полностью снимала с Дэниела все подозрения. – И руки, кстати, остались на месте.

Я взглянул на Лори. Судя по всему, рассказ Винса не был для нее откровением, то есть Винс успел ей все рассказать еще до моего прихода. Мы встретились с ней глазами, но я пока еще не настолько преуспел в ясновидении, чтобы прочесть ее мысли.

– Послушай, Винс, – сказал я. – Ты должен быть готовым к тому, что Дэниел и в самом деле окажется виновным. А поскольку это не может не сказаться на репутации твоей газеты…

– Он невиновен, – прервал меня Винс. – Сколько раз я должен тебе это повторять?!

– Повторять больше не надо. Только объясни мне, почему ты так в этом уверен?

Я почувствовал, как Лори слегка поежилась. Должно быть, она уже знала ответ и могла предположить, что мне он не понравится.

– Я так уверен в этом, потому что он мой сын, – сказал Винс.

– Я служил в запасном полку, который стоял в Миссури, – рассказывал Винс. – Мне надо было оттрубить там положенные шесть месяцев, чтобы не попасть во Вьетнам. Я пошел в увольнение, познакомился с будущей матерью Дэниела, она забеременела, вот и вся история.

Мой внутренний голос подсказал мне, что на этой беременности история отнюдь не закончилась, и я постарался подтолкнуть Винса к продолжению.

– Получается, что вы с Дэниелом все эти годы поддерживали отношения?

Он грустно покачал головой:

– Нет, его мать мне ничего об этом не сказала. Мы с ней не общались. Только потом, когда ему исполнилось восемнадцать, она меня разыскала. С тех пор я помогаю ему по мере сил. Я стараюсь подставлять свое плечо, когда он нуждается в поддержке. Например, я оплатил его учебу в колледже.

Винс, оказывается, заботливый папаша. Кто бы мог подумать! Я уставился на него, не веря своим ушам.

– А где сейчас его мать? – спросила Лори, помогая мне выйти из затруднительной ситуации. Она знала, если меня что-то смущает, я предпочитаю помалкивать.

– Умерла около трех лет назад, – ответил Винс.

– Надеюсь, своей смертью? – Мой вопрос прозвучал слишком вульгарно, но Винс этого как будто не заметил.

– Да, у нее был рак чего-то… даже не помню, чего именно… – сказал он. – Мы ведь толком даже не были знакомы. Всего-то одна ночь!

– Почему ты никогда не рассказывал мне об этом? – поинтересовался я. – Ну, про то, что у тебя есть сын. Обычно люди хотя бы вскользь упоминают такие вещи.

– А ты мне всегда все рассказываешь? – с вызовом парировал он, намекая на то, что наши дружеские отношения даже с большой натяжкой нельзя назвать близкими. – Я имею в виду, о своих мужских похождениях. Давай, дружище, поделись!

Я увидел, как Лори слегка прищурилась и отвела глаза. Это был один из тех безмолвных сигналов, который я вполне мог понять. Он означал: «Мы, мушкетеры, гордимся своими похождениями. Один за двух, два за одного!»

– Похоже, я ляпнул что-то лишнее, – виновато пробормотал Винс, и сквозь его обычную грубость засветилось что-то человеческое. – Мне так не хватало его все эти годы!.. Я не имел возможности наблюдать, как он растет…

– Но ты же не мог знать, – сочувственно заметила Лори.

– Наверное, ты права. Но, честно говоря, я ничего и не сделал для того, чтобы узнать. Потом, когда он надумал заняться журналистикой, я решил, что от меня будет больше пользы, если никто не будет знать, что я его отец.

– В этом что-то есть, – одобрил я, хотя вовсе не был уверен в том, что на его месте поступил бы так же.

– Итак, ты будешь заниматься этим делом? – спросил Винс. – Ты возьмешься защищать его?

Я колебался. Причем я гораздо больше склонялся к тому, что не стану им заниматься, но не мог подобрать слов, чтобы объяснить это Винсу.

– Я буду его защищать. – Вот что я сказал в конце концов, хотя и чувствовал, что это не самые подходящие слова для формулировки отказа.

Он улыбнулся, как мне показалось, с явным облегчением и обеими руками загреб гору чипсов.

– Спасибо, Энди. Не могу даже выразить, как много для меня значит твое согласие. И уж поверь мне, Дэниел вполне в состоянии с тобой расплатиться.

Чудненько! Я снимаю с клиента обвинение в убийстве, и он выплачивает мне гонорар из тех денег, что получил в наследство от жены, которую убил. От этой мысли мне сделалось совсем тошно.

– Может быть, ты и Лори предложишь поработать вместе со мной? – спросил я, прикидываясь, будто хочу замолвить словечко за свою бедную подружку.

Винс, как будто только этого и ждал, живо повернулся к Лори:

– Ты согласна?

Она придвинулась к нему и с чувством пожала руку:

– Ну конечно.

Винс накинулся на чипсы. У него как будто гора упала с плеч.

– Я, наверное, очень вас удивил, – сказал он и впервые за все это время позволил себе улыбнуться.

– Да уж, это точно. Я до сих пор не могу поверить. Оказывается, тебе все-таки один раз в жизни довелось заниматься сексом!..

Он на секунду замер, а потом снова вернулся к своим чипсам.

Сегодня четверг, и потому мы с Лори отправляемся каждый к себе домой. Воскресенья, понедельники, среды и пятницы мы проводим вместе, а вторники и четверги – порознь. В свое время мы сами придумали это дурацкое правило, чтобы наши отношения не развивались слишком стремительно. Должен признаться, что сегодня я уже не усматриваю ничего страшного в стремительно развивающихся отношениях. Кто сказал, что это плохо?