Дэвид Розенфелт - Скрывая улики

За то время, что мы не виделись, Куммингз успел немного прийти в себя. Он энергично потряс руку Кевина и сообщил, что рад видеть его в «нашей команде». Краем глаза я заметил, как тот слегка поморщился и несколько раз подергал рукой, чтобы убедиться, не повредило ли его суставу крепкое мужское рукопожатие.

– Именно о команде я и хотел поговорить с тобою, Дэниел, – сказал я. – Насколько тебе известно, меня с самого начала наняли представлять Винса и его газету. И тебя – постольку, поскольку ты сотрудник этой газеты.

Он кивнул, соглашаясь, и стал ждать, что я скажу дальше.

– Сейчас ситуация полностью изменилась, и ты волен нанять себе любого другого адвоката.

Он растерянно взглянул на меня, как бы пытаясь понять, куда я клоню.

– Ты хочешь сказать, что не будешь меня защищать?

– Вовсе нет. Я хочу сказать, что ты можешь выбрать любого.

– Включая тебя?

– Включая меня, – кивнул я.

Он улыбнулся, потом повернулся к Кевину и снова пожал ему руку.

– Итак, добро пожаловать в команду… Приглашаю официально.

Теперь, когда мы наконец стали одной командой, пришло время дать Дэниелу кое-какие рекомендации. Я сообщил ему, что предстоящее заседание – процедура в достаточной степени формальная, и все, что от него сегодня требуется, это признать или не признать себя виновным.

– Полагаю, ты станешь настаивать на своей невиновности? – спросил я.

– А как же!

Я сказал, что можно ходатайствовать об освобождении под залог, и Дэниел легко согласился, как будто эта мысль показалась ему само собой разумеющейся. Он сказал, что попросит Винса принести ему чековую книжку и готов внести залог в размере двухсот тысяч долларов. Я между делом мысленно отметил, что покойная жена оставила ему достаточно денег.

– Мне хотелось бы, чтобы ты составил подробный список тех людей, которые имеют на тебя зуб. А также всех тех, кто убежден, что ты способен совершить подобное преступление.

Дэниел сказал, что готов подумать над этим, после чего мы с Кевином покинули его камеру. В зале мы появились раньше, чем представители обвинения. И это было совсем не удивительно, поскольку Такер имеет обыкновение являться в последнюю минуту. Как чемпион, который выходит на ринг последним, он всегда считает себя хозяином положения.

Когда «Его величество» наконец соизволили войти, то сразу увидели меня и подошли поздороваться, буквально освещая весь зал очаровательной улыбкой.

– Рад видеть тебя, Эндрю, – сказал Такер.

Он был единственным человеком, кто обращался ко мне, называя полным именем, которое я не люблю. Если он стремился таким образом задеть меня, то ему это не удалось. В любом случае, я немедленно взял реванш.

– И мне приятно видеть тебя, старина Туки, – сказал я и залюбовался гримасой, которая исказила его лицо. – Ты знаком с Кевином Рэндаллом?

Прокурор повернулся к Кевину и сверкнул такой улыбкой, что тот буквально ослеп на пару мгновений. Они пожали друг другу руки, после чего Такер снова обратился ко мне:

– Я слышал, тебе нужна моя помощь?

– Исключительно в интересах торжества правосудия. Нам нужно встретиться.

– Может быть, сейчас все и обсудим?

– Нет, сейчас мы просто поболтаем и обменяемся фальшивыми любезностями. А мне хотелось бы серьезно поговорить о деле.

Его улыбка сделалась значительно холоднее.

– Если тебе не хватает информации, проводи свое расследование. И кстати, если надеешься на оправдательный приговор, то зря теряешь время. Ни единого шанса.

Прежде чем я успел что-либо возразить, в зале появился судья Лоуренс Бенс, и нам с Такером пришлось разойтись, как и положено, по разные стороны зала. Судья Бенс не любил вести предварительные слушания, потому что здесь вся его роль сводилась лишь к тому, чтобы следить за соблюдением протокола.

Охрана ввела Дэниела, и слушание началось. Ему предъявили обвинение в убийстве Линды Падилла – до поры до времени Такер решил не предъявлять обвинения в других убийствах. Мое ходатайство об освобождении задержанного под залог было отклонено. Судья сообщил, что дата начала суда будет определена после формирования коллегии присяжных. Дэниел весьма твердо и убежденно заявил о своей невиновности, что не заинтересовало никого, кроме репортеров, которые должны были в обязательном порядке осветить этот момент.

Ссылаясь на то, что сторона защиты не может действовать до тех пор, пока ей неизвестны доводы обвинения, я выступил с ходатайством, чтобы мне представили для ознакомления материалы дела.

Такер встал. Казалось, он может сделать сотню приседаний, и при этом стрелки на его брюках останутся безукоризненными. Мне же было достаточно сесть и подняться с места всего один раз, чтобы мой костюм выглядел так, как будто его вообще никогда не гладили.

– Ваша честь, – торжественно начал Такер, – прокуратура, представляющая интересы жителей нашего штата, глубоко убеждена в правомерности обвинения. За этими событиями изо дня в день, затаив дыхание, наблюдала вся наша великая страна, и мы никогда не позволим себе нарушить священного права граждан, закрепленного в конституции. Как уже было сказано, все материалы по делу будут скомпонованы и направлены для ознакомления стороне защиты.

Я с трудом подавил приступ тошноты и в свою очередь обратился к судье:

– Ваша честь, если бы вы соблаговолили попросить господина Закри также размножить и раздать текст его выступления, то у нас у всех были бы на руках весомые доказательства величия нашей страны. Считаю своим долгом подчеркнуть незыблемую правоту утверждения о том, что наша страна – действительно величайшая страна, начиная с гор, включая прерии и заканчивая белыми барашками океанских волн.

Среди присутствовавших в зале послышались смешки, и лицо Такера на мгновение исказила болезненная гримаса. Он не привык испытывать чувство неловкости, и именно поэтому я изо всех сил постарался ему это обеспечить. Для себя я отметил, что если этот человек способен так остро реагировать на иронические замечания, значит, он не застрахован и от провала – на глазах у всей нашей «великой страны».

На этом слушание закончилось, Дэниела увели обратно в камеру, а я впервые заметил Винса, который сидел недалеко от выхода. Я подошел к нему поздороваться, и мы вместе вышли на улицу.

– Похоже, что Такер абсолютно уверен в своих силах, – сказал Винс.

– Так оно и есть.

– А вот я – наоборот.

Мне очень хотелось его ободрить, но я так и не придумал, что сказать.

Вернувшись домой, я обнаружил на автоответчике сообщение. Это Сэм Уиллис напоминал мне о нашей давней договоренности насчет завтрашнего вечера. Когда я что-либо кому-либо обещаю, я всякий раз смутно надеюсь, что время выполнять эти обещания никогда не наступит, и потому попросту выбрасываю их из головы. Но вот пришел момент отвечать за собственные слова, и я понимал, что отвертеться невозможно.