Стив Берри - Александрийское звено

Но почему Сейбр до сих пор не дает о себе знать? Может, происходит нечто, о чем Херманн не знает?

Он отогнал тревожные мысли и сосредоточился на более неотложных делах. Скоро должно начаться очередное заседание ассамблеи. Вчера он заинтриговал ее участников, приоткрыв свои планы. Сегодня он поставит финальную точку.

Херманн подошел к потайному отделению, встроенному в нижнюю часть книжного шкафа. Там хранилась карта, которую он купил три года назад. Ее нарисовал тот самый ученый, которого он нанял, чтобы подтвердить или опровергнуть правильность теории Хаддада относительно Ветхого Завета. Ученый заверял Херманна, что на этой карте прекрасно видно, насколько точно все библейские географические пункты совпадают с географией Азира. Но он хотел убедиться в этом лично.

Сравнивая географические пункты, упоминающиеся в древнееврейском варианте Ветхого Завета, с реальными местами, его эксперты определили такие поселения, как Гилгал, Хеврон, Дан, Сидон, Беэр-Шева, район Эль-Лит и Град Давидов.

Херманн убрал карту. Ее изображение уже было загружено в компьютер в зале заседаний. Скоро участники ассамблеи увидят то, чем до сих пор любовался только он один.

Был найден даже ответ на вопрос о двадцати шести воротах Иерусалима, о которых говорилось в книгах Паралипоменон, Царств, Захарии и Неемии. Укрепленный город должен был иметь не более четырех ворот — по одним на каждую сторону света, поэтому число двадцать шесть с самого начало вызывало сомнения. Для обозначения ворот в Ветхом Завете использовалось древнееврейское слово «шаар», но оно, как и многие другие в этом языке, имело несколько значений, в частности «проход» и «горная седловина». И самым интересным было то, что в горной гряде, разделявшей территорию, на самом деле называвшуюся Иерусалимом, и Иудею, имелось ровно двадцать шесть проходов. Узнав об этом, даже Херманн, психологически готовый к подобным открытиям, был изумлен. Царские ворота, Тюремные ворота, ворота Источника, ворота Долины и все остальные, упоминающиеся в Ветхом Завете, идеально увязывались — благодаря их близости к поныне существующим поселениям — с проходами в горной гряде Иордан, находящейся в Азире. В Палестине же не существовало ничего, хотя бы приближенного к этому.

Это доказательство казалось неопровержимым.

События, описанные в Ветхом Завете, происходили не в Палестине, а за сотни миль от нее, в южной части Аравии. И Иероним, и Августин знали об этом, но сознательно не только оставили ошибки, вкравшиеся в Септуагинту, но, хуже того, позволили им расцвести пышным цветом и еще в большей степени исковеркать содержание Ветхого Завета, а следом за ним — и Нового. Евреи не должны были обладать монополией на Слово Господне. Христиане, чтобы их новая религия расцвела, тоже должны были иметь связь с Богом. И они сфабриковали эту связь.

Наиболее убедительным доказательством явилась бы Библия, написанная во времена до появления на свет Иисуса Христа, если бы таковую удалось найти, но копия «Исторических записок» Страбона тоже могла бы ответить на многие вопросы. Если библиотека до сих пор существует, Херманну остается лишь надеяться, что в ней сохранилась хотя бы одна из этих книг.

Он подошел к стеклянному шкафу, содержимое которого демонстрировал накануне вечером американскому вице-президенту. Оно, впрочем, не произвело на американца особого впечатления, но разве это имеет значение? Новый президент США еще увидит тот хаос, который воцарится после обнародования этих исторических документов. Для Херманна гораздо большее значение имело то, впечатлят ли они Торвальдсена. Он просунул руку под дно шкафа и нажал на замаскированную под шуруп кнопку. Потайное отделение открылось, и взгляд Херманна остекленел. Ему казалось, что глаза обманывают его. Пусто!

Письма и листы с переводом исчезли. Но каким образом? Вице-президент забрать их не мог. Херманн лично видел, как его автомобильный кортеж выезжает с территории поместья, а никто другой об этом тайнике не знал.

Оставалось лишь одно объяснение.

Торвальдсен.

Скрежеща зубами от ярости, Херманн метнулся к письменному столу, схватил трубку и вызвал начальника службы безопасности. Затем он выдвинул ящик стола и вынул оттуда пистолет.

Черт бы побрал Маргарет!

Синайский полуостров

Ноги Малоуна дрожали, а его мужское хозяйство до сих пор горело от нестерпимой боли. После стычки Пэм не произнесла ни слова, а Макколэм предусмотрительно не ввязывался в драку. Но Малоуну было некого винить, кроме себя. Сам напросился. Он окинул взглядом окружающее пустынное пространство. Солнце поднималось быстро, и становилось жарко как в печи. Он достал из рюкзака GPS-навигатор и выяснил, что от точки с нужными координатами — 28°41.41N, 33° 38.44E — их отделяет менее мили.

— Ладно, Макколэм, мы на месте. Что теперь?

Второй мужчина вынул из кармана лист бумаги и прочитал вслух:

— «Затем, подобно пастухам художника Пуссена, пытающимся разгадать загадку, ты наполнишься светом вдохновения. Собери вместе четырнадцать камней, а затем поработай с квадратом и компасом и найди путь. В полдень ощути присутствие красного цвета, узри бесконечное кольцо змея, покрасневшего от ярости. Но остерегайся букв. Тому, кто прибывает слишком поспешно, грозит опасность. Если ты верно определишь курс, то и путь твой будет правильным».

— На этом Квест героя заканчивается, — добавил Макколэм от себя.

Малоун обдумывал загадочные слова. Пэм плюхнулась на песок и стала пить воду.

— На том памятнике в Англии, — тяжело отдуваясь, проговорила она, — был барельеф с изображением картины Пуссена. Что это такое — какой-то могильный камень с изображением в виде надгробной надписи? Скорее всего, Томас Бейнбридж тоже оставил нам кое-какие подсказки.

Малоун думал о том же.

— Видите ту постройку? — спросил он Макколэма. — На западе, примерно в четверти мили от нас. Именно на ней сходятся координаты.

— Похоже, путь свободен.

Малоун закинул за спину рюкзак. Пэм встала.

— Ну что, ты закончила со мной разбираться? — спросил он ее.

Она передернула плечами.

— Выброси меня из еще одного самолета — и увидишь, что произойдет.

— По-моему, вы мазохисты, — заметил Макколэм.

— Только когда мы вместе, — обронил Малоун и пошел вперед.

Малоун приблизился к постройке, которую увидел еще с воздуха. Вблизи здание выглядело еще более убогим: приземистое, словно сплюснутое, с изодранной непогодой черепичной крышей. Фундамент перекосился, словно земля постепенно втягивала его в себя. На стенах было два окна на высоте около трех метров от земли. Входная дверь, сколоченная из полусгнивших кедровых досок, висела на заржавевших петлях. Малоун открыл ее пинком ноги.